Драматург и сценарист Юрий Клавдиев: «В Свияжске ведь как? Есть деньги — есть хреновуха, нет денег — нет хреновухи»

В субботу в Свияжске откроется III театральная лаборатория «Свияжск артель». Она будет длиться неделю. За это время «лаборанты» — специально приглашённые драматурги, режиссёры и актёры — создадут три постановки, которые корректно называть не спектаклями, но эскизами спектаклей. Объединять их будет только тема: «Остров».

Самыми первыми, за неделю до официального открытия лаборатории, в Свияжск прибыли драматург Юрий Клавдиев и режиссёр Дмитрий Волкострелов. Остановились в рыбацкой гостинице, где каждый номер носит название рыбы: Клавдиеву досталась «Стерлядь», Волкострелову — «Карп». Они приехали работать, но в один из дней великодушно потратили своё время на болтовню с Айсылу Кадыровой. Первым с ней побеседовал Юрий Клавдиев, которого незнакомым людям представляют всегда одинаково: «Он писал сценарий к фильму Валерии Гай Германики „Все умрут, а я останусь“ и к её сериалу „Школа“»...

Как вы тут поживаете, Юра?

Хорошо поживаем. Я пишу, Дима — не пишет: ходит, думает. О чём думает, не говорит. Но, в отличие от меня, он уже успел побывать во всех музеях Свияжска. Я тоже скоро начну ходить по музеям. Специально не стал сразу ходить: хотел осмотреться, вслушаться в свои ощущения вне официальной истории этого места.

И каковы ощущения?

Это одна из самых красивых и успешных деревень, которые я за свою жизнь видел. Даже язык не поворачивается называть Свияжск деревней. Всё здесь такое ухоженное. Поток туристов постоянный. Всё очень круто!

Местных жителей научились узнавать?

Есть один местный — дядя Саша. Ежевечерне снабжает нас новостями. Он целый день шарится по деревне, а потом приходит к нам и как радио, реально, вещает: у кого-то там самогонный аппарат конфисковали, а у кого-то пистолет украли, но потом вернули...

Вы уже знаете, что напишете в рамках этой лаборатории?

Да. У меня будет три текста для трёх актёров в жанре магической реальности. Три монолога. Один в виде письма. Второй — «последнее слово». А специфику третьего монолога ещё не придумал. Все тексты будут связаны со Свияжском периода гражданской войны. Для меня лично это время — интереснейший сплав и столкновение нескольких совершенно разных культур, которые до этого вообще никак не соприкасались. Представьте себе: являются к крестьянам городские, не слишком креативные агитаторы новой, большевистской идеологии. Принципиально новой мифологии, я бы даже сказал: когда вместо Бога — вождь и партия, вместо стихийных сил природы — энергия масс, когда человек — не игрушка в руках Бога, а преобразователь. Это было бурное время, когда всё очень агрессивно сталкивалось. С одной стороны шло насаждение новой мифологии, с другой — раскулачивание, расстрел для острастки каждого десятого... Это сродни тому, как испанские конкистадоры вели себя по отношению к ацтекам в эпоху колонизации Америки. Безумно интересное время!

Режиссёр Роман Феодори, который будет ваши тексты ставить, в курсе, что вы делаете?

Нет. Он получит мои тексты, когда они будут готовы. Рома — большой друг моей жены, театроведа Анастасии Брауэр, да и мы с ним давно друг друга знаем. Но он ещё ничего моего не ставил. Даже читок не делал.

Если ему не понравятся ваши тексты, согласитесь их переделать?

Да, конечно. Я не отношусь к людям, которые считают, что текст — это нечто священное и неизменное. У киносценаристов есть хорошая поговорка: пока автор жив, сценарий пластичен. Любой драматургический текст — пьеса ли, сценарий — это для меня скорее повод, приглашение к совместному творчеству, а не свод незыблемых законов, которые нельзя нарушать.

До свияжской лаборатории вы, насколько мне известно, написали сценарий фильма ужасов?

Да, но кое-что ещё надо будет переделать в этом сценарии. Рабочее название будущего полнометражного фильма — «Фактор страха». Это история о четырёх молодых людях, которые по стечению обстоятельств оказались в московском метро. Больше ничего сказать не могу, к сожалению.

Год назад вы вели в Казани драматургический семинар для подростков. Поддерживаете с ними связь?

Да, мы переписываемся время от времени. Практически со всеми. Но далеко не все из них продолжают писать пьесы, к сожалению. Ленятся. Но я в подростковом возрасте тоже мало писал.

Наверное, трудно писать, когда нет задания, заказа?

Наоборот! Мне гораздо легче писать то, что я сам хочу написать. А когда есть заказчик, главное — правильно понять, что он от тебя хочет. И полюбить это. Заказчик — он ведь покупает не столько твоё мнение по определённому вопросу, сколько твоё умение сделать историю, которая будет интересна и тебе, и ему.

Хочу уточнить: ваша известность в мире кино началась с сотрудничества с Валерией Гай Германикой?

Думаю, да. Хотя это было практически одновременно: вышел «Кремень» Алексея Мизгирёва (Юрий Клавдиев — соавтор сценария фильма «Кремень». — Прим. «Инде») и я начал работать с Лерой. Время от времени мы с ней созваниваемся, но отношения уже не те: я очень редко бываю в Москве, а она ещё реже — в Питере.

У вас ведь нет постоянного места работы? Давно вы свободный художник?

С 2004 года. Помню, я летом уволился, перед самым переездом в Питер. Я был главным редактором одного автомобильного журнала в Тольятти.

Журналистские будни вы знаете не понаслышке. Как думаете, почему в современных отечественных сериалах и фильмах их практически никогда не показывают правдиво?

А вот про Довлатова было недавно неплохое кино, Говорухин снял, там более-менее интересно показана жизнь в редакции (речь о фильме «Конец прекрасной эпохи». — Прим. «Инде»). Это, пожалуй, единственный пример... В наших сериалах всё показывается достаточно условно: условные менты, условные офисные работники... Не знаю, почему так происходит. Большая часть сценаристов у нас не то чтобы увлечены кино — они помогают «осваивать бюджет»... Есть такая штука у киносценаристов — библия персонажей. Это подробное описание персонажей, которые существуют в сериале. Мне когда приходят заказы — переписать диалоги, например, — я всегда читаю эту библию. А там: «Володя Иванов, офисный клерк». Точка. Какой офисный клерк? Чем он занимается? Торгует ли он водкой? Автомобилями? Неизвестно! Или: «Екатерина Иванова, его жена, домохозяйка». А как давно она домохозяйка? А почему? Неизвестно! А ведь тот самый дьявол, который в деталях, и «делает» персонажа. Поэтому у нас большинство сериалов — про неких условных персонажей. А они же разные бывают.

Какие отечественные сериалы за последнее время показались вам интересными?

Про Япончика был неплохой — «Жизнь и приключения Мишки Япончика». Ещё — «Метод» с Хабенским. Когда сериал снимает профессионал — вот как «Оттепель» Валерий Тодоровский, — получается отличный результат: в каждой серии ощущается потенциал на полнометражное кино... Я много смотрю, я понимаю: в девяти случаях из десяти современные отечественные сериалы и кино снимают не для меня. Их снимают для людей, которые кино смотрят мало. Вот раньше, до 1991-го примерно года, был у нас популярен русский рок. А когда СССР рухнул, когда к нам хлынула волна первоисточников, интерес к русскому року поутих. Ну вот смотрите: кому нужен reggae группы «Чайф», когда можно послушать reggae Боба Марли и понять, что же это такое — reggae. А потом понять, что группа «Чайф» играет даже не reggae, а музыку, похожую на него... Я из таких людей: мне важны первоисточники.

А вы продолжаете заниматься музыкой?

Вы про группу «Клад Яда»? Да. Пишу тексты. Новый альбом недавно в Тольятти записали. Уже видно по записи: в кои-то веки получается хорошо. Разумеется, никаких гастролей не будет: выйдет только альбом.

Год назад вы говорили мне, что хотите написать пьесу про Наталью Водянову. Написали?

Нет, к сожалению. У меня очень много идей, все ждут своей очереди. С заказами мне пока надо разобраться. Заказов — дикое количество! И это очень хорошо на самом-то деле (Юрий три раза стучит по деревянному столу). Но вещей, которые хочется самому сделать, — их становится всё больше и больше. Кроме пьесы про Водянову я бы хотел написать про криминальные войны, которые в середине 1990-х в Тольятти шли. Очень хочу написать современные детективы по сказкам Бажова... Но в сутках всего 24 часа!

Для отечественных заказчиков вы дорогой специалист?

Скорее всего. Сейчас я переписываю серию минимум за 100 тысяч рублей. А в одном заказе серий бывает три, восемь, пятнадцать... По-разному.

Вы сейчас больше пишете или читаете?

Раньше больше писал, а сейчас начал больше читать. Читаю в основном новинки хоррор-жанра — великолепные книжки Макса Брукса, Дэна Симмонса. Кстати, скоро должен выйти сериал по роману Симмонса «Террор», американцы снимают. С интересом его жду. Если продолжать про книги, то открыл для себя недавно норвежскую писательницу Арнхильд Лаувенг. Шикарная! Она практикующий клинический психолог, известная тем, что в течение нескольких лет лечилась — и вылечилась! — от шизофрении. Я читал её автобиографические книги «Завтра я всегда бывала львом» и «Бесполезен как роза», а также пособие «Нечто совсем иное. Подростки и психическое здоровье».

Вам правда интересен мир подростков?

Правда. Подростки, я не раз это говорил, — самые главные люди на Земле. Это они, и уже очень скоро, будут преобразовывать наш мир согласно своим о нём представлениям.

Возможно, вы слышали, что на днях стартовал проект «Номер Петербурга»: появился единый номер телефона целого города, и любой человек в мире может позвонить по нему и попасть на случайного петербуржца — спросить о чём угодно, просто поговорить по душам. Скоро такие номера появятся у других городов. Как вам эта инициатива? Вы бы стали отвечать или звонить «случайному» человеку?

Очень интересная инициатива. Я бы поговорил со «случайным» человеком, почему нет? Я очень вежливо общаюсь с теми, кто мне звонит. А сам бы знаете куда позвонил? В Омск. Я там был всего один раз, и мне очень понравилось: загадочный город, интереснейший. Из Омска родом моя любимейшая группа «Гражданская оборона», Егор Летов в Омске родился и умер... Но сейчас я никому не могу позвонить: деньги на телефоне закончились.

Вам тревожно без телефона?

Без телефона — такое удовольствие! Я мечтал об этом последние полгода: оказаться на несколько дней недоступным. Мне это бывает необходимо. Обычно зимой я это практикую: ухожу один на два-три дня в лес. С палаткой, примусом...

Это у вас не после фильма «Выживший» началось? Вы, кстати, внешне очень похожи на героев этого брутального эпоса Иньярриту.

Ха-ха-ха! Нет, «Выживший» ни при чём. Это у меня началось задолго до него. Это началось как в Питер я переехал. Там за городом шикарные еловые леса — настоящий «Пер Гюнт», такая красота.

Рассмешила я вас с «Выжившим»? А ещё что-нибудь смешное было у вас в Свияжске?

Было. Вчера собрались с Волкостреловым хреновухи местной попробовать. Долго собирались. Приходим в заведение, спрашиваем: почём? Нам говорят: 150 рублей за 100 граммов. Мы — хлоп-хлоп по карманам. У меня нашлось 100 рублей, а у Димы вообще ничего не нашлось. А тут ведь как? Есть деньги — есть хреновуха, нет денег — нет хреновухи. Так и не попробовали: не судьба. Пошли пить водку.

Фото: «Реальное время»