Burger
Режиссер Константин Лопушанский: «Чарли Чаплин мне ближе, чем доктор Калигари»
опубликовано — 13.09.2016
logo

Режиссер Константин Лопушанский: «Чарли Чаплин мне ближе, чем доктор Калигари»

Мнение о немецком экспрессионизме, «Господине оформителе» и криповых роликах с YouTube

Одним из гостей XII Казанского Международного фестиваля мусульманского кино стал советский и российский режиссер Константин Лопушанский. Константин работает в жанрах притчи и антиутопии и не раз признавался в интервью, что на его картины повлияла травма детства, вызванная предчувствием конца света как кульминации холодной войны. «Инде» попросил режиссера прокомментировать фрагменты из мрачных и тревожных фильмов и видео с YouTube, близких его творчеству по настроению и эстетике.

«Кабинет доктора Калигари»

режиссер Роберт Вине (1920)

Черно-белый немой фильм, триллер, первая работа в духе немецкого экспрессионизма. По сюжету, доктор Калигари использует для убийств сомнамбулу Чезаре. Сценаристы Карл Майер и Ганс Яновиц задумали картину как метафору безумия власти, которая ввергает подчинённый ей «спящий» народ в страшные бедствия.

Этот фильм входит во все списки для обязательного просмотра студентами киновузов — я сам смотрел фильм будучи студентом. Не могу сказать, что он на меня как-то повлиял, хотя экспрессионизм мне близок, но больше в живописи, чем в кино. Главный герой фильма — профессор — инфернальный мужчина с копной волос и трупными пятнами на лице. Вся эта тяга к смерти любопытна, именно она позднее выплеснулась в фашизм. Настоящее искусство способно предугадывать события. Когда я думаю об этом, пытаюсь понять, какие мысли были в голове режиссера. Предчувствие тяжелого будущего — самая большая загадка этого кино. Почему за день до европейской катастрофы режиссеры придумывали такие образы? Я не знаю ответа. С другой стороны, фильм снят после Первой мировой войны, в которой не было ни капли благородства — только массовые убийства немыслимыми до этого способами. Экспрессионизм условен, и в кино эта условность оборачивается театральностью. В «Кабинете доктора Калигари» мы видим карикатурных героев, придуманный мир, замкнутое на себе пространство. Придуманный мир имеет право на существование, если оно мыслится по законам кино, но здесь этого нет, и это проблема всех экспрессионистских фильмов. Конечно, в 1920-х кино было молодым искусством, еще не осознавшим собственных возможностей — это случилось только в эпоху неореализма. Но голливудское кино 1920-х тоже обращается к придуманным мирам и при этом все равно более реалистично. В этом смысле Бродяга Чарли Чаплина мне ближе, чем Калигари.

«Хиросима, моя любовь»

режиссер Ален Рене (1959)

Первый игровой фильм французского режиссера Алена Рене. Молодая французская актриса и японский архитектор встречаются в Хиросиме, пытающейся принять опыт катастрофы и жить дальше. Герои, как и город, отягощены грузом тяжелого прошлого, который легко перетекает в настоящее и заслоняет будущее. Один из классических фильмов французской «новой волны».

Алена Рене мы также смотрели во время учебы на Высших курсах сценаристов и режиссеров. Курсы были другой планетой, так как мы могли смотреть все, невзирая на цензуру, — такой возможности, к примеру, не было во ВГИКе. «Хиросима, моя любовь» — хороший фильм, но он тоже никак не повлиял на меня. Намного больше мне нравится первый фильм Рене «Прошлым летом в Мариенбаде» — это сильнейший факт искусства, который меня буквально околдовал. Во времена диктата соцреализма такой эстетский способ рассказа считывался как радикальный жест.

В «Хиросиме...» хорошо работают документальные кадры хроники — госпиталь, тени на стене, выжженные поля и реки. В момент своего появления пролог фильма производил сильное впечатление. Я сам часто работаю с хроникой: свой первый короткометражный фильм «Слезы в ветреную погоду» (1978) я так и не выпустил, зато использовал часть отснятого материала в 2001 году в фильме «Конец века». Мне понадобились кадры воспоминаний о молодости героини — конечно, можно было их срежиссировать, но новый материал не имел бы нужной ауры, а в «Слезах...» много фактуры из 1970-х. В «Письмах мертвого человека», в сцене, когда герой Ролана Быкова входит в детский госпиталь, видны искалеченные руки, ноги, слезающая кожа — это документальная хроника скорой помощи (не знаю, для чего это снимали). В этом же фильме есть обработанные кадры бомбежки Лондона во время Второй мировой войны и кадры с горящими людьми и машинами во время взрыва на Байконуре. Лондонскую хронику впервые заметил Вим Вендерс — это шок-кадры, пропитанные реальной болью, хотя мы смонтировали все так, чтобы натурализм не заслонил остальное. В общем, удачно смонтированная хроника — счастье для режиссера.

«Бумажные глаза Пришвина»

режиссер Валерий Огородников (1989)

Сюжет выстроен по принципу «фильм в фильме». Телережиссер Павел Пришвин играет роль капитана госбезопасности в ленте о сталинизме, действие которой происходит в 1949 году. Сам Пришвин задумал сделать телепередачу о группе телевизионщиков, работавших в том же 1949 году. Параллельно с актерской работой он изучает архивные материалы, беседует с живыми членами группы и пытается восстановить события 40-летней давности.

В финале «Бумажных глаз Пришвина» — очевидная цитата из «Сладкой жизни» Федерико Феллини. Огородников любил такие цитаты, не стеснялся их, а иногда просто не понимал, что берет чужое. Он был моим ассистентом в «Письмах мертвого человека» и в своем фильме «Барак» использовал музыку из «Писем». Когда я сказал ему об этом, он очень удивился: выяснилось, что он даже не подозревал о заимствовании. Я думаю, лукавил. Огородников просто не видел в этом ничего плохого, и в этом проявлялся его подход к кино. На голубом глазу цитировать Феллини — это нонсенс, такой подход мешает мне всерьез воспринимать замысел автора. Он был талантливым человеком, но, к сожалению, рано ушел из жизни — мне кажется, он не успел вызреть как режиссер. Сюрреалистичные картины у него сменялись реализмом и везде присутствовали стилистические огрехи.

«Господин оформитель»

режиссер Олег Тепцов (1988)

Дебютный фильм режиссера Олега Тепцова по сценарию Юрия Арабова. Действие происходит в Петербурге в 1908—1914 годах. Знаменитый художник-оформитель Платон Андреевич хочет продлить жизнь человека в скульптуре и на рисунках, пытаясь побороть смерть. Натурщицей для его лучшего манекена становится молодая девушка Анна, умирающая от чахотки. Через шесть лет художник встречает ее вновь, хотя был убежден, что Анна давно скончалась.

Олег Тепцов — режиссер в себе. Такого, как он, больше не было. В «Господине оформителе» он пытался примерить на себя эпоху серебряного века, переосмыслив его в экспрессивном ключе. На мой взгляд, ему это не удалось. Какие бы философские конструкции ни лежали в основе фильма, он должен быть реалистичным; у Алексея Германа и Андрея Тарковского это отлично получалось, у Тепцова — не очень.

Константин Лопушанский

«Высочайшим критерием в кино для меня остается Андрей Тарковский. Ингмар Бергман сказал о „Зеркале“: „Тарковский этим фильмом открыл ту дверь, в которую я всегда стучался“».

«Вепри суицида»

режиссер Евгений Юфит (1988)

Евгений Юфит

Кинорежиссер и художник, лидер некрореализма — движения, которое сформировалось в Ленинграде в первой половине 1980-х годов. В 1991 году на Ленфильме он снял полнометражный дебют — «Папа, умер Дед Мороз», получивший Гран-при на кинофестивале в Римини (Италия). В 2005 году стал специальным гостем Роттердамского кинофестиваля, где представил специальную программу своих кинофильмов и фотовыставку. Работы Юфита представлены в коллекциях Государственного Русского музея, Нидерландского киномузея, Нью-Йоркского и Московского музеев современного искусства.

Евгений Юфит — феномен советского кино. Он снимал кино в странной интонации, которую называл некрореализмом. Мне, например, очень нравится его работа «Папа, умер Дед Мороз». Когда Юфит только появился, он производил сильное впечатление, но, к сожалению, постепенно углубился в самоповторы и вышел из мирового киноконтекста. О его кино говорили, у него были почитатели, но эпоха поворачивала в сторону коммерческого кино, поэтому рассчитанное на узкий круг синефилов эстетство с запахом смерти не могло найти спонсоров.

Самое заметное в новейшем кино высказывание о позднем СССР — «Груз 200» Алексея Балабанова. Кажется, там можно найти параллель с Юфитом, хотя Балабанов снимал в русле реализма и в его фильме эпоха ощущается кожей. Юфит — эстет. Он, как я говорил, создает другой мир, который воспринимается отстраненно, как фильмы немецких экспрессионистов. К слову, кино Юфита намного ближе к «Кабинету доктора Калигари», чем мое.

Крипипаста

Крипипаста

Короткое анонимное видео с нарочито пугающим содержанием, которое, тем не менее, не нарушает правил YouTube. По поводу происхождения жанра существует множество версий — шутка, реклама нишевой компьютерной игры, видео серийного убийцы или осмысленный художественный жест, отвечающий на современные страхи и обилие окружающей человека визуальной информации.

Я всеяден в искусстве и считаю, что что-то интересное можно найти буквально везде. Но эти видео не имеют никакого отношения к искусству. Мне могут возразить: «А как же „Андалузский пес“ с разрезанным глазом и муравьями из ладони?». Но Бунюэль осознанно использовал эти кадры в рамках концепции сюрреализма. И Юфит эстетически переосмысливал шок-сцены, которые включал в свои некрореалистические работы. В этих видео нет Автора, который создавал бы концепцию, мир и собственные правила. Когда нет таланта, остается потрясать сценой из морга. Это не факт искусства, хотя, возможно, когда-нибудь создатель видео вырастет до Автора. Пока же мы видим слепок больной психики где-то за рамками общечеловеческой этики.

Фото: Даша Самойлова