Когда тормозит тебя мусор: 4 истории о гражданском экоактивизме в Татарстане

2017 год объявлен в России Годом экологии. Вряд ли за 12 месяцев в стране, где налаженная система сортировки мусора остается несбыточной мечтой, а главной зимней инновацией против гололеда считается песок, удастся решить все экологические проблемы, но тема бережного отношения к окружающей среде войдет в политический дискурс, и это наверняка приведет к положительным сдвигам. Впрочем, менять жизнь к лучшему может не только правительство: активные горожане, решающие экологические проблемы своими силами, появились в России задолго до Года экологии. За месяц до начала 2017-го «Инде» расспросил четырех казанских активистов о том, каково это — менять город к лучшему.

Полтора года мы в «ЭкоЛогично» занимаемся организацией раздельного сбора мусора и вторсырья в Казани, но к идее я пришла гораздо раньше. В моей семье всегда было принято сортировать бумагу и стекло (а когда жили за городом — еще и пищевые отходы), а пять лет назад я решила, что хочу сортировать и пластик. Тогда компания «Чистый город» в качестве эксперимента поставила в Казани контейнеры для раздельного сбора мусора. Их было немного, зато несколько штук стояли в моем дворе, чему я была безумно рада. Заполнялись контейнеры моментально — жители активно включились в процесс. Тогда я верила, что это первый шаг к культуре раздельного сбора мусора в Казани, но не тут-то было. Компания поняла, что это нерентабельно, и эксперимент прекратился. Мне стало интересно посмотреть на опыт других городов, и оказалось, что в России есть движения, которые проводят акции по раздельному сбору. В Казани ничего подобного не было, и у меня не осталось иного выбора, кроме как самой организовать такое движение.

У истоков проекта стояли я и эколог Зарема Зайнашева, с которой мы познакомились в VK. Сейчас у нас есть постоянный состав организаторов — 17 человек. Знакомились на тематических экоакциях и мероприятиях — своих и чужих.

Нашей первой акцией стал субботник в Дербышках с раздельным сбором мусора. Вообще организовать субботник несложно: нужно просто прийти в районную администрацию с предложением. Там, как правило, не отказывают — могут даже мешки и перчатки дать. Но если делать субботник с раздельным сбором, то помимо администрации нужно договориться с компанией, которая вывезет вторсырье.

Cейчас наши субботники проходят регулярно — люди активно вовлекаются в процесс, их впечатляет, что больше половины собранного мусора уходит на переработку. Изначально мы привлекали участников через объявления на подъездах, но это малоэффективно — через социальные сети намного проще. Местных жителей продолжаем заманивать нестандартными объявлениями, нарисованными от руки, — это действует лучше, чем формальное напечатанное приглашение.

Зимой, когда сезон субботников закончился, мы провели акцию по сбору вторсырья, которое копится у людей на балконах. Был большой отклик, горожане спрашивали, когда следующий сбор, и мы поняли, что придется проводить их ежемесячно. Вообще люди вовлекаются быстро: постоянно спрашивают, куда еще можно сдать ненужные вещи и мусор. В какой-то момент этот вопрос стали задавать так часто, что я сделала карту казанских мест сбора вторсырья — она доступна в группе «ЭкоЛогично Казань» «ВКонтакте».

Еще мы делали фримаркеты на Баумана. Поначалу было сложно: прохожие не могли поверить, что мы раздаем хорошие вещи бесплатно, но постепенно люди втянулись. Сейчас барахолки и фримаркеты мы проводим регулярно вместе с кафе Vegan Day.

Я мечтаю сделать в Казани идеальный пункт сбора вторсырья, который работал бы круглосуточно и принимал максимальное количество видов отходов (бумага, пластик, металл, дерево и пр.). Все имеющиеся в Казани пункты работают по несколько часов в будни, поэтому у нас сложно сдать даже макулатуру, хотя, я уверена, люди делали бы это, если бы им дали возможность. В идеале, этот пункт мы хотим превратить в «Эко-центр» — образовательное пространство с лекциями, кинопоказами и постоянной барахолкой. Мы уже ходили в Минэкологии с проектом центра, просили помещение. Мы согласились бы на любой вариант, потому что были готовы сами вкладываться в ремонт и оборудование. Но помещение нам не дали, хоть и похвалили за инициативность и сознательность. Проект пока повис в воздухе, но мы что-нибудь обязательно придумаем.

Акция «Городская ЭкоБомба», подразумевающая массовую посадку деревьев, родилась в 2015 году в Петрозаводске. Сразу после первого опыта ее основатель Сергей Чернявский призвал жителей других городов перенять опыт. Осенью 2015-го на призыв откликнулись более 40 человек — среди них была и я.

Почему я? Каждый день я гуляю с маленьким ребенком и вижу город, где нет воздуха и зелени, но полно машин, заборов, шлагбаумов и дорог. Город меня не устраивал, но я не могла уехать в лес за чистым воздухом, мне нужно было жить здесь. Я прочитала о запуске нового сезона «ЭкоБомбы», поняла, что это мой шанс изменить город здесь и сейчас, и стала воеводой движения в Казани. Кастинга не было: я оказалась первой, кто вызвался на эту роль. У меня не было опыта управления подобной структурой — к счастью, Сергей (и команда Петрозаводска) провел онлайн-консультации для новичков. Сейчас на базе группы «ВКонтакте» «Городская ЭкоБомба Петрозаводск» организована площадка для постоянного общения организаторов из разных городов. Флагманы каждый сезон меняются: после Петрозаводска эта роль отошла Казани, после — Санкт-Петербургу.

Сезон начинается со сбора заявок на получение саженцев. В Казани этим занимаюсь я. После воевода города-флагмана собирает данные со всех городов и передает общие цифры в питомник, который нанимает транспортную компанию и отправляет саженцы по городам-участникам. Питомник ищут петрозаводские основатели акции. Обязательное условие: наличие необходимых документов, соответствие ГОСТу и нормам фитосанитарного контроля. Кроме того, воеводы городов подыскивают местные питомники для возможности расширения видов саженцев.

Деревья сажают обычные люди: бизнесмены, директора школ, заведующие садиками, офисные работники, пенсионеры, мамы с маленькими детьми. Приходят выпускники школ, чтобы подарить деревья школе, серьезные мужчины, чтобы посадить деревья в своем дворе. Обычно люди покупают деревья для себя, но иногда бывает иначе: в прошлом сезоне восемь человек купили и подарили деревья детским учреждениям. В группе, кстати, есть отдельная тема, в которой детские учреждения могут оставить заявки на получение деревьев в дар — нам важно, чтобы дети тоже участвовали в акции. На саженцы тратят собственные средства, но из-за массовой закупки цена у нас очень низкая — дешевле пачки сигарет или шоколадки. Часто посадка деревьев требует согласований: у дома — с ТСЖ или домоуправлением; в городском парке — с администрацией города; в лесу — у ответственного за этот природный объект.

Мы уделяем большое внимание уходу за саженцами: выдаем инструкции, консультируем по всем возникающим вопросам. В начале сезона я пишу свои наблюдения по приживаемости уже высаженных деревьев и прошу остальных участников акции написать отклики. Нам важно понимать результативность действий — по итогам опросов мы можем поменять питомник, транспортную компанию и вид саженцев, переделать инструкции по посадке и так далее. По Казани приживаемость в зависимости от вида растений составляет от 80 до 95 процентов, и это хороший результат. В этом году мы сажали деревья с закрытой корневой системой. С нетерпением жду весны и надеюсь, что приживаемость в этом сезоне будет стремиться к 100 процентам.

В Татарстане акции проходили в Челнах, Нижнекамске, Казани, где мы только в 2015 году высадили почти 1700 саженцев можжевельника, лиственницы и сибирской ели, и в Альметьевске. В прошедшем сезоне мы запустили акцию «Кедр в подарок за репост» и посадили еще на 2500 деревьев больше. Осенью 2016 года в Казань прибыло 1500 деревьев — 400 саженцев дарители безвозмездно направили в 14 детских учреждений. Совместно со студенческим медицинским отрядом «Вита» и «Домом Роналда Макдоналда» мы высадили аллею лиственниц и туй в ДРКБ, а совместно с префектурой «Старого города» и радио «Дача» — аллею кедров в Парке молодоженов.

Сейчас мы на каникулах, но я хочу продолжить начатое дело. Мне нравится воеводить, общаться с неравнодушными людьми и сажать деревья — я вижу пользу и важность акции. Сейчас ищу местные питомники — во-первых, это снизит расходы на доставку, во-вторых, местные саженцы будут лучше приживаться. Меня радует, что в Казани все больше людей включается в «ЭкоБомбу» — значит, экологическая дружина города растет и окружающий мир станет лучше.

Первое, что говорят люди, когда слышат о нас: «Так ведь у вас там все хорошо». Действительно, сквер на Чуйкова недавно благоустроили: там есть скамейки, детская площадка и дорожки. Но остается ощущение незавершенности перемен: люди используют эту территорию как транзитную зону, там никто не гуляет, ночью темно и собираются маргинальные подростки. Высаженные вдоль пруда кусты не прижились, и теперь из воды просто торчат ветки. Проектировщики при закладке дорожек не учли реальных потребностей людей — сейчас вся территория истоптана альтернативными, более удобными, тропинками. Поэтому нашей первой задачей стала разработка новой пешеходной системы, а потом мы пришли к идее разработать проект полноценной реновации территории.

Мы взялись за это буквально два месяца назад. В нашей инициативной группе 16 человек. Мы не выделяем лидеров, поэтому сказать, кому первому пришла в голову идея, я не могу. Среди нас люди от 23 до 50 лет, и мы все занимаемся озером в свободное от работы время. В начале мы общались с Назилей Алмашевой, которая занималась озером Харовым (в 2012 году на месте озера Харового в Казани должны были построить жилье и парковку, что вызвало протест экологических активистов. В ситуацию вмешался президент РТ Рустам Минниханов и запретил стройку. Сейчас на месте Харового экопарк. — Прим. «Инде»). Она подсказала, к кому лучше обращаться, и поддержала добрым словом. Ее пример нас вдохновляет, хотя у нас не аналогичная ситуация — нашему скверу не грозит застройка. Хотя все равно были и те, кто говорил: «Куда вы лезете? Нарветесь на штрафы и КПЗ».

Я окончила КГАСУ в этом году, поэтому именно я с коллегой Гузелью Каримовой сделала эскизный проект. Я не работаю по специальности, и теперь близкие шутят, что архитектура все-таки настигла меня после учебы. С эскизом мы пошли к главному архитектору Казани Татьяне Прокофьевой. Очень боялись, потому что по сути на руках у нас не было ничего, кроме амбиций и фантазий о светлом будущем. Но она очень обрадовалась нам — возможно, потому, что обычно к ней на прием ходят за разрешением на гаражи. Она нас полностью поддержала, бесплатно дала топографическую съемку места и поручила разработать архитектурный план — сейчас его делает архитектурное бюро Алины Фоминой на благотворительной основе. На вторую встречу с Прокофьевой мы пришли с архитекторами, там же увиделись с экологом Нафисой Мингазовой. Она предоставила нам экологические исследования озера от 2007 года, а Прокофьева поставила сроки: две недели на проект, чтобы успеть вынести его на градостроительный совет до конца года. Мы очень ждем проект и смету: у нас уже есть предварительные договоренности с организациями, которые готовы помочь и деньгами, и работой, но им для предметного разговора нужны точные цифры. По нашим подсчетам, проект обойдется примерно в пять миллионов рублей, но это без учета стоимости очистки озера, которая сама по себе вполне может стоить столько же.

Пока мы собираем средства самостоятельно, а скоро запустим краудфандинг. Нам уже удалось собрать более 200 тысяч рублей на уличных акциях — хорошо сработало сарафанное радио. Осенью выходили в сквер с субботниками, рассказали о себе местным жителям. Они очень рады нашей затее, так как жутко недовольны сквером. Многие мужчины из близлежащих домов предлагают помощь, говорят: «Зовите, если нужно что-то перекопать или перенести». Это вдохновляет.

Мой род тянется из деревни Пиголи. В деревне есть одноименное озеро. Изначально его площадь была 4,2 гектара, но из-за постройки дамб и дорог вокруг населенного пункта гидрологический режим водоема нарушился, озеро сильно заилилось и уменьшилось в размере — до 2,2 гектара. По сравнению с данными исследования озера от 1968 года слой ила увеличился на полтора метра. Сейчас все подводные родники забиты, глубина озера уменьшилась с четырех до полутора метров.

Я помню озеро здоровым. В последние годы смотреть на него было невозможно, и я решил что-то с этим делать. У меня нет специализированных знаний, поэтому работа с озером стала для меня совершенно новым опытом. Заниматься проблемой я начал в 2014 году: думал очистить озеро при помощи земснаряда (землесосный снаряд — судно, предназначенное для проведения дноуглубительных работ. — Прим. «Инде»). Он стоил 400 тысяч рублей, денег у меня не было, но мне удалось выиграть грант от компании «РИТЭК» в 150 тысяч рублей и грант Кабинета министров РТ в 107 тысяч рублей. Это придало уверенности, и я наугад позвонил в Минэкологии. Люди там оказались адекватные, и через какое-то время я попал на прием к первому заместителю министра Рустаму Камалову. Никто не мог поверить, что я — просто местный житель, который с копейками в кармане лезет в очень затратное дело. Камалов свел меня с заместителем директора Института проблем экологии и недропользования Дмитрием Ивановым. Он тоже удивился, но помог: специалисты организации бесплатно провели полноценное экологическое исследование озера. Дальше нужен был гидротехник, чтобы понять, как лучше чистить водоем. Я пошел по мужикам в деревне — один сказал, что в молодости знал одного такого специалиста. Нашли номер телефона — он жил в Челнах и согласился приехать. Оценив ситуацию, гидротехник сказал, что стандартный земснаряд на нашем озере будет работать минимум восемь месяцев, что просто нереально по финансам. Я подумал о более мощном земснаряде — при расчетах все равно вышла сумма около 4,5 миллиона рублей.

Мы были в цейтноте: год заканчивался, гранты общей суммой 260 тысяч рублей еще были на руках — по условиям, мы должны были их вернуть, если бы не потратили. Тогда мы решили сделать проект очистки. Средняя цена такого — полмиллиона рублей, и найти подрядчика, который бы согласился на нашу сумму, было трудно. В итоге директор АО «Татмелиорация» пошел навстречу и сделал проект с 50-процентной скидкой. Средства компании мы переводили в последний разрешенный день, 30 ноября, а финотчетность по сделке сдавали в Минтруда 31 декабря в 16:00 — тоже в крайний срок. Вся бухгалтерия ведомства злилась, потому что сидела на работе только из-за меня.

Работы мы хотели начать уже прошлой зимой, но выяснилось, что на разрешения от Минэкологии уйдет не меньше двух месяцев. По проекту механика очистки озера следующая: зимой сооружается насыпная дамба, на которую заезжает экскаватор и достает ил сначала вокруг себя, а потом на все большей площади. По смете на работу нужно 15 миллионов рублей. Получить под это дело госфинансирование невозможно — речь идет о маленьком пруде рядом с деревней, где прописаны 48 человек. Но выход нашелся: оказалось, обогащенный грунт на дне озера представляет ценность, хоть и не является полезным ископаемым. Мы нашли специализирующуюся на озеленении организацию — ООО «ПаркСервис», которая согласилась провести работы в обмен на грунт. Директор компании Сергей Мурзов поставил условие: компания берется только за работу и не берет на себя юридическое сопровождение.

На этапе, когда у нас были проект и компания, готовая взять на себя расходы, я решил подключить местное население. Народ не доверяет властям, поэтому нужно было выходить на СМИ. Я позвонил в газету «Республика Татарстан», и они сделали большую статью. Попутно прошло несколько сельских сходов, потом я привез в Пиголи фестиваль «День Волги». Мне хотелось всколыхнуть деревню, подарить людям праздник, рассказать о том, чем мы занимаемся. Событие действительно взбодрило людей — мы легко собрали 200 тысяч рублей. Даже пенсионеры, у которых мы, конечно, ничего не просили, охотно вкладывались. На эти средства мы подготовили озеро к работам: очистили историческую чашу озера от кустов и мусора, выкорчевали корни. Работы должны начаться уже этой зимой, сейчас все наши документы на экспертизе в Минэкологии.

Я занимаюсь озером уже почти три года. Главным открытием для меня стало то, что везде есть хорошие люди. Со стороны кажется, что власть неприступна, но на деле везде живые люди. Благодаря работе над озером я узнал деревню, увидел ее потенциал. В России нет местного самоуправления и у власти нет реальной связи с населением — вертикаль упирается в главу сельского поселения, а жители остаются не вовлеченными в систему. Но если работать с людьми на местах напрямую, эффективность любого начинания многократно увеличивается. Хотя изначально народ не доверял власти. В моем случае роль сыграло то, что для деревенских я свой, местный. Они увидели, что работа движется, и поверили мне. Поэтому озеро Пиголи для меня — история о свершившемся самоуправлении.

Иллюстрации: Тимур Мухаметзянов