«Мама смотрит Задорнова, а я бью ей пион на ноге». Что такое хендпоук и кто им занимается

Татуировки я начала бить еще в Челнах, и три года назад, чтобы развиваться дальше, переехала в Казань, мне было 15 лет. Я до сих пор не могу подписывать документы и постоянно сталкиваюсь с бюрократией: хочется поехать в Берлин, делать татуировки, но нужны бумаги от родителей, что они разрешают тебе выехать из страны в одиночку. То же самое было и при переезде сюда: я работала в трех местах, и только в одном из них знали, сколько мне. Я, наверное, лет с 14, чтобы избежать эйджизма, стала забывать, сколько лет мне и моим собеседникам.

Первые два года в Казани училась в школе и работала бариста в спешелти-кофейнях. На последней работе я была бренд-шефом заведения, отправляла оптовые заказы на большие суммы. Школа была за углом, и после уроков мои одноклассники приходили выпить кофе, а я сидела в углу, как большой босс. Я старалась не общаться с ними, просила не палить меня — они все понимали. Примерно год назад я решила, что нельзя больше распыляться — буду заниматься только татуировками. В 11-м классе перешла на домашнее обучение и в этом году в школе не появлялась. И уже не появлюсь — даже экзамены не буду сдавать. Я участвовала в олимпиаде школьников по искусству и надеялась, что, если дойду до всероссийского уровня, у меня будут преимущества при поступлении. Но дошла только до республиканского, а потом начался карантин. Наверное, я не буду поступать и просто продолжу работать. Пока татуировка мне так интересна, что я этим горю, буду дарить радость людям вокруг, а потом уже пойду учиться.

Первая татуировка у меня появилась в 13 лет. Я рассталась с парнем, и мне хотелось сделать что-то радикальное. Мне набили летающий домик на ребре, но главное, что татуировка была хендпоуком. Может, кто-то в Челнах уже тогда знал, что существует хендпоук, но скорее всего, у того мастера просто не было тачки (машинки для татуирования. — Прим. «Инде»)... Татуировка вышла очень портачная. Мама спалила через два месяца, устроила скандал, но в конце концов спросила, хочу ли я сама заниматься татуировкой. А я действительно хотела — смотрела ролики на YouTube. На день рождения мама купила мне крутую тачку от Vlad Blad и все, что нужно для занятия татуировкой. И вот мне 14 лет, я первый раз беру тачку в руки. Мама лежит на диване, смотрит Михаила Задорнова, а я бью ей пион на ноге. Мама увидела во мне желание и дала толчок для развития.

Еще я училась в архитектурной художественной школе. Рисовала очень много графики, у меня была любовь к черной краске, туши: все мои рисунки были похожи на тату-эскизы. Даже в качестве выпускной работы я делала серию тату-эскизов. Первые два года были топтанием на одном месте — трудно углубиться самому, когда рядом нет мастера. Я же не пойду к забитым мужикам в студию, не попрошусь — это было бы странно.

Машинку я расписывала на себе — у меня все ляжки изрисованы всякой тренировочной фигней. Этот период творчества уже где-то далеко, и для меня это скорее негативный опыт: работа тачкой в Челнах с не всегда приятными людьми, эскизы, в которых я не понимала, что делаю… Главное в татуировках для мастера — понимать, почему каждая линия или точка нарисована именно здесь. Это было интуитивное нащупывание. Была хорошая насмотренность на художников и тату-мастеров (тогда еще были паблики «ВКонтакте» типа «Домашняя татуировка», которые пропагандируют татуировки, свободные от рамок). И я хотела переместить в Челны немножко этой свободы, потому что все, что там есть, — это тату-салоны с распечатанными из интернета картинками.

Первыми заказчиками были друзья, а потом у меня появился паблик «Летопись твоего тела» — набралось 500 подписчиков. Возвращалась из школы в три часа и с трех до 12 работала каждый день. Популярность в Челнах у меня точно есть: ее там просто получить, ведь альтернативы почти нет, а людей, которым интересны татуировки, — много.

К хендпоуку я пришла года три назад, когда заинтересовалась минимализмом. Я просто подумала: что будет, если я возьму иглу и проткну себе кожу краской так же, как мне били первую татуировку? И получила огромное удовольствие от процесса. С этого момента начала переходить на хендпоук: это занимает в три раза больше времени, но я и человек, которому я бью тату, классно его проведем. Да, у меня есть тачка, я достаю ее иногда по фану, когда провожу время с друзьями, но вообще бью только хендпоук, потому что это абсолютно разные инструменты. Это как рисовать маслом и карандашом. Любая татуировка — большой выплеск эмоций. Если постоянно переключаться с одного на другое, ты истощишься. В этом году я набила две татуировки тачкой, и в обоих случаях мне было сложно переключиться обратно на хендпоук.

Сначала в Казани было очень сложно, потому что здесь у творческих ребят нет комьюнити, где тебя могут порекомендовать. Большинство подписчиков нашли меня через репосты от питерских и московских мастеров. Честно, я не чувствую, что здесь много творческих, некоммерческих тату-мастеров, которые могут собираться и вместе что-то творить. И это очень грустно, потому что когда я приезжаю в Питер, то сразу попадаю в большую тусовку: ты приходишь в студию, и там обязательно будет много ребят, они все рады тебя видеть. И никто не думает, что ты сейчас забиваешь его клиента. А в Казани я ловлю такие взгляды… На самом деле мы должны развивать культуру вместе — тогда у нас будут биться крутые татушки, а не только коммерческие.

В татуировке всегда важно не время, а количество сделанных работ. Кто-то может за десять лет набить десять татуировок и сказать, что у него десятилетний опыт. До карантина я била каждый день, всего сделала, наверное, больше двух тысяч татуировок. Одна занимает три-четыре часа. Еще я очень часто ездила в Москву и Питер: за месяц там могла сделать примерно 120 работ. В Казани я стараюсь записывать всех в разные дни, чтобы уделить больше времени каждому человеку. За карантин все скукожилось, я почти ничего не била.

Очень внимательно отношусь к стерильности: смотрю мастеров из Европы и вижу, что там стандарты намного выше, чем у нас. Заказчик может отказаться от тату, если увидит, что мастер перчатками потрогал телефон, а потом продолжил бить. Несмотря на то что хендпоук — домашняя техника, мне кажется, стерильность — это очень важно. Во-первых, надо обращать внимание, сколько раз за час мастер меняет перчатки. Если меньше трех пар — это уже провал. Многие мастера в одних и тех же перчатках убирают рабочее место, а потом продолжают бить татуировку. По правилам, одна рука должна быть в перчатке, другая — без нее. Рукой в перчатке ты трогаешь то, что соприкасается с лимфой, а другой — все остальное. Так же можно рассказывать про каждый момент в работе — как кушетку собирают, как татуировку обматывают.

Я забивалась у двух казанских тату-мастеров (не считая своих учениц): один был настолько аккуратен, что я сама для себя что-то почерпнула, а второй занес мне заражение — прошло около трех месяцев, а татуировка до сих пор воспалена, потому что под пленку попала грязь.

Сейчас в моих работах два основных направления: абстракция и милые фигуративные изображения. Я вдохновляюсь миром вокруг, смотрю на своего кота Альбуса — он пушистый, как облако, — и я рисую облака, а потом кота в шляпе. Иногда люди подают очень вдохновляющие идеи: например, девочка попросила нарисовать старика, который гуляет у моря и ловит рыбу. Она доверяет мне, и я, конечно, горю желанием это нарисовать. Вдохновляюсь мировым искусством. Например, недавно делала эскиз, который нарисовала после просмотра лекции по Андрею Рублеву. Мне очень запали в душу эти образы, и я сделала эскиз с одним из ангелочков. Одна девушка из Америки забронировала этот эскиз и набила себе такую памятную штуку о России. В индивидуальных эскизах я всегда вдохновляюсь телом человека. Человек говорит, на каком месте хочет татуировку, я изучаю его изгибы… даже линии вен сами формируют какую-то картинку, ты что-то подчеркиваешь, что-то прячешь, и так рождаются абстрактные образы.

Обычно я выкладываю эскизы, ребята пишут и бронируют их, иногда обращаются со своими идеями и предложениями. Мы встречаемся в мастерской, общаемся, я объясняю, что готова сделать. Общение — очень важная часть татуировки. Если человек не согласен, мы расходимся в хорошем настроении, выпив чаю. Если все хорошо, то я рисую эскиз. Это процесс, который я люблю делать вживую: выбор места, мотива.

В целом татуировщики, которые мне не нравятся, — это коммерция. Наверное, если мне будет нечего есть… да нет, даже если мне будет нечего есть, я что-нибудь другое придумаю, но не буду бить коммерческие татуировки и зарабатывать таким путем. Возможно, это звучит как слова подростка, который еще не узнал эту жизнь. Но я не идеализирую: я прошла через коммерческие татуировки, проблемы с деньгами и прочее. Просто если что-то делаешь не по-настоящему, даже и не показывая своим подписчикам, это будет копиться и подспудно влиять на твою работу. Я за чистоту художественного творчества: если бьешь коммерцию, не надо это скрывать, не надо позиционировать себя как уникального творца. Для меня так.

Я архитектор по образованию, но поняла, что архитектура — не мое, и выбрала творчество. После университета хотела стать иллюстратором. Купила себе айпад, начала продвигаться в этой теме. Еще ходила в гончарную школу — пробовала все, что найдет в душе отклик.

Татуировку я хотела, наверное, лет с 14, но не было чего-то конкретного — просто хочу, но не понимаю чего. Я не знала, что есть другие татуировки: не просто черные цветы или граффити. Однажды увидела у знакомой татуировку на руке. Она была необычная, без четких линий, как будто нарисована рукой ребенка, — мне рассказали про хендпоукера Алину. Я зашла к ней в Instagram и написала, что хотела бы заняться подобным. Через неделю Алина написала у себя в сторис, что набирает людей на обучение, — и в декабре 2019 года я стала ее первым учеником.

Обучение длилось всего четыре дня: сначала была теория, на второй день мы пробовали рисовать на банане, к четвертому дню — на людях. Сначала я потренировалась на Алине — набила ей овечку на руке. Потом нашелся человек, который решил быть моделью.

Когда я пришла учиться, у меня ни одной татуировки не было: я отложила деньги, чтобы сделать татуировку у Алины, а потратила их на обучение. Первую татуировку я в итоге сделала себе сама! Это был еще и профессиональный интерес: понять, что человек чувствует и с какой силой можно бить.

Дальше свободное плавание — заводишь страничку в Instagram, привлекаешь людей. Вначале рисовала эскизы и выкладывала. Конечно, люди боятся обращаться к неопытному мастеру, поэтому ко мне приходили друзья. У Алины есть опыт, она набивала в два-три раза быстрее меня, а я долго работала над одной тату. А потом люди начали приходить. Собиралась поехать в Москву, но из-за карантина не успела набрать большой опыт: я набила всего 15–20 татуировок.

У меня есть основная работа — преподаю в дизайнерской школе «ДАШКА», — так что татуировку пока нельзя назвать моей профессией. В данный момент я получаю за это столько денег, сколько мне приятно получать, то есть не чувствую себя обделенной. А еще очень важна реакция людей: ты трудишься три-четыре часа, человек радуется результату, и это очень приятно.

Была такая история. Пришла шестнадцатилетняя девочка с разрешением от родителей на татуировку. Мы заранее все обговорили, сделали эскиз (открытая книга с космосом). Все было готово, эскиз на трансфере, я прикладываю его к плечу, беру иглу, и она говорит: «Нет! Я не могу, я же буду работать бухгалтером, а у меня на плече…» Я успокаиваю: она не будет ходить с открытыми плечами, ведь такая работа предполагает дресс-код. Но девочка стушевалась, выбрала маленькие сердечки — в розово-голубых тонах, почти незаметные — из моих готовых эскизов. Мы набили их на той же руке, на сгибе локтя, буквально за полчаса. Я уже представляла, что эта книга будет в моем аккаунте, но эскиз пока так и не востребован.

Каждый раз, когда бью татуировку, я кайфую в процессе: это как будто мои маленькие дети, и я вижу, что мой рисунок оживает! Поэтому я люблю все свои работы. Но самые яркие — это последние, потому что появился опыт и качество моих работ стало лучше.

На мне никаких татуировок, кроме первой, нет. Хотя желание очень сильное. Наверно, набивая на других, я как-то успокаиваю это желание, отдаю энергию туда. Есть мастера, у которых я очень хотела бы забиться, но это в основном корейские художники.

В хендпоуке самое привлекательное — что он безболезненный, ты полностью контролируешь процесс, и иглами проще работать, чем машинкой, нет никаких брызг. Но есть минус: нельзя набить большую работу, все будет достаточно мелкое. Есть мастера, которые мелкие детали набивают хендпоуком, а остальное забивают машинкой. Недавно я тоже купила себе машинку, чтобы набивать большие работы. Уже нашла «подопытных», которые согласились, чтобы я на них попробовала. Один мастер бьет машинкой так, будто татуировки выполнены пастелью, — я хочу попробовать так же.

Иллюстрации я рисовала, кажется, всегда. Смотрела всякие мультики, комиксы, а потом читала сказку, и хотелось ее проиллюстрировать, потому что там не было картинок. Два года назад я окончила институт культуры по специальности «текстильный дизайн», сейчас работаю дизайнером в типографии.

К татуировке пришла прошлым летом. Давно хотела этим заняться, но денег на тату-машинку все никак не было. В интернете нашла мастерицу хендпоук-тату и решила попробовать. Моя подруга Марта, которая занимается татуировкой (тогда она била только машинкой), помогала мне осваиваться.

Мне всегда было жалко тренироваться на овощах и фруктах — я лучше их съем. Купила иглы, подруга отдала мне линолеум, на котором раньше сама училась. И тут к подруге пришла клиентка и попросила сделать тату на губе. Но машинка сильно пробивает, а губа нежная, и мне предложили попробовать хендпоуком. Надо понимать, что за день до этого я училась бить на своей ноге, и это была вторая татуировка в жизни... Мы набили на губе слово suck. Губа как вата, там даже не сделаешь эскиз — надо сразу колоть, иначе со слизистой все сотрется, и еще S кривая получилась… Татуировка «выпала» через неделю. Мы договорились на коррекцию, но клиентка так и не пришла.

Первая татуировка у меня появилась три года назад. Взяла какую-то картинку из интернета, пошла к своему знакомому из универа и сделала маленького кота на плече. Сейчас он расплылся и стал такой кринжовый. У меня есть стремная татуировка руки на ноге, которую сделала моя соседка, когда мы с ней бухали. Никогда не бейте тату, если вы пьяные, — это выглядит ужасно! Собираюсь ее перебить, но мне все лень. Первый хендпоук я сделала себе сама, когда тренировалась. Теперь бью на себе, когда какой-то эскиз нравится, но его долго не разбирают. В процессе обучаешься: на мне много «портаков», но и хороших работ много.

Еще я очень люблю бить на пальцах — это очень красиво смотрится, к тому же хендпоук безболезненный и быстро заживает. У машинки выставляется определенная сила вылета иглы, а хендпоуком можно пробить более аккуратно — просто работать придется дольше. У меня в «Тиндере» приписка: «Давай набьем на жопе жопу, на которой будет набита жопа». На Новый год я была в Москве и познакомилась в «Тиндере» с девочкой, которая написала: «да, давай!». А я ничего не взяла, потому что не надеялась, что кто-то согласится. Она купила билеты в Казань, чтобы приехать вместе со мной и набить здесь, но поехать не смогла, мы до сих пор переписываемся и надеемся, что однажды получится.

Для меня татуировка — скорее хобби. Когда это превращается в работу, я начинаю очень сильно загоняться. Перфекционизм — моя проблема. К тому же я сделала не так много работ и считаю, что не могу поставить большую цену. Пять дней в неделю у меня есть офисная работа, которая приносит мне основной доход, поэтому я не парюсь о количестве заказов. Для меня самое главное, чтобы клиенту или клиентке понравилось. Иногда я бываю недовольна работой, но если человеку нравится, выдыхаю.

Я сама забиваюсь у подруг, потому что знаю их взгляды на жизнь: мне не хотелось бы забиваться у человека, чьи ценности мне не близки. И я сама не набью то, что будет нести в себе негативный посыл: фашистские, гомофобные, сексистские высказывания. Не буду бить чужие работы без разрешения автора (я очень стремаюсь, что моя первая татуировка получилась такой). Я пишу в инстаграме, что работаю только по своим эскизам, но если человек приходит со своей идеей и видит мой стиль, мы можем вместе сделать эскиз или я могу скорректировать уже существующий. Если бьют надписи, я предлагаю несколько шрифтов. Один раз мы прямо на сеансе выбирали, что и каким цветом наколоть. Но бить по чужим эскизам или работам — этого я делать не буду.

Не думаю, что мой стиль сформировался: я рисую не так часто, как хотелось бы. Мне нравится примитивизм: я предпочитаю стилизации предметов, абстрактные формы, кайфую от ярких пятен. Из тату-мастеров мне нравится Тася из Челябинска, я слежу за ней еще со школы. Есть Наташа — московская мастерица, посмотрев работы которой, я захотела бить хендпоук. У нее абстракции, разноцветные точечки, смайлики, геометрия. Есть Сацуро, тоже российская хендпоук-татуировщица. Слежу за современными художниками, например, из московской студии комиксов Bubble, Pixmilk — у него потрясающая графика.

У меня все краски и материалы по вегану: они не содержат продуктов эксплуатации животных. Иглы я складываю в стеклянную бутылку и сдаю в переработку через тату-мастерскую «Хорошая работа» — их опасно выбрасывать в мусор, потому что там могут лазить кошки и собаки, рискуя пораниться. Краски и другие материалы я заказываю у фирм, которые позиционируют себя как веганские. По качеству они не отличаются от остальных, но приятно знать, что ради них никто не пострадал. В жизни я, к сожалению, не могу полностью перейти на веганство: у меня компульсивные переедания, постоянная тревога, мне тяжело это контролировать, но по мере возможностей я стараюсь переходить на веганство.

Хочется делать масштабные работы: я планирую переходить на тачку, но сейчас понимаю, что хендпоук мне очень нравится. Хочу делать в этой же технике, но большие работы, более красочные. Есть один мастер, который делает большие работы со стилизацией животных, это на первый взгляд не похоже на хендпоук. Иногда хендпоуком забивают целые спины, просто это несколько сеансов и намного дольше, чем тачкой. Я делаю работы до 10 сантиметров — это пока мой максимум. Одна работа занимает около часа, самое большое было четыре часа, но мы делали перерывы, потому что у девушки была очень чувствительная кожа, ей было больно. А так — хотя бы 15–20 сантиметров было бы уже круто.

Я училась в художественном училище на дизайнера, но под конец учебы поняла, что дизайн как профессия мне не очень подходит. Мне больше нравится делать что-то руками — живопись или хендмейд. Два года назад я оказалась в тусовке тату-мастеров и решила тоже попробовать.

Пару месяцев училась в студии, где работала моя подруга. Сначала меня учили рисовать эскизы, потому что в них своя специфика: одно дело — нарисовать картинку, другое — скомпоновать, чтобы ее можно было на тело перенести. Татуировка должна вписываться в композицию тела, подчеркивать естественные линии, а не ломать их. Эскиз зависит от того, на каком месте будет набита татуировка: если это ключица, нужно вытянуть, если сделать на животе огромный черный рисунок, он будет полнить, пропадет талия. Потом я тренировалась на искусственной коже, на линолеуме, на фруктах. Приходила на пару часов, мне давали задание, потом мастер проверял, говорил, что плохо, что хорошо. Пока линии не стали ровными, мне не позволяли бить на людях. А потом я сама нашла человека, который согласился за цену расходников — 500 рублей — стать моделью. Это была надпись из восьми строчек, я била ее около четырех часов. Первые полгода было много ошибок, но люди знали, что идут к начинающему мастеру за маленькие деньги.

Когда научилась бить, попробовала на себе. Но при набивании татуировки задействованы обе руки (одной ты держишь машинку или иглу, а другой натягиваешь кожу), и бить я могла только на своих ногах. Я сделала цветок на икре — получилось так себе, но я на этом не остановилась и сделала еще штук пять татуировок такого же средненького качества. Теперь они напоминают мне о начале моего пути.

За эти два года у меня больше всего менялся вкус в эскизах, особенно во время самоизоляции — я сидела дома и начала рисовать каждый день. У меня не было насмотренности: знала пару-тройку мастеров и на них равнялась. Мне нравились черные контурные листья, пионы — в 2017 году это было в моде. Потом я стала засматриваться на абстрактных тату-мастеров и поняла, что все не ограничивается растениями. Сейчас я уже делаю полностью цветные татуировки, больше всего люблю пастельные тона. Растения — мой неизменный сюжет, они есть в большинстве моих эскизов. Активно развивается наивное искусство, и мне близка эта культура, она разбавляет представление о типичной татуировке — черной, брутальной, с шипами, ножами и тетками.

Изначально хендпоук у меня ассоциировался с чем-то вынужденным, с портаком, когда нет машинки. Но какое-то время назад я увидела, что это целое направление, что появляется много крутых хендпоук-мастеров, а в Европе эта техника очень ценится и за нее платят большие деньги. Потом я познакомилась с казанскими девчонками, которые этим занимаются: моя подруга Аня начала колоть хендпоуком сразу, без машинки. Я пришла к Алине Малаховой, спросила, как начать. У нее как раз сидела девочка, сказала: «Давай, бей мне». Мы начирикали ей маленький эскиз, я попробовала, и у меня получилось — оказывается, это не так сложно, если умеешь работать машинкой. Сделала несколько эскизов, выложила в Instagram, и люди стали ко мне записываться. Так что это еще один способ заманивать клиентов: некоторые люди боятся делать тату машинкой, потому что больно, и я им предлагаю хендпоук. У меня тоже есть хендпоук: Алина Малахова набила мне портрет Фриды Кало в кружочке. Эскиз мы рисовали вместе — по черточке от нее и от меня. Били шесть часов, но оно того стоило. Потом Алина набила мне стульчик с кошкой, еще подружка моя набила опоссума.

Если бы хендпоук не давал других технических возможностей, я бы не стала этим заниматься: это дольше, сил тратится больше, и результат должен как-то отличаться. Мне нравится делать татуировки, которые выглядят так, будто они вышиты на коже, как бабушкина салфетка на телевизоре на даче. Как хендмейд, подарочек своими руками, и сам процесс более приятный, потому что нет жужжания машинки, вибрации в руке, весь процесс под твоим контролем.

Татуировка — это мой основной заработок, долгое время он был единственным. Я делаю по несколько татуировок в неделю, сейчас я начала работать очень быстро. Чаще всего ко мне приходят на небольшие работы — 10−15 сантиметров, я набиваю их где-то за час. Хендпоуком дольше — часа два.

Я не знаю, чем руководствуются люди, которые заходят на мою страницу и видят определенный стиль — и просят набить перо с птицей из нулевых. У меня возникает выбор — деньги или работа в портфолио и чистая совесть. Чаще всего я говорю: «Это не моя стилистика, давайте оставим ваш мотив, но нарисуем его в моем стиле». Кто-то соглашается, кто-то сразу отказывается. Я понимаю, что если у нас с человеком различаются вкусы, у нас в целом, наверное, мало общего. Получается натянутое общение, я делаю то, что мне не нравится, потому что нужны деньги. Надеюсь, что в дальнейшем, когда будет больше база клиентов, я смогу работать только с тем, что мне нравится, и отказываться от неприятных работ. А с теми, кто выбирает мои эскизы, у меня чаще всего складываются дружеские отношения: мы продолжаем общаться в Instagram, ходим в гости друг к другу, они продолжают делать у меня татуировки.

Самый странный сеанс был с двумя клиентами из Самары. Приехала парочка на пафосе, они просили сделать им татуировки на память о Казани. Показали картинку: пульс и сердечко. Пришли с айкосами, прокурили мне комнату, я побоялась что-то сказать, потому что очень понтовые ребята. Весь процесс они со всех сторон фоткали и снимали на видео, задавали мне слишком личные вопросы, общались, будто я девочка на побегушках. В конце собираюсь заклеить им татуировку, а они: «Мы сейчас едем в клуб, мы что, будем там с пленкой ходить?» Это был единственный случай, когда человек у меня ушел «незаклеенным» — их было невозможно убедить. Я даже пожалела, что не взяла с них больше денег, даже сделала скидку, потому что татуировка парная.

Но в основном я люблю свои работы, особенно последние. Месяца три назад ко мне пришел мальчик, которому только исполнилось 18, и сказал, что всегда мечтал набить картину Ван Гога «Звездная ночь». Мне понравилась эта идея. Я нарисовала эскиз и предложила сделать хендпоуком: так можно сымитировать технику Ван Гога, этот рисунок мазками. Я рассчитывала бить часа три, потому что там плотная заливка цветами и для хендпоука это довольно большая работа, в итоге справилась за полтора. Не знаю, как буду относиться к этой работе через год, но сейчас она одна из самых любимых.

В инстаграме у меня есть подборка любимых мастеров и художников, которых я смотрю: Platunov, Pattooer, Dzo_lama, Chenjie. Из мирового искусства — постимпрессионисты, авангард. Мне очень нравится Фрида: ее картины — это как дневник, они все связаны с ее жизнью. Из русских мне нравятся Серебрякова, Серов, Левитан, Рерих. Еще мне нравится Эгон Шиле.

Хендпоук набирает популярность: и мастеров становится больше, и спрос есть. Казань отстает от Москвы и Питера, у нас пока только самое начало, когда люди узнают об этом и еще не успели привыкнуть, — это свежо и мне нравится.