«Просто он больше не хочет называть бога странным парнем»

На прошлой неделе в Казани выступили «Ночные грузчики» — дуэт исполнителей, с которых в России начинался абстрактный хип-хоп. В 2007-м студенты ВГИКа Михаил Енотов (настоящее имя — Станислав Михайлов) и Евгений Алёхин записали первый альбом, через год — второй, а после четвёртого (вышел в 2010-м) разошлись. Алёхин занимался книгоиздательством, выступал с «Макулатурой» и со «Шляпой Шаляпина». Енотов писал сценарии, преподавал во ВГИКе, женился, принял православие и проникся сочувствием к идеям политолога Александра Дугина. Спустя пять лет после распада группа воссоединилась, чтобы совершить большой всероссийский тур: 28 городов за месяц. «Инде» (как и ещё десяток региональных СМИ) побеседовал с музыкантами о переписанных текстах, рэп-батлах и впечатлениях от поездки.

Казань — четырнадцатый город в вашем туре. Почти в каждом вы давали интервью: мне кажется, у вас их за всю историю существования группы наберётся столько же, сколько за половину гастролей. Пять лет вас никто ни о чём не спрашивал, а теперь — такой ажиотаж.

Михаил Енотов: Во-первых, спрашивали.
Евгений Алёхин: Да, спрашивали. Когда сойдётесь? Почему развалились? А ещё чаще: что с Енотовым? Он правда сошёл с ума?
Енотов: Мне некоторые просто писали: «Как же я разочарован, что ты стал таким *******» (глупый, несообразительный человек, первая буква «м»).

Что вы отвечали?

Енотов: Когда так грубо писали, ничего отвечал. Тем, кто был повежливее, обычно говорил, что взгляд на ********* (пребывание в состоянии глупости и несообразительности) может быть разным.
Алёхин: Ещё непонятно, кто из вас *****!
Енотов: Да. Может быть, в партере он сможет мне это доказать?
(Смеются.)

То есть нет странного ощущения от внезапно нагрянувшего внимания?

Енотов: Нет. К нам даже на концерты не так много народу ходит, как могло бы. В некоторых городах было меньше сотни человек.
Алёхин: Учитывая масштаб нашего величия, это маловато.
(Смеются.)

Вы надеялись, что будете собирать стадионы?

Енотов: Ну, не стадионы, но хотелось бы чуть больше, чем есть. Пять лет назад, когда группа ещё существовала, мы особо никуда не ездили — были в восьми городах, и то три из них не в России. По сути, в большинстве городов мы даём первый и последний концерт. Но, конечно, всё не так мрачно — люди вроде бы что-то хорошее говорят, благодарят за творчество, исписывают стены нашими цитатами, делают себе татуировки со строчками из песен.

Почему в каждом городе вы соглашаетесь на интервью, хотя знаете, что спрашивать будут одно и то же? Вы ведь в таком положении, что вполне можете отказаться.

Енотов: Мы вначале так и планировали. Но потом подумали: раз уж мы раз в жизни собрались, можно и на вопросы поотвечать.

На вопрос о том, почему «Ночные грузчики» снова собрались вместе, вы чаще всего отвечали: «заработать бабла». А согласились бы ради этого играть на корпоративах?

Алёхин: Нет, конечно!
Енотов: Смотря у кого.
Алёхин: Я ни у кого бы не согласился.
Енотов: Я бы согласился у ФСБ.
(смеются)
Алёхин: Ага, и у русской армии. На разогреве. Чтобы потом они брали автоматы и неслись в бой.
Енотов: Кстати, когда мне пишут про Украину — типа «когда к нам приедете?» — я отвечаю, что «Ночные грузчики» выступят только на концерте в честь освобождения Киева.

(Смеются.)

Алёхин: Ну да. Один на одной стороне выступит, другой — на другой.

Стас, у себя во «ВКонтакте» вы написали, что перед туром пришлось переделать строчки в некоторых песнях. Какие слова вы поменяли?

Енотов: Самые большие изменения, по-моему, никто не замечает. В песне «Взрослым» я написал целых две новые строчки. Жень, как там?
Алёхин: Чё-то такое... На самом деле это не так уж существенно. Просто он больше не хочет называть бога странным парнем. Теперь он говорит просто: «странно, бог». Но один раз всё-таки не удержался и по привычке на концерте сказал: «странный парень».
Енотов: Да, я в тот день как раз крестик в ванной забыл.
(Смеются.)

А что стало со строчкой «встретишь патриарха — убей патриарха»?

Алёхин (в сторону — проходящим мимо знакомым): Сатана слабак!
Енотов: Эту песню мы не исполняем. Но там не имелся в виду тот патриарх, который из РПЦ. Это вообще не наша строчка, а цитата. В этой песне весь припев — цитата.
Алёхин (продолжает обращаться к знакомым): Наташ, сатана слабак!
Енотов (Алёхину): Согласен, командир.
Алёхин (на всё помещение): «Ночные грузчики» принесли вам добрую весть! Сатана — слабак!

Раз вы сами подняли тему, задам Стасу вопрос про православие. Все знают, что уныние — смертный грех. Вероятно, религиозный человек должен нести своим творчеством свет, а не множить энтропию. Допустим, «Грузчики» были ещё до вашего обращения к религии, но в новом сольном проекте «Или» песни у вас тоже довольно мрачные. Вы чувствуете противоречие между религиозностью и творчеством?

Енотов: Это заблуждение, что религия — свет и позитив. Любая религия утверждает, что человек в своём земном состоянии оторван от бога, и это драма. Человек пытается приблизиться к богу, осознаёт, как он далёк от него и как немощен, сомневается, существует ли бог вообще — всё это очень сложные и болезненные вещи. И мне кажется, те, кто внимательно слушал наши песни, не должны задаваться вопросом, почему один из нас ушёл в религию.

У вас есть духовный наставник?

Енотов: У меня — нет.
Алёхин: А у меня есть. Это великий писатель и мой учитель Антон Секисов (журналист, молодой прозаик, автор нашумевшего романа о Русском Мире «Кровь и почва» — Прим. «Инде»). Я ему как-то звоню, говорю: Антон Секисов, ты же мой духовный учитель, пожалуйста, давай вместе бросим пить. Он говорит — извини, но нет. Я говорю, это сатана силач. Он говорит: «Извини, командир, не согласен. Сатана слабак. Но пить бросить я пока не готов». Так и пьём. Мне кажется, каждый в мире — твой наставник и твой ученик. Вот в этом туре мой наставник — Михаил Енотов. И в то же время он мой ученик. Иначе получается иерархия, а это ни к чему хорошему не ведёт.
(смеются)

Кстати о Секисове. На концертах вы продаёте книгу «Кровь и почва». Вы сходитесь во взглядах на роман?

Енотов: Я вообще не читал ни одной книги издательства «Ил-Мusic» (музыкальный лейбл, основанный в 2011 году Кириллом Маевским и Евгением Алёхиным; в процессе работы перерос в книжное издательство. — Прим. «Инде»). Правда, в туре осилил один рассказ из новой Жениной книги. Мне понравилось. Я вообще за его творчеством не слежу, как и за всеми молодыми писателями, потому что у меня слишком большие провалы в классике. Периодически спрашиваю Женю, какой у него на данный момент лучший рассказ, он мне что-то советует, и я читаю. Раньше мне казалось, что каждый следующий у него хуже предыдущего, но вот неожиданно попался нормальный.

Что лучше продаётся в туре — «Кровь и почва» или рассказы Алёхина?

Алёхин: Мои получше, наверное. Хотя «Кровь и почва» тоже нормально. Вообще «Кровь и почва» хорошо продаётся в «Фаланстере», благодаря срачу Секисова с Прилепиным.
Енотов: Это эффект мерча: на концертах логичнее покупать что-то связанное с участниками группы.

Возить книги вместо футболок, сумок и дисков — это принципиальная позиция?

Алёхин: Ну, у меня своё издательство. Что мне ещё с книгами делать? Только возить в туры.
Енотов: Если мы начнём футболки печатать, это же будет дико прибыльно. Мы же утонем в шоколаде.

В ваши планы такое не входит?

Алёхин: В наших планах — быть в шоколаде строго по пояс. Братья Шоколадзе в вашем городе!
(Смеются.)

Сейчас в тренде рэп-батлы. Вы смотрите Versus?

Алёхин: Я как-то за два дня сотню выпусков посмотрел для ознакомления. Где-то краснел, где-то — не очень. Где-то прятался под подушку, где-то в толстовку лицом утыкался.

Хотели бы сами участвовать?

Алёхин: Не знаю. Ну а с кем мне батлиться? Только если с Захаром Прилепиным.
Енотов: Мы вот друг с другом батлились в одном старом треке (речь о песне «Козий трахальщик vs ягненок». — Прим. «Инде»). Больше достойных противников нет!
(Смеются.)
Алёхин: Я вообще не понимаю, как это. Если начнёшь батлить искренне, рискуешь сильно ранить человека. А если как все — про то, кто чью маму **** (совершал половой акт), — это просто не очень интересно.

Вы ощущаете себя частью российской хип-хоп-культуры? Чувствуете, что оказали на неё влияние?

Енотов: Тут надо определиться с понятиями: что такое хип-хоп-культура? На мой взгляд, мы далеки от этого. Те, кто слушает реальный хип-хоп, скорее всего, про нас не знают.
Алёхин: На сайте rap.ru я смотрел пару тем, посвящённых «Грузчикам» и «Макулатуре». Там это мало кого интересует. Чаще мы фигурируем в каких-то пабликах, посвящённых инди-музыке и постпанку.
Енотов: Музыка у нас совсем не рэповая, читка не рэперская, темы не рэперские. Не знаю, что в нас может найти любитель хип-хопа.

Но ведь сейчас популярен Оксимирон, который тоже поёт не про улицы.

Алёхин: Но он всё равно пытается читать в духе Эминема, и подача у него соответствующая. Всё зависит от бита и флоу, и мы не такие.

В туре вы много времени проводите вместе. Не появилось желание восстановить группу, записать альбом?

Алёхин: В Ульяновске на вписке нас положили на одну кровать, и мы разделили её подушками, чтобы у каждого было хоть какое-то личное пространство. Мы выстроили стену — сатана, конечно, слабак слабаком, но лучше перестраховаться.
Енотов: Мы сейчас внутри момента, и нам сложно оценивать, как меняются отношения. После тура можно будет сказать точнее. Я думаю, что-то явно изменится. До этого мы общались раз в три месяца, а сейчас вместе сутками.

У вас есть ритуал — что-то, что вы делаете в каждом городе?

Алёхин: Я пытался снимать видеодневник и монтировать ролики про каждый город. Мне хотелось набить руку в монтаже и заодно поснимать на хороший фотоаппарат, который я купил после прошлого тура «Макулатуры». Но у меня ********* (сломался) жёсткий диск и я только сейчас его починил. Планирую возобновить практику. Хочется сохранить воспоминания — когда-нибудь я включу эти видео, и у меня в голове тут же освежатся все события.
Енотов: Я думал писать какие-то заметки о России, но на это не хватает сил.
Алёхин: Я тоже думал писать по очерку о каждом городе, но чтобы внятно писать, нужно несколько часов свободного времени.
Енотов: Да, и ещё нужно провести в городе хотя бы пару дней. В Красноярске, например, мы были всего четыре часа. Мы там ничего не видели, кроме неба.
Алёхин: Кроме кучи людей и кучи денег. Как самые дорогие проститутки — приехали, получили две месячные зарплаты местного бармена и уехали.

Вы проверяете города на какие-то маркеры? Состояние дорог, готовность населения к бунту...

Алёхин: Как это можно проверить? Вообще, мы общаемся со слушателями. Расспрашиваем, какие у людей зарплаты, как они проводят время, где работают. Большинство наших слушателей заняты в сфере обслуживания.
Енотов: Бариста, продавцы всякие.
Алёхин: Но другие тоже есть. В Челябинске, например, на концерт пришёл чуть ли не главный архитектор города. Периодически появляются какие-то дяди тридцативосьмилетние.
Енотов: А в Мурманске к нам собирается прийти учитель с учениками. Он написал нам письмо: «Во время перемены я услышал, что две старшеклассницы читают тексты „Ночных грузчиков“. Я проходил мимо и закончил за них строчку. Такого шока в их глазах я в жизни не видел. В итоге оказалось, что вас слушает четверть класса».

У вас впереди ещё половина тура и, скорее всего, несколько интервью. Наверняка журналисты в процессе подготовки будут искать уже вышедшие тексты и наткнутся на этот. Что бы вы хотели им передать?

Алёхин: Крепитесь, ребята. Я за себя не ручаюсь.
(Смеются.)

Фото: Александр Левин, Денис Волков