«Когда люди возвращаются в прошлое, они чувствуют тепло». Как «ветхий» дом Пельцама превратился в жилой музей

Программа ликвидации ветхого жилья началась, когда я был ребенком. А в 2000-е многие дома автоматически включили в списки под снос, не разбираясь, какие из них памятники, а какие — нет. Некоторые люди с радостью переезжали, потому что жили в коммунальных квартирах. К тому же у многих домов не было ни канализации, ни водопровода, в то время как газ был практически у всех.

Кто-то не захотел переезжать, поскольку жил в отдельной квартире, — мы тоже. Противники расселения и ликвидации объединились в комитет по защите прав собственников с председателем Юрием Щегловым. Люди выступали за сохранение старой Казани в том числе. Даже митинги устраивали, я тогда ходил на них с родителями и держал плакаты.

Спустя два-три года общими усилиями удалось повлиять на ситуацию. Администрация пошла на уступки и вычеркнула из списка ветхих довольно много зданий. Моя семья и сосед Марат Зиятдинович с первого этажа боролись и впоследствии остались жить на Волкова. Две другие семьи из нашего дома все-таки переехали.

Фасад был не в лучшем состоянии, покраска — разноцветной, а ворота установлены в 1990-е. Ремонтировать дом за свой счет нам было бы сложно, а «Том Сойер Фест» пришел и сделал под ключ эстетический ремонт. Дом полностью покрасили, восстановили утраченные элементы деревянной резьбы — например на наличниках. Также установили новые забор и ворота.

Нет такого, чтобы мы брали вещи и доводили их до идеального состояния. Дверь на кухню тоже оригинальная и старинная. Сверху она была утеплена войлоком и дерматином, каждое поколение накладывало на нее свой слой материала. Когда я все это содрал, мне было жаль обшивать дверь снова. Да и смысл утеплять, если в доме установлен котел?

Обычно люди, приступая к ремонту, хотят сделать все по-новому, а [на самом деле] многое можно оставить, и выглядеть при этом будет хорошо. Я ничего всерьез не реставрировал. Наоборот, старался использовать старые элементы в квартире, чтобы они оставались функциональными и передавали дух времени.

Я сама из старой двухэтажки на Некрасова, она даже старше дома Пельцама и признана аварийной. Внутри у нас не было чего-то старинного и красивого. В детстве я немного стеснялась дома, у всех ровесников были нормальные квартиры. Постоянно еще ходили разговоры о том, что здание снесут, поэтому мы не делали ремонт и жили с чемоданным настроением. В определенный момент я устала от этого. Сейчас я закрыла гештальт с обычной квартирой, пожив на Мусина. Мне кажется, любому человеку надо пройти через этап евроремонта, чтобы осознать красоту старины. Когда в этом растешь, не ценишь.

Мы завели Instagram*, и люди начали писать: «А можно к вам в гости на экскурсию?». Так мы и начали их устраивать — первая прошла в сентябре 2020-го. За два года в формате мало что поменялось. Если узнаю новые детали, то включаю [их в текст]. К примеру, автор телеграм-канала «Историческая Казань» Руслан Бикуев нашел план бюро технической инвентаризации 1947 года, в котором был указан владелец дома до Сельхозбанка — Александр Иванович Бережной. Я узнал, что в революционные годы Бережной был военным комиссаром Казани.

Вечера музыки и романсов тоже стали организовывать после предложения одного из гостей. Появился повод восстановить фортепиано, купленное прадедушкой в 1953 году. Вместе с прабабушкой Евдокией Платоновной и бабушкой Галиной Петровной они музицировали, играя на мандолине и гитаре. Я этого уже не застал, но слушал, как бабуля поет романсы.

Мы ищем спонсоров, которые смогут помочь в реализации проекта и сохранить дом. В нашей квартире мы бы устраивали чаепития, а музей быта откроется в двух соседних.

В квартире на втором этаже хотим воссоздать обстановку конца XIX — начала ХХ века. В другой, на первом, — антураж 1920–1940-х годов. В Казани есть музей Арбузовых, где показан настоящий быт XIX–ХХ веков. Но это большой дом интеллигенции, состоятельных людей, а хотелось бы воссоздать быт простых казанцев в небольших квартирах. Это стало бы хорошим дополнением к действующим музеям Казани.

Хочется, чтобы посетители могли все трогать и садиться на кровать. Планируется более живой и интерактивный формат. Видно, что людям не хватает такого места.

После каждой экскурсии люди благодарят нас за душевность и тепло. Как я заметил, для казанцев такие дома являются их частью. Многие говорят: «У меня в таком доме жила бабушка» или «Я сам в таком доме родился». Конечно, когда люди возвращаются в прошлое, они чувствуют тепло. Нас тоже это подбадривает. Вначале я думал, что будет десяток экскурсий и интерес угаснет, но формат продолжает жить.

Когда каждый раз говорят, что у нас красиво и уютно, у тебя самого меняется отношение. Ты уже смотришь на все вокруг глазами других людей и видишь не старье, а эстетику.