Места
Зачем Петр Боборыкин прятал книги в шляпу: студенческая Казань 1850-x годов
опубликовано — 30.06.2023
Зачем Петр Боборыкин прятал книги в шляпу: студенческая Казань 1850-x годов
«Город жил своей обиходной жизнью, своими желудочными, эротическими и всякими другими интересами»
«Инде» продолжает серию материалов о Казани глазами мертвых поэтов и писателей. Мы уже рассказывали о Максиме Горьком и Велимире Хлебникове, а теперь посмотрим на город от лица писателя Петра Боборыкина.
Автор «Китай-города» вошел в историю русской литературы как один из главных бытописателей эпохи — он скрупулезно фиксировал жизнь в империи второй половины XIX века. Ниже — о свободных нравах, душных гостиных и совсем немного об учебе.
Как оказался в Казани?
Боборыкин приехал в город в 1853-м и два года учился на камеральном отделении юридического факультета. Сын нижегородского дворянина поселился на улице Воскресенской — сегодня она называется Кремлевской — в доме №15/25.
Петр Боборыкин
о первой казанской квартире
Жили мы втроем в маленькой квартирке из двух комнат в знаменитой «Акчуринской казарме», двор которой был очень похож по своей обстановке на тот, где проживали у М. Горького его супруги Орловы.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Номера гостиницы «Франция», начало XX века
Этот доходный дом во второй половине XIX века стал престижной гостиницей «Франция», но во времена Боборыкина условия в номерах были более чем скромные. И многие студенты выбирали ее, только приезжая в город.
Максим Горький
о жизни в доходном доме
Двор, заваленный разною рухлядью и застроенный деревянными, покосившимися от времени службами… пахнет масляной краской, дегтем, кислой капустой и какой-то гнилью. Из всех окон обоих этажей дома на двор льются песни и брань, иногда чья-нибудь испитая физиономия с минуту рассматривает Орлова, высунувшись из-за косяка, и исчезает, усмехаясь.
Источник: цитата по книге «Собрание сочинений в тридцати томах. Т. 3. Рассказы 1896–1899» М. Горького, 1949
Но не обманитесь — Петр Боборыкин все-таки был дворянином. В Казань с ним приехал слуга Михаил. Будущий писатель жил в городе на 300 рублей в год. Этого впритык хватало на оплату лекций, аренду жилья и прочие расходы. Но главное — не деньги, а благородное происхождение.
Петр Боборыкин
про казанских дворян
Тогда Казань славилась тем, что в «общество» не попадали даже и крупные чиновники, если их не считали de son bord. Самые родовитые и богатые дома перероднились между собою, много принимали, давали балы и вечера. Танцевал я в первую зиму, конечно, больше, чем сидел за лекциями или серьезными книгами.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Чем увлекался?
Консервативные помещики уделяли огромное внимание происхождению. Даже казанского вице-губернатора не приняли из-за недостаточно родовитой семьи. И те же люди с радостью звали в гости актера Милославского из балтийских дворян или, например, первокурсника Петра Боборыкина. Светская беседа в такие дни редко касалась возвышенных тем, иногда гости музицировали, совсем редко — говорили о литературе, но чаще всего — сплетничали.
Петр Боборыкин
еще про казанских дворян
По амурной части казанский монд имел тогда особую репутацию, может быть и преувеличенную; но я лично оставался далек от такого совсем не платонического флерта, выражаясь по-нынешнему. И тайные любовные интриги были у всех «на знати». Вы про них узнавали в первые же месяцы житья в Казани. Несколько «адультеров» сделались уже как бы освященными общественным мнением. Ходили слухи и о нравах, напоминающих библейские сказания, как, например, об одном отце-кровосмесителе. Разумеется, все это могло считаться и сплетнями; но странно, что такая репутация упорно держалась, и никто никогда против нее не протестовал.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Сам писатель «флертовал», конечно, иначе. Среди дворянской молодежи популярностью пользовались романы писательницы Жорж Санд (настоящее имя — Аврора Дюпен). Книги француженки были в стране под негласным запретом. Супруга императора Николая I, Александра Федоровна, была противницей этих откровенных любовных историй про эмансипированных женщин. Казанские помещики тоже берегли своих детей от тлетворного влияния Запада. Но Боборыкина это не останавливало.
Петр Боборыкин
о книгах
Читал больше французские романы, и одно время довольно усердно Жорж Занда, и доставлял их девицам, моим приятельницам, прибегая к такому невинному приему: входя в гостиную, клал томик в тулью своей треуголки и как только удалялся с барышней в залу ходить (по тогдашней манере), то сейчас же и вручал запретную книжку.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Чего в воспоминаниях Боборыкина нет, так это революционного студенческого духа, тайных социалистических кружков, землячеств и протестных сходок. Все это появится в университете спустя всего несколько лет, но Боборыкин застал Казань еще очень сонным и тихим городом.
Петр Боборыкин
о настроениях в городе
К второй зиме разразилась уже Крымская война. Никакого патриотического одушевления я положительно не замечал в обществе. Ни сестер милосердия, ни подписок. Там где-то дрались; но город продолжал жить все так же: пили, ели, играли в карты, ездили в театр, давали балы, амурились, сплетничали. Равнодушие к судьбам своего отечества, к тому, что делалось в Крыму, да и во время севастопольской осады, держалось и в студенчестве. Не помню никаких не то что уж массовых, а даже и кружковых проявлений патриотического чувства. Никто не шел добровольно на войну.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Объединялись молодые люди только в двух случаях: чтобы посетить спектакль или кабак. В городском театре (сегодня на его месте — памятник Владимиру Ильичу на площади Свободы) студенты занимали верхние ряды. Всех актеров они знали по именам и даже создавали фан-клубы. У Александры Стрелковой были «стрелкисты», а у Прокофьевой — «прокофьисты».
Там, где сегодня располагается парк Тысячелетия, в середине XIX века был район Пески. Вдоль берега озера Кабан теснились трактиры и публичные дома. Услугами проституток студенты пользовались регулярно. В то время существовало мнение, что постоянные отношения и тем более брак мешают учебе и академической карьере.
Вдоль берега озера Кабан было много трактиров. Фото конца XIX века
Петр Боборыкин
о студенческом досуге
Тут было гораздо больше грубости, чем испорченности; скука, лень, молодечество, доходившее часто до самых возмутительных выходок. Были такие обычаи, по части разврата, когда какая-нибудь пьяная компания дойдет до «зеленого змия», что я и теперь затрудняюсь рассказать, что разумели, например, под циническими терминами — «хлюст» и «хлюстованье».
Пили много, и больше водку; буянили почти все, кто пил. Водились игрочишки и даже с «подмоченной» репутацией по части обыгрывания своих партнеров.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Центр Казани, 1860-е годы
Дореволюционный словарик
Хлюстовать — вероятно, так могли называть публичное групповое насилие на местном студенческом сленге. Само слово «хлюст» в карточном арго означает сбор карт одной масти на руке, а в просторечии так называли нахального человека. За пределами текста Боборыкина слово не встречается.
Как учился?
Если верить Боборыкину, первые год или два студенты мало внимания уделяли учебе. К преподавателям-немцам приходили разве что посмеяться над чудовищным акцентом. Лишь несколько преподавателей могли собрать полную аудиторию: юрист Дмитрий Мейер, химик Александр Бутлеров, медик Евмений Аристов, технолог Модест Киттары.
Императорский Казанский университет, вторая половина XIX века
Петр Боборыкин
про университетское начальство
Ректора никто не боялся. Он никогда не показывался в аудиториях, ничего сам не читал, являлся только в церковь и на экзамены. Как известный астроном, [ректор Иван] Симонов считался как бы украшением города Казани рядом с чудаком, уже выживавшим из ума, помощником попечителя [Николаем] Лобачевским, большой математической величиной.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Двор Казанского университета. Фото сделано между 1847-м и 1870 годами
В конце первого курса Боборыкин участвовал в организации студенческого бала в здании Дворянского собрания (сейчас — городская ратуша). После чего он завязал с танцами и с головой погрузился в изучение химии. Боборыкин переводил с немецкого учебник Иоганна Лемана и занимался под руководством Александра Бутлерова. Здание химической лаборатории и сегодня располагается во внутреннем дворе университета. Для своего времени лаборатория была обставлена по последнему слову техники — вытяжные шкафы, газовое освещение, оборудование для стеклодувного дела.
Здание Дворянского собрания, 1870-е годы
Что увез из Казани?
В 1858 году писатель перевелся в Дерптский университет. Но Казань еще сыграет роль в его жизни.
Петр Боборыкин
о казанском периоде жизни
Два с лишком года моего казанского студенчества для будущего писателя не прошли даром; но больше в виде школы жизни, чем в прямом смысле широкого развития.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
В 1863 году Боборыкин опубликовал свой первый роман «В путь-дорогу!». Это вымышленная история любовных метаний молодого дворянина Телепнева. Но в основе истории лежала биография автора: главный герой учится в гимназии, поступает в Казанский университет, сталкивается с нравами местных помещиков и уезжает в Дерпт. С этого текста началась слава Боборыкина как бытописателя.
Второй том романа «В путь-дорогу!» можно считать энциклопедией казанской жизни XIX века. Топонимы автор, правда, менял на схожие: Черное озеро на Черный пруд, протоку Булак на реку Бурак, а улицу Воскресенскую на Преображенскую. Но современным жителям Казани разобраться в тексте не составит труда. Да и главная ценность романа не в перечислении локаций и практик, а в передаче эмоций, атмосферы провинциального губернского города.
Черное озеро, 1870-е годы
Петр Боборыкин
о первой прогулке на Черном озере
По дорожкам пахучего Черного пруда мелькали-таки гуляющие. Попадались и дамы разного сорта: скромные чиновничьи жены с дочерьми, купчихи в платочках, с огромными бархатными воротниками на ярких салопах. Прошли две девицы из местной аристократии, с гувернанткой и собачкой на веревочке. Но всего больше попадалось студентов. Их общий вид показался Телепневу чем-то грубым, непорядочным. Это было первое впечатление, но оно не оставалось; его сменило другое, лучшее. От всех этих потёртых сюртуков, фуражек, надетых набекрень, резких голосов, бойких лиц веяло чем-то новым, каким-то завлекательным задором, какого еще не приходилось видеть Телепневу в его детской и отроческой жизни.
Источник: цитата по книге «Воспоминания. Т. 1. За полвека» П.Д. Боборыкина, 1965
Черное озеро, 1870-е годы
Что еще почитать о Петре Боборыкине:
Боборыкин П.Д. «Скорбная братия: драма в пяти действиях», 2023
Козицкий П.А. «П.Д. Боборыкин и русское сектантство», 1903
«Литературный сборник к 100-летию Императорского Казанского университета. Былое из университетской жизни», 1904
