Что происходит
«Инклюзия — это не плюсик в карму». Как в обычной школе учатся дети с расстройством аутистического спектра
опубликовано — 31.03.2021
«Инклюзия — это не плюсик в карму». Как в обычной школе учатся дети с расстройством аутистического спектра
Социальная история, профориентация и танцы на переменах
Четыре года назад в казанской школе № 1 открылся ресурсный класс для детей с РАС. За это время родители его учеников так сплотились, что создали некоммерческую организацию в поддержку инклюзивного образования. Они занимаются профориентацией своих детей, делятся опытом с коллегами-активистами из других регионов и вместе с педагогами ресурсного класса обучают студентов. Представители центра социальной поддержки «Школа для всех» рассказали «Инде», как устроен класс для детей с расстройством аутистического спектра и что делать, когда твой ребенок из него вырастает.
В 9:30 утра в школе тихо и пусто — идет урок. На стенах висят нарисованные детьми плакаты о разных странах мира: Индия, Ирландия, Канада.
На вахте у нас спрашивают сменку и отправляют на третий этаж. В 19-м кабинете много взрослых: будущие тьюторы пришли на стажировку, представители некоммерческих организаций приехали из других регионов обмениваться опытом с татарстанскими коллегами — встречи и занятия длились несколько дней. Журналисты тоже здесь.
В 2017 году на базе пяти казанских общеобразовательных школ открылись ресурсные классы для детей с расстройством аутистического спектра. Один из них — в школе № 1 на Лево-Булачной. Сейчас его посещают 16 детей от семи до 13 лет. Все они учатся в обычных классах, а сюда приходят заниматься дополнительно и отрабатывать навыки с ресурсным педагогом.
— Кто-то не усвоил материал с первого раза, кому-то сложно отвечать у доски, а кому-то — писать диктанты: здесь ребенок может отрепетировать то, что ему не удается в «регулярке». Наша задача — интегрировать детей в нормотипичную среду, сделать так, чтобы в среднее звено ребенок перешел максимально самостоятельным, — рассказывает Альбина Нафигова, учредитель автономной некоммерческой организации «Центр социальной поддержки „Школа для всех“».
Ее дочь — выпускница ресурсного класса. Сейчас Тана учится в пятом: справляется с академической программой, легко высиживает положенные 45 минут урока и в ресурсный класс приходит только на внеклассные занятия: арт-терапию, флористику, адаптивное тхэквондо.
Четкий алгоритм и предсказуемость
«Регулярка», «академка», «социальная история», «нежелательное поведение» — эти слова то и дело проскальзывают в речи ресурсного педагога, тьюторов и родителей. Социальной историей, к примеру, называется пошаговый план совместных выходов в свет, любого мероприятия и каждого учебного дня. Визуальный сценарий составляют на специальной доске в ресурсном классе и стараются ему следовать — дети с расстройством аутистического спектра тяжело переносят сбой алгоритма.
Ученики ресурсного класса занимаются в двух кабинетах. У каждого свой стол с высокими белыми перегородками — за изолированными партами чувствуешь себя спокойнее. На каждой парте несколько плакатов-напоминалок: «Как вести себя, когда я злюсь», «Что можно, а что нельзя делать в школе» и — самый яркий — «Круги взаимодействия»: красное поле — опасность, зеленое — безопасность. Внутри второго — фотографии учителей, тьюторов и членов семьи. Без такого плаката ребенку с РАС может быть непонятно, как вести себя с окружающими: кого можно обнимать и целовать, а с кем лучше даже не разговаривать.
Недалеко от белых столов стоят обычные парты. Туда ученик пересаживается, если чувствует себя спокойно и уверенно. Из ресурсного можно вернуться в свой регулярный класс. Где именно ребенок проведет урок, а может быть, и целый день, зависит от его настроения и состояния. Решение принимают тьютор и ресурсный педагог.
Тьюторы
Каждый день в 7:45 Дарья Антипова встречает своего подопечного у дверей школы, сопровождает на уроках и переменах, помогает в столовой. Пара тьютор — ученик формируется на месяц, максимум два. Потом тьютор меняется. Так ребенок привыкает взаимодействовать с разными взрослыми, а педагоги могут регулировать нагрузку.
Сейчас подопечный Дарьи — Даниль. Он не говорит, но это не мешает им понимать друг друга. Пока мы с Дашей общаемся, Даниль сидит рядом.
— Я пришла в проект в 2017 году, тогда же начал учиться Даня и весь его регулярный класс. Я хорошо помню, как первоклашки боялись к нему подходить. А сейчас они все общаются: «Дань, привет! Как дела?» И пусть Даня им не отвечает — все равно они знают, как с ним поговорить и чем помочь, — рассказывает Дарья.
В конце каждого дня тьютор заполняет лист коммуникации, в котором подробно описывает, как ребенок чувствовал и вел себя в школе. Утром родители передают лист со своими пометками. Всем участникам процесса нужно знать, как прошел день и все ли было в порядке ночью. Важна любая мелочь.
16 детей — 16 тьюторов. Как правило, тьюторами работают студенты, точнее, студентки — в коллективе одни девушки. Большинство окончили бакалавриат и продолжают образование: утром работают в школе, во второй половине дня ходят на лекции. В штатном расписании тьюторы называются младшими воспитателями, и зарплата у них невысокая.
Ксения Чеботарева
директор средней общеобразовательной школы № 1 Вахитовского района Казани
Это действительно низкооплачиваемая деятельность. Но и отличный опыт для студентов, которые получают профильное дефектологическое и логопедическое образование. Есть те, кто приходит в школу из других сфер, понимают, что хотели бы работать с детьми. Я знаю, что некоторые тьюторы рассчитывают со временем перейти в частные реабилитационные и образовательные центры. Зарплата зарплатой, но мы понимаем, что там дети с более выраженным диагнозом и серьезными поведенческими проблемами. Не все выдерживают такую работу.
Есть проблема выгорания. Наш ресурсный педагог первой заявила о ней, она же предложила решение. Во время каждых каникул с тьюторами проводятся занятия по развитию эмоционального интеллекта, лекции, тренинги, даже просто беседы, чтобы они могли выдохнуть и в следующей учебной четверти чувствовать себя более комфортно. И второй момент — помощь родителей ресурсного класса. В этом году созданный ими центр социальной поддержки «Школа для всех» получил президентский грант на обучение педагогов и тьюторов. Во время регулярной супервизии тьюторы смогут переключиться, расслабиться, направить свои усилия в нужное русло. Вместе со специалистами из Москвы они разберут действующие кейсы, получат квалифицированную помощь и наставления по методике работы с нежелательным поведением каждого ребенка.
Ресурсный педагог
Ученики выходят на интерактивную перемену. Вместе с ними в коридоре собираются многочисленные гости. Играет музыка, ресурсный педагог Марина Магер просит нас всех не стесняться и потанцевать. Мы, конечно, стесняемся, зато ученики — нет, движения этого танца они знают наизусть. Позже Марина расскажет, что интерактивные перемены здесь — обычное дело. Иногда вместо танцев она устраивает подвижные или настольные игры.
Задача ресурсного педагога — адаптировать учебный материал для детей с РАС и отработать то, что им не удалось усвоить в регулярном классе. На уроках Марина всегда использует презентации, карточки и другой визуальный материал: чтобы понять и запомнить что-то, детям с РАС необходимо это увидеть. Ресурсный педагог работает в команде с тьюторами, куратором и родителями. Вместе они придумывают разнообразную «внеурочку»: от похода всем классом в ближайшую «Пятерочку» (для социализации) до профориентационных уроков и инклюзивного летнего zoom-лагеря.
Марина Магер
педагог ресурсного класса
Когда я была маленькой, в моем окружении не было детей с инвалидностью, не было случая, когда бы я могла с ними познакомиться и пообщаться. Думаю, я не одна такая. У большинства из нас нет опыта взаимодействия с людьми, которые чем-то отличаются. Отсюда и сомнения, и страхи, и вопросы. Здесь, в инклюзивной среде, этот опыт сейчас создается. Изменения происходят на моих глазах. Это процесс оттаивания. И учителя, и родители, и дети из регулярных классов очень мало знают о ребятах с РАС. Моя цель — их объединить. Не заставить их полюбить друг друга, не вынудить дружить, а объединить большим общим делом, научить взаимодействовать.
Конечно, никто в школе не был готов к инклюзии сразу же и на сто процентов. Мы проводили мероприятия для учителей регулярных классов: объясняли им, как строить работу с нашими детьми, как оценивать их, учитывая особенности, черты характера и поведение. Устраивали встречи с родителями, с учениками, постоянно работаем с нашими детьми. Это как пазл: если каждый кусочек встанет на свое место, получится картинка.
Да, есть сложности, у ребят с РАС бывают проблемы с поведением, но при грамотно выстроенной работе — когда у каждого ребенка есть тьютор, когда учителя регулярных классов не отказываются учить особенных детей, когда мы работаем все вместе и постоянно на связи — рождается успешный инклюзивный опыт.
Здорово, когда администрация школы понимает, что инклюзия — это не просто плюсик в карму, это огромная польза для самой школы: в инклюзивной среде можно устраивать такие движухи, проводить действительно классные мероприятия. Пусть директорам не сверху что-то навязывают, а они сами думают: «Вот бы нам ресурсный класс!» Когда все дойдут до этого, думаю, мы создадим совсем другую школу.
Родители
Родительский комитет в «обычном» классе — это три активных человека, которые собирают деньги на шторы и чаепития. Родители ресурсного класса — что-то вроде несущей стены. Альбина Нафигова называет их одной из трех опор, на которых стоит школьное инклюзивное образование. Другие две — это педагогический коллектив школы и администрация в широком смысле.
У каждого родителя есть история, как он создавал для своего особенного ребенка инклюзивную среду. В случае Альбины и ее дочери Таны это были кинопоказы.
— Я работала в кинотеатре, который взаимодействовал с разной аудиторией: людьми с особенностями и без. Помню, как на одном из первых показов для детей с РАС мы собрали полный зал на 200 мест. При этом в официальной статистике по Татарстану в то время значилось около 300 детей с расстройством аутистического спектра. Тогда я поняла, что проблема совсем не освещается, а со статистикой что-то не так, — рассказывает Альбина.
До недавнего времени она руководила дирекцией «Время кино». Один из проектов этой некоммерческой организации — инклюзивные кинопоказы с обсуждением: команда обучила персонал, разработала социальную историю кинопоказа для детей с РАС. В кинозале на таких показах есть зона с приглушенным светом, звук прибавляется понемногу, дробный контент позволяет постепенно привыкать к просмотру. Сейчас в партнерской опеке у дирекции «Время кино» ученики ресурсного класса, а сама она объединилась со «Школой для всех».
Альбина Нафигова
учредитель автономной некоммерческой организации «Центр социальной поддержки „Школа для всех“»
У нас нет задачи спасти мир или совершить революцию в сфере образования. Мы решили, что будем спасать своих детей и свою школу. Сначала сплотились как родительский комитет, в этом году получили юридический статус. Единственное, чем мы пользуемся безгранично, — талант нашего ресурсного педагога: вся внеурочная работа с детьми, арт-терапия, мастер-классы, инклюзивный лагерь — это ее идеи, которые мы готовы развивать. Администрация школы очень поддержала идею профориентационных занятий: дети ездят на экскурсии, знакомятся с разными профессиями, к ним в школу приходят специалисты разных сфер. Сегодня, например, был урок флористики.
«Ресурсные классы» — государственный пилотный проект, который завершается в начальном звене. Дети растут, что будет с ними дальше? Да, есть тьюторы, есть неравнодушный ресурсный педагог, но она при всем желании не сможет охватить учебный цикл в среднем звене: историю, географию, физику, химию, языки. Что делать? Мы решили работать с учителями-предметниками. Сначала пригласили их в Zoom. К ним наши пятиклассники только пришли, а у нас 12-летний опыт с их рождения. Рассказали, какие методики используем: тут презентации, там карточки; тьютор — это не наблюдатель, это ваш помощник, не бойтесь его. И все получилось. Сейчас я абсолютно спокойна, смотрю на Тану и думаю: «Пятый класс — done! Переходим к шестому».
Когда мамы нынешних первоклассников из ресурсного класса говорят мне: «Ну, у вас класс просто добрый, вам повезло!», я отвечаю: «Нам не повезло, мы пять лет к этому шли, и вы придете». У нас тоже было по-разному и до сих пор много проблем. Но я видела, как менялись глаза учителя, смотревшего на моего ребенка. Постепенно меняется все: отношение к детям с РАС, к идее инклюзии, к такому образованию. И перемены эти — не только в нашей жизни, в жизни нашего класса или одного ребенка, они происходят во всем мире.
Иллюстрации: Сергей Котов
