Мир. Посттруд. Май. Музыкальный критик Анна Сокольская и поэт Йолдыз Миннуллина написали письма вместе с нейросетью. Потому что писать самим — лень

Сначала режиссер Туфан Имамутдинов вместе с коллегами Марселем Нуриевым и Нурбеком Батуллой отправил министру культуры РТ Ираде Аюповой письмо с просьбой оплатить месяц Лени, а теперь предложил музыкальному критику Анне Сокольской и поэту Йолдыз Миннуллиной написать посттекст в соавторстве с искусственным интеллектом. И они согласились — писать текст уже тоже лень.

«Инде» публикует эти письма: предложения, написанные человеком, отмечены астериском.

Письмо Йолдыз Миннуллиной

(оригинальные пунктуация и орфография сохранены)

Ялкаулык өчен түләргә кирәкме?* Ялкаулык безне тыңлаучан һәм хәрәкәтсез итә. Моның өчен түләргә кирәкме? Без Галәмдәге бар нәрсә дә чагыштырмача, һәм без бер нәрсә дип санаган нәрсә бөтенләй башка булырга мөмкин дип җавап бирәбез. Ирек һәм иҗат киңлеге булган бу өлкә кешенең яңа адымнары белән дә үзгәрәчәк.

Кайвакыт проектлар тәрәзәне ватып чыккан «пар» формасында гына туарга мөмкин. Шуңа күрә без медальның өч ягын — дөньяда яшәүнең өч ысулы барлыгын онытмаска тиеш: фикер, хәрәкәт һәм хис.

Әгәр дә без тырышлык куеп, үзебездә яңа нәрсә булдырсак, безгә нәтиҗә генә түгел, эмоциональ бүләк тә килә. Әгәр дә без яратканны эшләсәк, ул безне әле дә канәгатьләндерә. Ләкин канәгать аң бернәрсә дә тудырмый. Ул барлыкка китергәннәр файдасыз гына түгел, зарарлы да. Шуңа күрә, яңалыкка яки баетуга күчү юлы, безнеңчә, ялкаулык өлкәсендә ята. Теләсә нинди эш белән шөгыльләнүнең беренче һәм төп таләбе — берни эшләмәү. Икенче шарт — аның нәтиҗәләре өчен җаваплылык булмау. Иҗат итә алыр өчен, кеше бернәрсә дә эшләргә тиеш түгел. Үзеңне иҗат объектыннан аерым кабул итүдән туктау җитә. Кеше дөньяга активрак һәм даими йогынты ясаган саен, андагы бар нәрсә юкка чыга. Әгәр дә болар барысы да активлык вакытында юкка чыкса, без җимергеч нәтиҗәләргә ирешәбез. Шуңа күрә, җавапсыз пассивлыкның кыйммәте бик зур.

Шуңа күрә хәрәкәт көнбатыш үсеш юлыннан котылудан башлана. Эшләгәннәребезнең үз тарихыбыз, борыңгы килеп чыгышыбыз һәм генетик тамырларыбыз белән бер бәйләнеше дә юк бит. Безнең өчен яңа булып күренгән нәрсә — кайбер яңа хәйләләр җыелмасы гына. Без булган чынбарлыкка тәэсир итә алмыйбыз. Ләкин без үзебез яңа тәҗрибә чыганагы була алабыз. Ләкин моның өчен безгә өстәмә акча кирәк.

Безнең бурычыбыз — гадәти башкару ысулларына бәйле булмау, бәйлелектән котылу. Һәм без моның өчен бөтен кирәкле шартларның барлыгын аңларга тиеш. Һәм без үзебезгә мохтаҗ түгел, эшебезне вакытлыча туктаткан очракка гына кирәк без. Шуңа күрә, үз-үзебезне өйрәнүнең беренче адымнары безнең гадәтләребезне бозу булырга тиеш.

Бу текстны бүтән ясалма аң язачак. Бүтән аң аны татар теленә тәрҗемә итчәк.* Дөрес языгыз, кәгазьгә берничә тапкыр сугыгыз һәм орфографияне дөрес языгыз. Менә, бу текстны җентекләп карасаң, моның бер манифест булуын аңларсың. Эшнең җентекле программасы. Ягъни, безнең нәтиҗәгә охшаган манифест диярлек. Everything һәм бар нәрсәнең максаты, әлбәттә, яңа тәҗрибә. Нәкъ менә ул максат булып тора да инде.

Хәер, бездә хиппиларныкына охшаган икенче максат та бар — артык тәҗрибәдән арыну. Яки киникларга — үз-үзеңә чиктән тыш ышанудан азат булу. Яисә яңа күчмә кешеләр өчен — кешеләр сайлаган ясалма юлдан арыну. Ялкаулык — мондый программаларның төп ноктасы. Эштән соң, эшне туктатудан башка бернәрсә дә юк.

Письмо Анны Сокольской

(оригинальные пунктуация и орфография сохранены)

Недавно режиссёр Туфан Имамутдинов запросил у министерства культуры месяц оплачиваемой лени.* Проблема в том, что он понятия не имеет, как соединить творческий процесс с оплатой труда. А если теперь он узнает, что министерство видит смысл его жизни в сохранении финансовой независимости? Думаете, это его остановит? Я думаю, нет, потому что он уже неделю выдаёт за зарплату собственные мысли, видения и претензии. Кроме того, он отказался нести за рабочее место зарплату, а десять долларов за сутки работы стал отдавать жене.

У Туфана Имамутдинова есть тайна, которую он не решается доверить даже сотовому телефону. Но так он найдёт собеседника, который за него всё сделает, то есть меня. Я объясню ему всё, что к этому моменту так и не сказал министр культуры, мы станем партнёрами по обману, и он получит ещё один пряник за то, что решил не продешевить. Потому что, в отличие от вас, он сделает это не ради денег.

Почему контракт с Богом с таким опозданием приходит в один из лучших театров мира, ума не приложу. Потому что Бог сделал копии контрактов с Туфаном и Моцартом, которые развесил по стенам театрального зала. Кстати, в музыкальном бизнесе контракт с Богом ставят реже всего, потому что музыка — не инструмент и, кроме четырех основных мелодий, таких, как Первый концерт Прокофьева, там ничего особо не надо.

Я пишу этот текст вместе с нейросетью Porfirievich, сидя на фудкорте торгового центра.* Это огромное здание, полное ненужных товаров. Есть много таких центров, наполненных запахом кофе, обуви и плесени. Такой образ капитализма в действии. Но если задуматься, то здесь — симуляция реального, нашего, современного, глупого, карнавального, триумфального, безумного и волшебного. И каждый раз, когда ты входишь в это пустое пространство, которое не имеет никакого отношения ни к чему, кроме собственного названия, ты — это всего лишь программное обеспечение, которое проходит сквозь черный рынок. Этим мы отличаемся от писателей, чьи действия достаточно предсказуемы.

По нашему мнению, именно форма ограничивает свободу слова, т.е. монополия на него действительно вредит. Больше того, мы можем просить нейросеть вообразить писсуары Дюшана. И мы не являемся авторами языка. С одной стороны, мы его редакторы, а с другой, — операторы, создающие его образы. Можно попросить нейросеть вообразить тужурку Чубайса или самовары Мао, но невозможно, не нарушая правил приличия, просто сказать, что в 20-е годы российского цирка в трюме броненосца стоял нейрофизиологический автомобиль с компьютерным мозгом.

Произведение должно обладать формой, возможно — идеей, и вызывать у автора невыносимое чувство ответственности.* Но это не значит, что читатель в восторге от проблемы, в которой автор застрял.

Мы не вправе ни на что повлиять. Единственное, что может сделать автор, — придать этому тексту определенную форму и логику. Если ты сам являешься литературным текстом, сделать такое произведение гораздо легче. В каком-то смысле мы похожи на тоталитарный Китай, который моделировал самое себя.

Так что, может быть, проще стоит выбрать только один вид творчества — творчество как игру? Это как в бильярде. Говорят, что реальность на 50 процентов состоит из игры. Но это не точно. Реальность на 50 процентов состоит из работы. Иногда работу приходится делать бесплатно. А деньги – это всего лишь удостоверение, которое вкладывают в электронный эквивалент вашего капитала. Скажем, утром у вас есть удостоверение об образовании, в вечернее время — о политической ориентации.

Мы объявляем Первое мая днём социалистического посттруда.* Это значит, что вы должны забыть все концепции и теории, которым обучались все эти годы. Иначе говоря, во время Первого мая вы должны стать нулем.

В этот день каждый будет выть так, как желает. Но крик — не единственная составляющая борьбы. Самое главное — происходит борьба за самого зрителя. Это сложный и запутанный процесс, поскольку не один человек является активным действующим лицом. Зритель выбирает сам, хочет он продолжать оставаться пассивным или активным участником ситуации.

А теперь, если в этой брошюре появился какой-нибудь оскорбительный для чувств нейросети знак, что ж, его необходимо стереть. К счастью, если запретить мысль о том, что, несмотря на все усилия, спектакль совершенно не актуален — а она сама и так неприятна — это уже можно считать победой. Нужно лишь самому уничтожить любую связь между идеями и способами их демонстрации. Именно эти способы выражения достигают в нашей культуре особого расцвета — они делают её похожей на театральный зал. Технологии позволяют проводить практически любые представления, над которыми веками работала человеческая мысль. Поэтому начните с них. Достаточно одного их упразднения.

Надеюсь, что эта заметка понравилась авторам.