Улучшенка. Квартира с тосканской капителью в сталинке в Соцгороде

Зеленый пятиэтажный дом с тремя арками — одно из самых приметных зданий Авиастроительного района. Он нашел место в окружении зелени между улицей Белинского и сквером Орджоникидзе. В новом выпуске рубрики «Улучшенка» «Инде» рассказывает, почему здесь приятнее прописаться, чем в центре, и как жилье в сталинке превратить в квартиру с европейским духом.

Дом на Белинского, 5, построен в конце 1930-х годов для руководства и рабочих 22-го авиационного завода. Здание в стиле ар-деко возводили комсомольцы, и в свое время оно считалось одним из передовых в Казани — стеклянные окна в пол и арка высотой в три этажа выделяли его среди других. Перед домом сквер Орджоникидзе, позади — улица Белинского. А неподалеку, на Лядова, жил инженер-конструктор Сергей Королев, поэтому близлежащие дома, в том числе и зеленый, называли «королёвскими».

Мечты о сталинке и недоверие к ЖКХ

Трехарочный дом в Соцгороде Марсель Искандаров заприметил еще в студенчестве — среди многоэтажного ядра Авиастроительного района он показался будущему архитектору фантастическим и кинематографичным. Позднее Марсель изучал советскую архитектуру и также исследовал историю местных зданий. По его словам, дом на Белинского, 5, построен с большой тщательностью, грамотным проектированием и пониманием эстетики.

— Здесь замечательная среда, стрижи летают, а такое количество зелени и пространства сейчас мало кому доступно. Это не человейник, который провозглашает открытость, а в итоге создает тяжелые условия для жизни. Интересна история покупки жилья — в свое время знакомый священник рассказал, что он освящал квартиру и видел в ней колонны. Это факт запал мне в душу, а позже я увидел объявление о продаже квартиры, и на фото, где-то за кучей всякого хлама, разглядел тосканскую капитель. Для меня сразу все сошлось. К тому же на тот момент район еще нес репутацию неблагоприятного и крайне опасного, что положительным образом сказалось на ценах — сейчас здесь все дороже.

Больше четырех лет назад, в свой день рождения, Марсель подписал документы о покупке квартиры. Тогда он не рассчитывал жить в ней постоянно, используя как городскую дачу в удалении от центра. Но со временем променял оживленный Вахитовский на спокойный Соцгород.

Главным недостатком места владелец жилья считает отношение управляющей компании к дому — например, подъезд ему пришлось ремонтировать самостоятельно. Территория была грязной, штукатурка отваливалась, а стены сероватого оттенка, по словам Марселя, в последний раз красили несколько десятков лет назад. Местные жители таким пространством не очень дорожили: заставляли ящиками, мешками с картошкой и мусорили. Архитектор не стал ждать планового ремонта и взялся за него сам.

— Я считаю, бесполезно бороться с ветряными мельницами в виде нашего вороватого и хамского ЖКХ, проще сделать самому. Мне важнее видеть чистоту и красоту и радоваться; лучше потратить деньги на это, чем купить одно-два кресла. Соседи сплотились вокруг ремонта: на площадке появились цветы, люди стали поддерживать порядок. Очень важно изменить взгляд на собственное жилье — удивляюсь, как мы не умеем видеть то, что видим, ведь это действительно один из самых красивых подъездов Казани, а его так захламляли. Обязанность профессионалов открывать глаза — в том числе на архитектуру. Иногда мнение людей основывается на общепринятом, а не на том, что они видят сами, — сказали, что сталинки гниль и говно, мы так и считаем. Это распространяется на происходящее. Этот дом вот тоже изуродовали — раньше здесь были невероятной красоты балконы, а их заменили на костыли железные.

Вдохновение картиной и бережное отношение к оригиналу

Квартира Марселя находится на пятом этаже — под крышей. С момента, когда новый хозяин переступил порог своего жилья, и до окончания ремонта прошел год. Еще полгода понадобилось на оформление пространства. Марсель не стал менять планировку, стараясь сохранить подоснову и сделать свои 80 квадратов эргономичными и уютными. При этом хотел обойтись небольшими вложениями, так как сама квартира стоила приемлемо.

Марсель оставил все перегородки на местах и почти все карнизы, сохранил подоконники, сделанные в технике терраццо (состоят из осколков мрамора, камня, кварца и стекла, залитых цементом до образования цельного полотна). Непригодными для использования оказались инженерные системы, их заменили вместе с канализационным стояком (и тоже без помощи управляющей компании).

Полы стали ровными, их покрыли новой паркетной доской: узор в виде классической «елочки» скрадывает кривую геометрию стен. Приточную вентиляцию делать не пришлось, благодаря выгодному расположению дома в экологически хорошем месте. Вся цветовая гамма квартиры соответствует тону картины, купленной в Нидерландах. Сероватый зимний пейзаж разбавлен оттенками рассвета или заката и заключен в потускневшую раму. Произведение голландского художника 1920-х годов висит в гостиной. Марселю понравились цвета картины, созвучные, как он говорит, с мрачноватым уютом сталинских квартир.

Большая часть мебели спроектирована самим архитектором, ее задачи — быть вместительной, выглядеть компактно и органично вписываться в интерьер. Предметы чаще всего находились случайно, приезжали из декораторских экспедиций Марселя и со временем вставали на свои места.

Пренебрежение к брендам и благородный антиквариат

Двупольные двери ведут из подъезда в коридор, снабженный шторой — она скрывает за собой обувь. Слева у входа гостей встречает бронзовый бюст Сергея Есенина, который Марсель помнит еще с детства. Но первым делом внимание захватывает массивная ваза от Van Roon Living с изображением лиц. Позже Марсель планирует заменить ее на фаянсовую сталинских времен. Напротив — тумба, в которой хранится сезонная обувь, со светильником от итальянского бренда Piero Fornasetti. Над тумбой — панно с профилем Анны Ахматовой.

С левой стороны от входа расположилась гостиная. Она примечательна колоннами, спроектированными еще при строительстве. Их бережно почистили при ремонте. Между ними та самая картина, которая задала тон цветовой гамме всей квартиры. Диван создан по проекту Марселя, так же как и стол с арками, который обрел компанию в виде картины местного фотохудожника Алексея Серпова — на картине тоже три арки.

На центральную лампу от испанского бренда лучше смотреть от входной двери, чтобы разглядеть, как ее геометрия схожа с переплетением ветвей за окном — особенно зимой. Под ним пространство занял круглый антикварный финский стол начала XX века с испанскими стульями по бокам. Книжный стеллаж сделан на заказ и хранит десятки томов хозяина квартиры. На другой стороне гостиной — проигрыватель, доставшийся Марселю в подарок от отца-радиолюбителя.

Из залы можно попасть в просторную светлую кухню с высокими окнами. В ней максимальное количество мест для хранения, чтобы кухонные мелочи не перетягивали внимание на себя. Французский вестибюльный стол начала XIX века дополняет кухонный гарнитур, сделанный по эскизам Марселя.

— Раньше на кухне стояла печь, так как в доме было печное отопление. Я оставил в квартире оригинальные подоконники, защитив их поверхность стеклом, — это во мне говорит татарская черта со склонностью к чистоте и брезгливостью. Современный польский светильник куплен в «Савиново», а белорусские стулья стоят дешевле, чем одна чашка в квартире. Здесь много вещей из «Икеи». В этом плане я не страдаю раболепием перед брендами — если вижу, что вещь добротная, мне все равно, откуда она. На окнах украшения в виде пустых овальных рам — они музейные, из списанного фонда, очень тяжелые, настоящие, деревянные. Найдены на помойке. А картину я купил в Нидерландах.

Важные мелочи и уважение к себе

При проектировании Марсель рассчитывает все пошагово: где оставить обувь, куда повесить ключи и установить выключатель. При этом архитектору важно не перенасыщать место бытовыми вещами, поэтому стиральные и гладильные принадлежности скрываются за шторкой в коридорчике между ванной и входом в квартиру. В ванной комнате вся гарнитура выполнена на заказ, светильник от старинной берлинской фабрики, гравюры московских художников приобретены на Новом Арбате на распродаже. Вместо большой ванны с трапом в полу появился душ. Рядом с ванной находится спальная комната. Угловое размещение кровати создает ощущение защищенности, возле постели — четырехэтажная тумбочка из неоколониальной серии, она приехала из Бельгии. Ближе к центру разместились финский столик для рукоделия XIX века и кресло от культовой американской фабрики Baker. Окна обрамляют вельветовые шторы, подобранные так, чтобы надежно защищать от солнечных лучей по утрам. Массивная итальянская люстра из бронзы подарена Марселю одним из клиентов.

Кабинет соседствует со спальней, в которую можно попасть через стеклянные двери. В комнате много картин любимой художницы Марселя Татьяны Лярсон. Тахта сделана по его проекту и задумана как полноценное двуспальное место — при этом в собранном состоянии она выглядит очень компактно. Шкаф выполняет функцию гардероба, скрывая от глаз верхнюю одежду гостей. Столик от Piero Fornasetti обыгрывает тему гравюр, а французские часы в стиле ампир помнят еще XIX век.

Ковер дополнен цветовыми элементами, доминирующими в интерьере квартиры, и отсылает к конструктивизму 1920-х годов.

— Обычно, когда я въезжаю в новую квартиру, покупаю все базовое, и постепенно оно замещается хорошими вещами. Важно не просто сделать интерьер, а наполнить его содержанием и деталями. Для класса людей, которые ищут жилье и условия жизни с европейским подходом, почти нет вариантов, кроме сталинок. Как ни странно, результат, противоположный западной демократии, в бытовом смысле выражает схожие с ней условия. В таком жилье я чувствую себя большим европейцем, чем в современном. А европейское отношение к жизни складывается из уважительного отношения к собственной — там не о «вот через пять лет заживу» или «мне достаточно и такой квартиры», а об уважении к себе, наделении жизни смыслами и эстетикой. Эта квартира как раз об этом, и я каждый раз с большим удовольствием возвращаюсь сюда.

Фото: Даша Самойлова