Пять причин пойти на выставку «Кажется, будет выставка в Казани»

Мне претит позиция экспертизы человека, который приезжает из Москвы, смотрит, что в провинции происходит, и говорит: «Это мы покажем, а это нет». Выбирая участников, я опирался на список, который формировала «Смена» — мы общались с авторами, ориентировались на то, что они сами хотели бы показать. Это позволило отойти от колониальности кураторских методов: я не хотел обозначать тему, а хотел скорее понять, какое высказывание сами художники хотят сделать, что это за сообщение, и дальше осмыслить, как они могут рифмоваться друг с другом.

Мы не можем претендовать на то, чтобы показать всю современную художественную сцену Казани: мы ограничены и пространственно, и финансово. Важно, что эта выставка — не разовый проект, это заявление о том, что «Смена» будет уделять больше внимания современным казанским авторам. И те, кто не представлен на этой выставке, могут попасть в следующие проекты.

Для меня важно, что наша экспозиция не предполагает одной траектории: зритель сам выбирает, как ему двигаться, там нет одного нарратива — скорее смысловые поля, объединяющие художников по внутренней общности тем, которые они затрагивают. Не предполагает одной атмосферы работ, но не по формальному признаку.

22 участника — это действительно много, они используют разные медиумы, подходы к творчеству и затрагивают абсолютно разные вопросы. Есть эффектная работа Эллины Геннадьевны, которая называется «Энди»: это инсталляция, которая посвящена умершему попугайчику Энди. Художница сделала скан мертвой тушки попугая, напечатала ее на 3D-принтере, этот маленький попугайчик задает центр инсталляции, окруженный несколькими источниками звука, интерпретирующими чириканье этого попугайчика. Это попытка продлить домашнего питомца в вечность, искусство как способ преодоления смерти.

Я заметил во многих работах момент, который свойственен не только Казани, но и в целом российским регионам: внимание к конвенциональным живописным медиумам. При этом на выставке мне хотелось подчеркнуть, что художники, даже обращаясь к живописи, в своих практиках друг на друга не похожи и делают чрезвычайно убедительные работы. Это может быть живопись, тяготеющая к абстрактному экспрессионизму середины прошлого века, попытка совместить абстрактный образ с фигуративным и усложнить восприятие зрителя, могут быть очень интересные и хорошо сделанные графические серии. Я вижу интерес и озабоченность авторов живописной традицией, попытку как-то ее переосмыслить и понять, как можно заниматься живописью в контексте сегодняшней культуры.

У меня были свои критерии отбора: я старался привлечь к выставке людей, которые погружены в контекст актуального искусства, потому что далеко не все музыканты могут высказаться на эту тему. Это предполагает знание актуальных процессов в обществе, обращение к социальным вопросам. Если художники в силу конъюнктуры знакомы с критической теорией, философией, то для музыкантов это редкая ситуация.

Среди работ, погруженных в современный контекст, — проект Димы Смородина, который представлен в лестничном пролете между первым и вторым этажами «Смены». Дима записал поездку в метро из «Смены» домой, а затем прошел по улице тем же маршрутом и записал свой путь. Эта работа отражает разные уровни присутствия человека, пространственную траекторию на разных высотах. Это обыгрывается в экспозиции за счет того, что колонки висят на разной высоте.

В Казани довольно заметная электронная сцена. При этом достаточно музыкантов, которые существуют за пределами конвенционального понимания музыки — например, техно-дуэт «ПТУ»: они работают в формате выступлений, но у них есть вещи, которые было бы здорово включить в контекст выставочного пространства, чтобы люди восприняли музыку иначе, вне обычных мероприятий, с ней связанных. Поэтому на выставке демонстрируются работы, которые существуют на стыке музыки и современного искусства. Это возможность другой коммуникации со зрителем: не просто прийти и послушать музыку, а воспринять ее в новом контексте, как часть общего культурного процесса.

Я написал композицию из духовых инструментов и синтезаторов. Использовал полевые записи из поездки на Кавказ и интершумы. Композиция построена в пентатонической гармонии, народная, но без привязки к определенной местности по звучанию: это мог записать музыкант, живущий как на Балканах, так и в Тибете.

Для меня создание музыки для выставок — это знакомый формат: по профессии я композитор, саунд-дизайнер. Стараюсь браться за проекты, которые мне интересны. Я не пишу картины уже годами, и для меня участие в выставке в качестве саунд-художника — это то же самое, что создать нечто материально-идейное: звук — тоже картина, но из других миров, здесь смысл не в вербализуемой идее, а в самой композиции.

На выставке есть группы авторов, но я не хочу формализовывать эти описания. Задача выставки не в описательно-дескриптивных или аналитических моделях вроде «я вижу такой-то смысл в этом авторе, он похож на послание другого автора». Есть общие мотивы, атмосфера работ, настроение, интонации, есть природные мотивы, внимание к человеку — акцент на его психологии, эмоционально-чувственном строе, переживаниях. Поводом для объединения художников стала скорее такая общность, чем конкретные смыслы, которые я мог бы закрепить.

Авторы сами выбирали, что хотят показать, и некоторые из них открываются зрителю с новой стороны, не как в других своих проектах. Художница Neji201 выставляла живописные абстрактные работы в ярких цветах, но в этот проект попал материал совсем иного плана: это графическая серия, очень дотошное и детализированное повествование о сказочном персонаже — кролике с лапами-лебедями.

На выставке будет часть моих работ из серии «Зеркало» — это небольшие зарисовки, сделанные с помощью карманного зеркальца: с одной стороны, это нечто будничное, наблюдения за окружающим миром; с другой — я использую зеркало как метафору иного измерения пространства. Я часто связываю это со своими снами, и именно с помощью зеркала мне удается показать отстраненность и двойственность, которую ощущаешь во сне. Надеюсь, процесс просмотра моих работ будет для зрителя медитативным, потому что это закольцованные видео и я преследовала только одну задачу: смотреть и думать о чем-то своем, отправиться в путешествие в свои мысли.

Недавно прошел фестиваль НУР, где я показала большую часть того, что хотела выставить. Поэтому для выставки в «Смене» я предложила что-то из своих студенческих работ. И уже давно я делала серию с зеркалами. Это показалось мне интересным, потому предполагало исключительно веб-формат: я делала запись в зеркало и выставляла в инстаграм. Увидеть работы на экране больше телефонного я не рассчитывала, так что для меня эта выставка — эксперимент и вызов.

Готовясь к проекту, я знакомился с материалами о Казани, письма Родченко были среди них. Мне попалась эта фраза, и я подумал: «Черт возьми, как она ложится на выставку!» Эта фраза фактологического свойства, она вроде бы не рефлексивна, но то, что образует ее контекст, показалось мне чрезвычайно полезным и созвучным выставке.

Родченко, на тот момент вольнослушатель Казанского художественного училища, пишет письмо Варваре Степановой, которая путешествует где-то между Москвой и Костромой. В этом письме он говорит, что все больше погружается в футуристические авангардные практики, увлекается разработкой нового художественного языка, это полностью его занимает. В связи с этим фраза начинает звучать совсем иначе: в ней слышится одновременно и присущая авангарду манифестационность, ситуация предъявления миру совершенно нового опыта, который должен принципиально переформатировать представления об искусстве, а может быть, и о жизни. Есть этот авангардистский футуристический дух, как импульс, создающий напряжение. С другой стороны, в нем чувствуется характерная для любого художника потребность в зрителе, стремление с ним встретиться, потребность в условиях, где встреча искусства и зрителя будет возможна.

Есть привносимая с позиции сегодняшнего дня потребность найти единомышленников, обнаружить близкое по духу сообщество, чувствовать себя частью социального организма. Все эти мотивы — высказаться, выставиться, встретиться и вступить во взаимодействие со зрителем, найти людей, которые видят и чувствуют мир так же, как ты, — характеризуют сегодняшнюю ситуацию: прошло уже больше века, но эти контексты и ситуации нам созвучны.

В современном креативном сообществе есть ощущение раздробленности, фрагментированности. Нет интереса к практикам коллег по цеху. Выставка изначально мыслилась как возможность этой встречи авторов. Диалог, обмен мнениями, шанс рассказать, кто чем занимается, — очень важны для закрепления профессиональной общности.

Поскольку невозможно представить всех художников Казани в одном проекте, мне не хотелось закреплять какую-то характеристику сообщества и представлять ее зрителю как состоявшийся комплекс. Мне кажется, главная интрига и отчасти вызов — что это сообщество не вполне сложилось и мы должны мыслить его не как что-то завершенное, а как динамичный организм, части которого друг с другом сейчас могут не пересекаться, но мы можем спровоцировать их вовлеченное взаимодействие. Это сущность, полная жизни.

Я вижу выставку как предложение зрителю самому этот момент почувствовать. Будет у него потребность какие-то точки пересечения между авторами и их практиками обнаруживать — пожалуйста. Для выставки важна атмосфера, возможность оказаться внутри культурного процесса, который можно просто переживать и необязательно описывать в каких-то однозначных категориях: может быть, она [выставка] ввиду своей незавершенности, своей жизненности такому подходу сопротивляется.

Digital-каталог знакомит самую широкую аудиторию с местными художниками. Как ресурс его можно задействовать и после выставки, он будет расширяться по мере реализации следующих инициатив. Это кумулятивный ресурс, объединяющий акторов локальной художественной сцены.