Так вижу. Промышленный альпинист — о руферах, падающих предметах, голых людях, адреналине и сайтрансе

«Инде» продолжает изучать жизнь людей с интересными профессиями. В этом выпуске редакционная камера побывала на высоте 65 метров над городом — в руках промышленного альпиниста Марселя Закирова, в течение месяца документировавшего свою работу по приведению теплоэлектростанции в приличный вид.

Это я прибежал с работы к вам пленку забрать и обратно на объект — ТЭЦ-3, на границе Московского района. На нем мы работаем уже два месяца, скоро должны закончить — в начале июня здание приедет смотреть президент, и поэтому всюду срочно наводят марафет. Чем я занимался до того, как пойти в промышленный альпинизм? Сначала был барменом, потом стал администратором в ресторане, но мне это наскучило быстро. Как-то раз знакомый позвал помочь ему на высоте, мне понравилась работа, и я решил сменить профиль деятельности. Главный плюс, наверное, в ее разнообразии — мы убираем отслужившие свое конструкции на заводах, утепляем старые панельные дома, ремонтируем водосточные трубы, красим стены, устанавливаем кондиционеры, убираем снег и наледь зимой, что только не делаем. Бывает, зовут спилить дерево в труднодоступном месте — забираешься на него и постепенно вниз идешь, подпиливая ветки и ствол. Особенно опасны тополя, они хрупкие и их шквальным ветром ломает легко.

Дальше зовут казанским цирком заниматься — там тоже куча работы.

Это градирни — охлаждающие системы ТЭЦ, откуда выходят излишки тепла. Мы их называем «генераторы облаков». Снято с крыши здания рядом — все объекты на огромной, в 24 гектара, площади ТЭЦ связаны подземными коммуникациями, по самой территории никто особо не ходит, поэтому людей в кадре нет.

После дождя. Хорошо, что облако прошло мимо и там где-то за лесом пролилось. Нам в дождь нельзя работать. И если ветер сильнее пяти метров в секунду — тоже. Снег нам не мешает, но если температура сильно ниже нуля, то мы на объект не выходим. Утро начинаем с просмотра прогноза погоды, надо знать, будут ли, например, резкие порывы ветра днем. Лучше всего смотреть на сайтах для парапланеристов, там самый точный прогноз.

Высота 30 метров. Начали красить здание — до этого все время были дожди, дожидались хорошей погоды. Работаем минимум вдвоем — одному нельзя вывешиваться, должен кто-то контролировать второй. Всякое бывает — забудешь что-нибудь в запаре или одна из двух веревок зацепилась за что-то на крыше: дернешь ее — соскочит и… Мягко говоря, неприятные ощущения. Снаряжение надо все время проверять на потертости, край у кровли может быть острым — и веревка лопнет. Работаем маятником для захвата большей площади: веревки крепятся в разных частях крыши и с их помощью можно быстро перемещаться по стене — одну ослабил, другую подтянул. Один человек за день может с помощью краскопульта покрасить 400 квадратных метров максимум — это много, конечно. Мы вдвоем за день торец огромного здания покрасили. На второй фотографии видно специальную защитную одежду, чтобы в краске не измазаться. Мы ее из-за цвета называем «каспер».

Это здание до покраски и ремонта и как оно выглядит после работ. Не самый интересный объект в моей жизни, гораздо круче, когда забираешься на башню в 250 метров. До самого верха — 40 минут с передышкой, вниз чуть быстрее. И так пару раз за день.

Боязнь высоты, конечно, остается. Но это полезный страх, он заставляет соблюдать все меры предосторожности, все дважды проверять. Но паники нет. Привыкаешь быстро — у меня после недели работы прекратились симптомы боязни высоты: трясущиеся руки, головокружение.

Бывает, что-то из рук вылетает, конечно. Но мы заранее оцепляем сигнальной лентой площадку и ставим человека следить, чтобы никто за нее не проник. Иногда после падения с 60 метров отвертка может выжить. А может и нет — как воткнется. Однажды с 250 метров вниз у нас улетел бочонок 40-литровый с краской. Пятно было диаметром метров 15.

На фото не видно, но воздух внутри цеха плывет — температура внутри добивает до 50 градусов. И оглохнуть можно, так турбина ревет. Условия экстремальные, хотя по снимку и не скажешь. Для здания это тоже неполезно все — от перепада температур влага вытекает наружу через поры в бетоне и эти подтеки приходится нам потом закрашивать.

В свободное время мы на крыши и вышки не забираемся — руфинга нам хватает по работе. А вот в рабочее время бывает, что с другими людьми пересекаемся. Объект под охраной, все, лишние люди пройти не могут, камеры, проволока, служба безопасности — забираешься, а там сидит паренек в шортах и кедах, на телефон виды снимает. Удивительно.

Каждый день надо получать допуск, с этим очень строго — надо всех обойти и все бумаги показать начальству. Режим тоже жесткий — время обеда нарушать нельзя. Кормят нас в столовой там же, на территории, — вот градирни видно из окна. Столовая самая обычная, те же сосиски, те же злые бабки; жаль только, что цены не советские. Это моя бригада: слева Максим, явно в хорошем настроении, справа Дмитрий. Есть еще Стас, он в кадр не попал. Как люди приходят в профессию? Те, кто постарше, — обычно с горного туризма переключаются на промальпинизм, чтобы деньги зарабатывать. Вот Дмитрий ходил в горы, но невысоко, тысячники он не покорял. А молодое поколение часто вообще альпинизмом не занималось, для них это просто работа.

Поднялся сильный ветер — к дождю, — и вот так пар из трубы свернул в спираль и к нам на крышу закинул.

Выходной в Камском Устье. Каждый год в конце апреля мы сюда приезжаем, устраиваем мини-опен-эйр для себя, ставим психоделик-транс, техно. В Казани, к сожалению, таких больших мероприятий нет давно уже. Второй снимок сделан с «Камского балкона» — так мы называем очень резкий обрыв с видом на Волгу. В ясную погоду едва-едва видно другой берег, это самое широкое место на Волге, 40 километров. В жизни почва примерно такого же красного цвета, даже поярче, — рядом самое крупное месторождение гипса в России, я думаю, что поэтому она такая.

Это уже вид с турбинного цеха, высота 65 метров. Многие не понимают, как устроена ТЭЦ, жалуются, что из труб белый дым идет, атмосферу загрязняет. На самом деле это пар, ничего особо опасного в нем нет. Поэтому современные трубы и низкие, метров по 60, — раньше топили углем и мазутом, поэтому выхлоп старались как можно выше выводить.

Обычная бригада на промышленном объекте состоит из четырех человек, кондиционер можно установить и в одиночку. Хотя если очень большой объем работы и времени мало, то мы созываем на поддержку до 30 альпинистов. Цеховая солидарность у нас крепкая, все делятся друг с другом объектами: работает сарафанное радио — если кому-то предложили работу, а он занят, то переводит заказ следующей бригаде. 90 процентов моих коллег болеют адреналиновыми видами спорта, в основном водным туризмом и сноубордом. Конечно, мы все любим экстрим.

Больше всего времени занимают подготовка и оценка сложности работ — она зависит от очень многих вещей. Самое опасное, когда на объекте есть металлические конструкции в аварийном состоянии. Никогда не знаешь, как они себя поведут. Травматизм в основном бывает из-за некачественного снаряжения, хотя надо отметить, что отечественная снаряга стала сильно лучше за последние лет восемь. Веревки, впрочем, по-прежнему хватает на сезон — или до первого повреждения. А вообще, главное все делать на трезвую голову и не торопиться.

Иногда работаем без страховки, вот как тут на лесах. По технике безопасности, надо страховаться на высоте от трех метров и выше, но когда трубу красишь, надо постоянно двигаться, так что прикрепляться не очень удобно. Ремонт и покраску ТЭЦ надо делать каждые пять лет, так что не исключено, что через какое-то время мы опять сюда вернемся. Плюс рядом возводят еще один блок, не знаю, думают ли закрывать этот или тот резервным будет, — но, наверное, это потому что город растет и энергопотребление вместе с ним. Всего за два месяца мы покрасили порядка семи тысяч квадратных метров.

Бывает так, что за месяц очень много разной работы перепробуешь, а иногда все время одно и то же делаешь. Случается, что нас вызывают жильцы: например, заперся ребенок в комнате и не открывает, надо проникнуть через окно. Как быстро мы можем это сделать? От получаса. Главное, чтобы доступ на крышу был свободный. Хотя если экстренный случай, то замок можем и спилить.

Когда в окне появляешься, люди обычно улыбаются. Если работы не на один день, то через неделю перестают обращать на тебя внимание вообще. Хотя в хрущевках, где много бабулек, иначе — они радуются, когда им что-то чинишь, чашку чая с пирожками из окна прям просовывают. Ну а чего, проголодаешься, на весу попьешь-поешь, и лучше станет. Обнаженку тоже видим в окна, всякое бывает — люди пугаются, до агрессии доходит. Ну а что нам делать, объясняешь все как есть, это наша работа, таких вещей не избежать.

Зарево на закате — значит, следующий день пасмурным будет, а для нас выходной. Солнце село через две минуты.

Фотографии: Марсель Закиров