К партнёрским родам подготовиться можно, а быть готовым нельзя

Ты можешь выучить десяток техник дыхания, скачать пять счётчиков схваток и узнать тридцать способов того, как избежать обезвоживания, но никто никогда не объяснит тебе, как сложить уличную обувь в автомобиль, не испачкав тапочек, уже переодетых в приёмном покое роддома.

Мы, мужики, не готовы к родам. Например, ещё вечером я был уверен, что у нас есть в запасе пара дней. Но в два часа ночи жена разбудила меня, сообщив, что процесс пошёл. Мы взяли дежурную сумку и поехали, и я пожалел, что не купил электронную сигарету и не закачал кино в планшет. Как выяснилось, последнее мне бы не пригодилось, а вот от первого я б не отказался.

Вначале мы попадаем в приёмное отделение, где жену осматривает доктор с забавным восточным акцентом. Он подтверждает наши соображения и даёт команду переодеваться. Вот тут и наступил момент истины, описанный выше: если переобуться, то в машину надо идти в тапках. Если переобуться у машины, обратно опять же надо идти в тапках. А если не ходить в машину, то где оставить обувь?! Дилемма! Сходил в тапках, протёр их у входа влажными салфетками, благо снег.

Мне выдали полупрозрачный наряд из чепчика и халата и повели по роддому. Привели на этаж, а там уже я слышу звуки в таком порядке:

— А-а-а-а! — женский стон.
— Шлёп-шлёп-шлёп! — как резина о пол. Оказывается, это гимнастический мяч.
— Тук-тук-тук, — ну, это я узнал, это пульс у ляльки, громкий аппарат.

Уже страшно. А вокруг — взгляды явно не флиртующих со мной женщин.

Отца ведут сразу в палату (родблок?), где будут проходить роды. По пути я стараюсь не глядеть по сторонам, но всё же что-то вижу — в отделении девушка прыгает на гимнастическом мяче и кричит. Соображаю, что крик роженицы похож на крик женщины, испытывающей оргазм. Та женщина потом всю ночь маялась.

Дальше — нас заводят в палату, где мы с женой проведём ближайшие двенадцать часов.

В принципе, единственная задача отца на совместных родах — сохранять спокойствие. Мне пару раз говорили, что мужики падают в обморок, но я ничего обморочного не заметил. Ты стоишь со стороны головы жены, дышишь с ней, изредка гладишь её, подносишь попить, потом снова дышишь. Да, позже я видел несколько сгустков крови, видел, как ставят систему, как берут кровь из вены, слышал переговоры врачебной команды. Ничего страшного, в конце концов, роды — это операция.

Мысль о том, что роды — это именно медицинская операция, в какой-то момент мне сильно помогла. Я даже собирался сказать акушерке, что она что-то там неправильно делает, но вспомнил, что влезать в процесс не стоит, это важно. Думаю, многие из мужиков, особенно отягощённые навыками начальника, захотят сказать: «Делай раз, делай два». Так вот — не надо!

Насчёт расслабиться в роддоме — лови любую возможность, но особо контроль не теряй. В любой момент ситуация может поменяться, и придётся снова дышать, поить, гладить и т. д. За двенадцать часов я поспал в общей сложности минут тридцать, причем большую часть — на табуретке, прислонившись к кафельной стене. В туалет удалось сходить дважды.

— Что-то у вас никаких условий, чтоб отец поспал, — укоряю я акушерку.
— Ну так вы сюда не спать пришли, — резонно отвечает она.

Контакт с акушеркой и врачом тоже очень важен. Старайся на первых этапах брать инициативу в свои руки. Если дают бумаги на подпись — читай и подписывай сам. Отвечай на вопросы, дав жене время и возможность приспособиться. Запоминай детали и мелочи. Когда отошли воды, когда ты приехал в роддом, есть ли аллергия на что-то, какие это роды по счёту — на эти вопросы мужик должен ответить без «Гугла».

Конечно, очень многое зависит от акушерки или врача, который сопровождает вас. Нам в четвёртом роддоме Казани досталась Эльмира Тагировна — человек повышенной бодрости (она вообще спит?!) и чувства юмора.

В какой-то момент жену перекладывают на родильный стол и вокруг собирается бригада врачей. Не мешай. Лови взгляды, слушай команды, старайся предугадывать движения, чтобы не попасть на траекторию. Следи за женой, дыши как паровоз — вдох-выдох, вдох-выдох, чтобы она слышала твой ритм и сосредоточивалась на нём.

И старайся не пропустить сами роды — это наиболее сложный и одновременно чудесный момент. Да, любимой трудно, это видно и слышно, поэтому подхватывай её дыхание, хвали, подбадривай в перерывах между потугами. И смотри, как появляется ребёнок. В какой-то момент покажется страшненькая тёмная головка, а вскоре выскользнет и тельце. Это ещё не всё, но уже почти всё.

Сразу отвечу: пуповину я не резал. Специалист сделает это лучше. Дальше — короткий перерыв, чтобы мама могла отдохнуть. Чуть позже акушерка сказала, чтобы я «пообщался» с дочерью. Я отошёл к столику педиатра, но спиной всё равно слышал, как идёт последний этап операции — выходит послед, врачи подшивают и приводят всё в норму. Я шептал какие-то дурацкие слова своей новорождённой дочери и, хотя понимал, что это лишь случайный поворот головки, всё равно думал, что она смотрит на меня. В этот миг мне показалось, что она признала меня, по голосу или как-то ещё, и я почти заплакал.

И вот мы втроём. Дочка лежит и сосёт грудь, жена в полусне, а я сижу рядом и пью чай, пытаясь не вырубиться прямо тут, на подоконнике. Вскоре девчонок увозят в палату, а меня отправляют домой.

Уже на улице я понимаю, что, в сущности, первым увидел свою дочь и поговорил с ней. Теперь мне не страшно. В конце концов, «отец» и «ответ» — почти однокоренные слова.

Иллюстрации: Софья Караваева