«Еда и гостеприимство казанских татар» от «Ultima Яндекс Еды» и «Смены»: как местные художники переосмысляют татарскую кухню

Где найти artist cookbook «Еда и гостеприимство казанских татар»:

«Вартазия»
«Винные марионетки»
«Марусовка»
«Некрасов»
«Ранняя пташка»
«Ромейн Meat»
Anna Bistro
Branch
Cheeseria
Gina
Ichi-go Ichi-e
L'Elephant
Lulua
Ostro HG
Picasso
Rammi
Sakura by Tasigo
Zuka
книжные магазины «Смена»: в ЦСК, ул. Б. Шахиди, 7; в Национальной библиотеке РТ, ул. Пушкина, 86; «Букинист», ул. Островского, 9/3

История татарской кулинарии записана не полностью. Кроме книги «Казанские татары, в статистическом и этнографическом отношениях. Этнографические очерки» ученого, ботаника и доктора Карла Фукса, отсутствуют другие первоисточники, из которых можно узнать, что представляла собой татарская кулинария XIX века. Еще есть исследования [татарского этнографа и просветителя] Каюма Насыри, но мы искали нечто другое.

Совместно с «Ultima Яндекс Еда» мы подумали, что было бы здорово обратиться к истории татарской кулинарии и реактуализировать текст Фукса в современном прочтении. Мы верим, что книга — самое древнее медиа и оно же остается самым устойчивым и эмоциональным. От сайта ты никогда не получишь столько эмоций, сколько от печатного формата, от того, как открываешь разворот.

Мы раздали художницам небольшие фрагменты, которые показались нам редакционно наиболее выразительными. Первый фрагмент, «Еда казанских татар», проиллюстрировала Надежда Ригова, второй, «Гостеприимство казанских татар», получила Зухра Салахова, третий, «На свадебном пиру», достался Нурие Нургалиевой. Каждой была поставлена задача не буквально изобразить то, что написано, а выразить впечатления от текстов в новых работах, используя собственные техники и художественно-выразительные средства. Получилась такая выставка внутри книги на тему татарской кулинарии и ее истории. Мы сопроводили тексты Фукса не только фотографиями работ, но и их короткими интерпретациями от художниц.

Как правило, иллюстрация в книге — это рисунок, который либо сделан на бумаге и отсканирован, либо создан сразу в цифровом виде. Мы же пошли от галерейно-выставочного формата, где каждая художница сделала не нарисованные объекты: Ригова — скульптуры из обожженной глины, Салахова — вышивку, а Нургалиева создала цифровые картинки, которые потом распечатала на тканях. Важно было подчеркнуть эту выставочность в книжной форме. Например, у каждой работы есть этикетка, как в галерее.

Мы поставили задачу сделать современный и легкий аттракцион впечатлений, который работал бы на широкую аудиторию. Найти и полистать книгу можно в казанских ресторанах, подключенных к «Ultima Яндекс Еде». Но забрать их с собой нельзя, потому что это выставка, а ее домой взять тяжело. С одной стороны, это гастрономия, уходящая в город, а с другой — искусство, выходящее за пределы стандартного классического галерейного пространства. Это такая штука, которая говорит сама за себя, поэтому лучше зайти в ресторан и увидеть ее.

Из текстов Фукса я узнала о культуре питания татар в конце XIX века. Я подумала о том, что если в нынешнее время так подкрепляться, то можно заработать гастрит и другие проблемы с пищеварением, потому что в такой еде много жира. Но, возможно, тогда продукты были здоровее, выращивались в более естественной среде.

У меня нет воспоминаний, связанных с татарской кухней, потому что среди моих родственников нет татар. Больше всего мне хотелось поработать с форматом книги, «Яндексом», текстами. Мне хотелось показать работы на страницах, чтобы они иллюстрировали издание.

Луковицы [в серии «Гиацинты»] были метафорой изобилия, потому что татарская кухня рассчитана на богатство, разнообразие. Мне хотелось выразить основную идею лаконично, в отвлеченном именно от еды виде, использовать поэтичный образ. Кстати, тюльпан, национальный татарский символ, тоже произрастает из луковиц, которые можно есть. Получилась неосознанная интерпретация, перевертыш. Вот есть цветок, а есть корень. И вместо цветка у меня корень. Потому что еда — это низменное, связанное с базовыми вещами.

Я читала отрывки из книги Фукса про быт татар в конце XIX века [и до проекта «Ultima Яндекс Еды» и «Смены»]. Мне понравилось, что в этом произведении описывается взгляд со стороны. То есть многие вещи, которые мне кажутся органичными, только в интерпретации человека извне становятся экзотичнее, и из-за этого ты более критично смотришь на привычное. Не как на что-то само собой разумеющееся, а в противопоставлении.

Я всегда замечаю, как разнится гостеприимство, когда я прихожу в гости к родственникам или друзьям из татарских семей — и к другим людям. Татарское гостеприимство — это всегда что-то избыточно дружелюбное, еда, которую тебе дадут еще и домой. Я часто замечаю контраст, но не в плохом смысле, а в целом, что всегда есть забавная, милая и интересная специфика, даже когда приходишь в гости к ровесникам.

В моей практике я всегда использую иносказание, язык метафоры. Чаще всего почему-то получаются животные или насекомые. Когда делаешь иллюстрации к книге о татарской культуре, главное — не использовать очевидные штуки, например мотивы, обряды и орнаменты. Мне хотелось, чтобы это было необычно, нетривиально, но и не изменяло моей практике.

В процессе работы я задумывала, чтобы вышло «странное» настроение, а не домашнее, уютное. И, когда делала картинки, старалась передать какую-то муравьиную психоделику. Например, один муравей переодевается в смешанном пространстве: полупейзаж-полуинтерьер из прошлой серии моих работ. Он снимает с себя шкурку муравья перед зеркалом, а рядом лежат еще несколько шкурок. Это рифмуется с фрагментом про то, как татары наряжаются, а также с одной из основных идей моей практики: тело — это просто одежда, в которой перемещается душа человека. Мне хотелось соединить свое видение вещей с этим отрывком, но так, чтобы это стало не буквальной иллюстрацией, а точкой пересечения моих размышлений и этого текста.

Я долго думала, участвовать ли мне в проекте, потому что всю жизнь живу в Татарстане, где много национальных проектов, из-за чего я немного устала от работы с темой. Но решила все-таки взяться, так как это возможность поразмышлять о татарской идентичности и кухне в новом формате, иначе посмотреть на привычные вещи.

Сначала я долго не понимала, что изображать. Рассматривая фотографии из дома моей бабушки в Набережных Челнах, я заметила повторяющиеся паттерны, наслаивания цветочных узоров, разноцветье на снимках, сделанных летом во дворе. И в моих работах я хотела передать это наложение еды, трав, орнаментов, потому что, мне кажется, в этом и есть суть культуры татар: в изобилии и щедрости. Кроме того что блюдо из гуся в татарской кухне — это традиционное украшение праздничного стола, гуси возникли еще и потому, что я часто работаю с образами птиц. Особенно мне нравятся лебеди: я делала их для первой персональной выставки «Извини, извини», прошедшей в Центре современной культуры «Смена» в начале 2024 года, потом они появились в другом проекте.

Меня всегда привлекали ткани: они вызывают ощущение чего-то родного, сакрального. Как когда ты приезжаешь домой, и комната наполнена приятным теплым светом, который сочится через тюлевые шторы. В этом проекте ткани стали платками, которые носят наши бабушки. Мне нравится, как изображение трансформируется: этот материал легко подстраивается под окружающую среду — стоит только подуть ветру, и все меняется. Возможно, как и сами традиции и память преобразовываются со временем.

Я удивилась, что у татар не было тех блюд, которые мы едим сейчас, например, в тексте Фукса не упоминаются эчпочмаки, чак-чак и кыстыбый. И сколько разной еды тогда было! Возникает чувство духоты, перенасыщенности, закрытости, ведь [на женском предсвадебном пиру] могли присутствовать только женщины (Фукс наблюдал за ними через дырку в занавеске и под угрозой обнаружения должен был прятаться в углу между сундуками. — Прим. «Инде»).

Одна из работ называется «Моя дорогая Амина». Это имя моей абики. Мне было важно запечатлеть ее присутствие в этом проекте, потому что она — единственная связь с моей национальной идентичностью. Также большим вдохновением для меня послужила песня «Эзләдем, бәгърем, сине» Ильгама Шакирова: она вызывает у меня тоску по прошлому, дому и близким.