Что происходит
Как народные бренды Татарстана становятся товарными знаками одной компании
опубликовано — 07.03.2025
Как народные бренды Татарстана становятся товарными знаками одной компании
Это… капитализм
В конце 2024 года в Татарстане впервые почти за десять лет (в последний раз такое было с Кыш Бабаем в 2015-м) разгорелся большой патентный скандал. Компания «Национальные игрушки» зарегистрировала товарные знаки на имена героев татарских сказок и отправила досудебные претензии по 500 тысяч рублей театру кукол «Экият» за использование в названиях спектаклей якобы имущества компании. Министерство культуры Татарстана потребовало аннулировать патенты, аргументируя тем, что образы татарских сказок — народное достояние, на регулировании которого невозможно зарабатывать. Но первое судебное заседание по этому делу, прошедшее в начале февраля, «Экият» проиграл. Второе заседание прошло 4 марта, в нем также приняли участие министерство культуры Татарстана и Татарское агентство интеллектуальной собственности. Третье заседание назначено на 17 апреля, на нем будет присутствовать Роспатент.
Этот случай — не первый, когда конкретный предприниматель в Татарстане «присваивает» себе народное достояние, «национализация» которого, тем не менее, тоже официально нигде не обозначена. Редакция «Инде» вспомнила другие подобные споры, связанные с брендированием народных образов без автора, а также вместе с основателем и руководителем агентства «Артпатент» Григорием Бусаревым попыталась разобраться, почему деятельность «патентных троллей» не такая уж незаконная и как можно защитить «народное достояние» от недобросовестных «правообладателей».
Больше всего патентных споров произошло в конце 2000-х — начале 2010-х, и не только в Казани: например, известные разбирательства по поводу бренда тамбовского волка закончились тем, что Федеральная антимонопольная служба признала образ народным достоянием. Но кейс, требующий подобного решения в Татарстане, появился, похоже, только сейчас, в связи со скандалом с минкультом, «Экият» и «Национальными игрушками», — предыдущие разборки либо не доходили до подобного накала, либо быстро разрешались.
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
Юридического термина «национальное достояние» нет, но есть общее, собирательное понятие того, что присуще определенной нации как культурное явление: фольклор, национальные костюмы, орнаменты. При этом есть ценные объекты культурного наследия — памятники архитектуры, например, Казанский Кремль, то, что можно увидеть и что находится как материальный объект на балансе какого-либо государственного учреждения. Эти материальные объекты представляют собой ценность и внесены в специальный реестр охраняемых законом объектов.
При обсуждении [охраны] фольклора ошибка тех, кто по этому поводу возмущается, кроется в том, что они сами не очень понимают, что такое культурное и национальное достояние. Это расхожее выражение, которым все начинают пользоваться и сами себя заводят в тупик, потому что не могут объяснить, что это такое. Слово «фольклорный» означает «народный», то есть, по сути, ничей, без конкретного собственника. Мы не спорим с тем, что [татарские мифологические персонажи, имена которых как товарный знак зарегистрировали «Национальные игрушки»] представляют культурную ценность, но они не попали в разряд охраняемых объектов, следовательно, с точки зрения закона их никто не охраняет. А значит, никто и не нарушает авторское право.
Охранять фольклорных персонажей — целая проблема, потому что, во-первых, это абстрактные герои, а не материальные объекты. А во-вторых, возникает проблема: кто будет оценивать важность персонажей [для народа]? К тому же должны быть отдельные ресурсы на охрану такого рода объектов, которые еще прежде предстоит оценить. И, кроме того, что они нам важны, за всем должна стоять правовая основа. Кто прав, а кто виноват, мы разбираемся не с позиций моральных принципов, а с позиции закона.
2009 год: Кот Казанский обретает хозяина
Изначально Кот Казанский — герой преданий XVI−XX веков, согласно которым на тогдашней территории современного Татарстана жили особенные дикие коты, отличавшиеся нестандартной для домашних собратьев, крупной конституцией тела. Они появлялись в разных легендах, но, наверное, самой популярной (и, к слову, правдивой) оказалась та, согласно которой от казанских предков свое происхождение ведут коты Эрмитажа. В 1745 году императрица Елизавета Петровна, узнавшая о талантах казанских котов в ловле мышей, велела доставить «чудо-животных» в Санкт-Петербург ловить грызунов в тогда еще недостроенном Зимнем дворце. Коты с задачей справились и остались жить в здании по сей день.
В 2009 году магазин «Казанский сувенир» зарегистрировал товарный знак «Кот Казанский», став единственным правообладателем марки. За несколько лет предприниматель предъявил 16 исков компаниям, которые использовали изображение кота на своей продукции. В результате другим магазинам было проще менять надписи и изображения, чем сталкиваться с «хозяевами» Кота. Гендиректор «Казанского сувенира» Наталия Харченко, опровергая обвинения в заключении образа в «патентную неволю», защищалась тем, что именно ее магазин в 1990-е занялся раскруткой образа и его популяризацией среди туристов. К тому же патент, по ее словам, помог местным ремесленникам спастись от китайской продукции, которая стоила копейки. В середине февраля 2025-го компания выставила бренд, по-прежнему принадлежащий ей, на продажу за 7 миллионов рублей.
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
Многие персонажи действительно долгое время оставались частью фольклора, порой забытого до тех пор, пока из них не сделали успешный коммерческий проект. Много ли вы слышали о Коте Казанском до тех пор, пока сувениры с его изображением не появились на прилавках? Он, конечно же, имеет историческую привязку к местности, но «достоянием» его сделали серьезные инвестиции. И опять мы упираемся в вопрос: а является ли Кот Казанский культурным достоянием, если у нас нет официальной и конкретной формулировки в законе, что понимать под этим термином? Так что, наверное, даже лучше, когда такого рода проекты принадлежат кому-то, кто в них вкладывает, борется с подделками.
2010 год: Казанский Кремль против сувенирных производителей
Примерно в то же время начался долгий скандал между музеем-заповедником «Казанский Кремль» и производителями сувениров, наносившими памятник архитектуры на свою продукцию. Тогда музей-заповедник требовал убрать образ архитектурного памятника со всех сувениров, в противном случае — платить, в том числе и штрафы. В ответ Палата народных художественных промыслов и ремесел Татарстана просила освободить производителей сувенирных товаров от выплат за использование изображения Кремля. Но в итоге музей-заповедник отстоял свое право на единоличное владение изображением Казанского Кремля, а производители, наносящие его на свою продукцию, платят по 30 рублей в год за это право.
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
Существует закон о товарных знаках, в частности статья 1483 Гражданского кодекса Российской Федерации, где содержится перечень оснований, по которым нельзя регистрировать товарные знаки. Например, есть пункт 4, где не допускается регистрация культурных ценностей, хранящихся в музеях. Также существует реестр особо охраняемых культурных объектов, регистрировать которые в качестве товарного знака нельзя без согласия собственника, которым выступает государство.
2015 год: Кыш Бабай как новый мифологический персонаж
Еще один патентный спор случился в 2015 году, когда в Свердловской области и Республике Башкортостан открылись резиденции татарского Кыш Бабая. Идею сделать усадьбу Деда Мороза на татарский манер «подобрала» основательница туристической компании «Трэвэл-Эндвок» Юлия Таланова. В 2008-м она придумала проект по аналогии с Великим Устюгом и зарегистрировала авторские права на образ Кыш Бабая и его резиденцию в Арске в компании «Артпатент» Григория Бусарева.
Кыш Бабай — татарский эквивалент Деда Мороза, но, в отличие от своего собрата, он появился совсем недавно — по крайней мере, официально. Неизвестно, существовал ли в татарской мифологии подобный персонаж, — за несколько веков ислама, запрещавшего языческие праздники, и век советского атеизма уже сложно найти документальные подтверждения. Впрочем, сам Кыш Бабай в интервью «Инде» рассказывал, что «помнит, как строилась пирамида Хеопса» и как дружил с Александром Македонским. А в начале ХХ века Габдулла Тукай написал стихотворение «Ак бабай», герой которого похож на Деда Мороза, как раз набиравшего популярность в Российской империи как часть новогодней и рождественской атрибутики. Но такой Ак бабай у Тукая скорее реплика, чем настоящий мифологический герой, как Шурале или Су анасы.
Поэтому, если в случае с театром кукол «Экият» и компанией «Национальные игрушки» речь идет о персонажах, описанных в научных трудах и поэмах больше 100 лет назад, Кыш Бабая вряд ли можно отнести к народному достоянию — не в ближайшие полтора века точно, поэтому претензии «Трэвэл-Эндвок» к конкурентам из других регионов выглядят вполне обоснованными.
2024 год: герои татарских сказок
Если вспомнить патентные споры предыдущих лет, становится ясно, что заработать на регулировании народного образа довольно легко, а формулировки в законодательстве или их отсутствие становятся удобными лазейками. Минкульт и «Экият» утверждают, что образы как национальное достояние конкретным людям не принадлежат и могут использоваться кем угодно. Но глава «Национальных игрушек» Искандар Асянов заявляет, что персонажи татарских сказок не входят в реестры национального достояния России или Татарстана, а потому их не запрещено зарегистрировать как товарные знаки. И, судя по закону, он прав.
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
Сегодня, к сожалению, есть такая массовая практика, когда регистрируют товарные знаки — в том числе и образы национальных персонажей — с целью получения компенсации от тех, кто давно этих героев использует. Такая категория предпринимателей, «патентные тролли», предъявляют права на то, что плохо (или, наоборот, хорошо) лежит. Некоторые поставили это на поток, например, предприниматель Азамат Ибатуллин (регистрировал среди прочих товарные знаки Top Gear, «ПОТАПЫЧ» и «Виноград». — Прим. «Инде»).
Законодательство в сфере интеллектуальной собственности позволяет патентообладателю, правообладателю потребовать не только возмещения убытков — как если бы вы повредили мою машину, я понес расходы на ремонт, требую их с вас и обязательно доказываю убытки. Здесь же можно требовать вместо возмещения убытков компенсацию, которая может достичь от 10 тысяч до 5 миллионов рублей на усмотрение суда (либо быть двукратной стоимостью контрафактной продукции). То есть у владельцев интеллектуальной собственности очень привлекательные возможности для получения денег с других лиц. Конечно, 5 миллионов получить очень сложно, но суммы поменьше — 300–500 тысяч, миллион — суды присуждают часто.
Идея директора «Национальных игрушек» Искандара Асянова заключается в том, что регистрируется не внешнее изображение или сущность мифологического персонажа, а только название. Поэтому производствам, наносящим образ Шурале на футболку, но не пишущим на ней слово «Шурале», предъявлять нечего (пока). Зато можно предъявить театру кукол «Экият» иск за использование якобы запатентованного названия в афишах спектаклей. Министр культуры Ирада Аюпова назвала деятельность компании «лохотроном», целью которого являются деньги.
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
Проблема не в том, что они зарегистрировали товарные знаки в виде названий известных персонажей, а в том, что они с этим делают, создавая проблемы добросовестным пользователям. На этот счет существует своя судебная практика, которая может признать такие действия злоупотреблением правом, обращаясь к статье 10 Гражданского кодекса. Тогда это проблема поведения правообладателя, а не приобретения прав на этот товарный знак. Возможно, через какое-то время, после всех резонансных случаев, все-таки будут приняты соответствующие законы для охраны фольклорных персонажей, но пока это только гнев народа.
Конфликт «Национальных игрушек» и театра кукол «Экият» — по большому счету, хозяйственный спор: одна компания решила заработать на коммерческой деятельности другой. Театр, хоть и является государственным учреждением, занимается коммерческой деятельностью — продает билеты, ставит спектакли, извлекает доход. Ключевой вопрос данной ситуации — добросовестность. Можно поставить под сомнение регистрацию товарного знака, но нужно понимать, что у правообладателя своя правда: мол, Роспатент дал регистрацию, а вы меня ущемляете. Но в то же время суд может принять во внимание, что [ответчик, театр кукол «Экият»] много лет добросовестно использовал [образы народных персонажей], и встать на их сторону.
Еще одна «управа», которую может найти суд на истца, — это недобросовестная конкуренция: на сайте «Национальных игрушек» было написано о производстве собственных спектаклей. Впрочем, в день второго заседания, 4 марта, выяснилось, что спектаклей уже не будет, а будут мультфильмы, в названиях которых фигурируют имена национальных героев, зарегистрированных «Национальными игрушками»: «Гусь в тюбетейке», «Су Анасы», «Камыр-Батыр», «Милли Зилант», «Татар егете», «Татар кызы» и многие другие. Согласно сайту компании, мультипликации пока «нет в наличии», она доступна «по запросу».
Григорий Бусарев
патентный поверенный РФ
«Национальные игрушки», обозначив у себя на сайте, что проводят спектакли, поставили себя в один ряд с театром. Таким образом, они задекларировались фактически конкурентом «Экият» на рынке услуг, а это уже недобросовестная конкуренция, связанная именно с приобретением и использованием товарных знаков. На этот счет в законе о защите конкуренции есть статья, обозначающая такие действия как нарушение закона. В этом случае возникает перспектива подачи жалобы в антимонопольный комитет. Это еще одна мера противодействия такого рода искам.
В случае с признанием тамбовского волка народным достоянием точку в деле поставила именно Федеральная антимонопольная служба. По итогам первого заседания суд уже отказал театру кукол «Экият» в привлечении к спору Федеральной антимонопольной службы, но, согласно закону, такое требование можно подать повторно.
