Что читать в марте: выбор Константина Сперанского
С приходом весны делимся книгами марта. В этот раз новинки и старинки российских издательств для «Инде» собрал Константин Сперанский — писатель и сооснователь музыкальной группы «Макулатура». Название дуэта, к счастью, вряд ли получится применить к этому списку, где по соседству расположились «Сумерки человечества», Вальтер Беньямин и «Мясорубка» Алексея Алехина. В общем, песня!
«Сумерки человечества I. Крах и крик». Антология экспрессионистской поэзии, libra
Наконец-то начата работа по полному изданию важнейшего документа великой эпохи интербеллума. Пока только первый том, но, надеемся, не заставят себя ждать и оставшиеся три: «Пробуждение сердца», «Призыв и мятеж» и «Возлюби человека». Немецкий экспрессионизм — явление уникальное, в котором поэзия и изобразительное искусство составили волнующий, жуткий и загадочный симбиоз. Из одного Готфрида Бенна можно было сформировать целый континент, но рядом с ним иные, не менее значительные имена: Георг Тракль, Георг Гейм, Август Шрамм, Якоб ван Годдис. Люди с трагическим взглядом и трагической судьбой.
«Русский дневник. 1927–1928». Альфред Барр, Джерри Эббот, Ad Marginem
Травелоги о поездках западных интеллектуалов в раннюю Советскую Россию пора выделять в отдельный жанр — в одном Ad Marginem их вышло несколько томов. Американские искусствоведы Барр и Эббот приехали в Москву следом за Вальтером Беньямином, накануне первой пятилетки, на излете блеска авангардистского искусства. Троцкистская оппозиция разгромлена, вот-вот будут закручены гайки, но еще работает театр Мейерхольда, еще свежи следы сворачиваемого НЭПа. Москва не отстает от Берлина или Парижа по интенсивности общественной и светской жизни. Но Барра и Эббота интересует не столько авангард, сколько культурное наследие многовековой истории разгромленной России. Они ходят по музеям, осматривают церкви. Представленные в книге тексты — это личные дневники, не предназначенные для печати. Тем интереснее изучать эти сырые, живые впечатления, а потом — сравнить хотя бы с русским дневником британского искусствоведа Роберта Байрона, который посетит большевистскую страну спустя пять лет после своих американских коллег.
«Писать жизнь: Варлам Шаламов. Биография и поэтика». Франциска Тун-Хоэнштайн, издательство Ивана Лимбаха
Давно уже увидела свет в серии «ЖЗЛ» работа Валерия Есипова, а несколько лет назад о поэтике автора «Колымских рассказов» вышла «Незаконная комета» Елены Михайлик. Но биографий Шаламова много не бывает, поэтому готовящуюся к выходу в марте книгу немецкой исследовательницы Франциски Тун-Хоэнштайн могу назвать самой ожидаемой за последнее время. Жизнь Шаламова рассматривается в свете литературы — как ремесла, как оборотной стороны, оппозиции жизни, как пространства для действия. Шаламов был в первую очередь художником и только в десятую — свидетелем катастрофы XX века. После всего виденного во время своего сошествия во ад он не поспешил отменить искусство, а поставил перед собой задачу его силой передать пережитое, заострить вопросы человеческого существования, как, например, такой, звучащий куда как злободневно: «Иллюзорность и тяжесть надежды. Возможность опереться на другие силы, чем надежда».
«Мясорубка. Как Россия полюбила кровавый спорт». Алексей Алехин, Individuum
Интересы читающей публики и аудитории российских ютуб-боев вообще не пересекаются. Тем интереснее будет человеку несведущему очутиться в мире этого фрик-шоу, чего-то типа «Титанов рестлинга на ТНТ», только с реальной болью и не бутафорской кровью. Книга увлекает как триллер. При этом очевидно, что автор перелопатил бесконечные тонны не самого одухотворяющего контента, а потом свел это в стройное, тарантиновское повествование. И если вы начнете знакомиться с миром российских ютуб-боев, то вопросы типа «Почему видео с конфликтами на пресс-конференциях из-за того, что один из спортсменов рыгнул, собирают больше просмотров, чем сами бои?» останутся без ответа. Зато потом, может быть, доберетесь до истории жизни одного из персонажей книги, Артура по кличке Акаб, и поймете, что, во-первых, на эти судьбы не хватает своего Максима Горького, а во-вторых, что совсем не знали России.
«Против либералов». Армин Молер, Silene Noctiflora
Обязательная рекомендация к чтению для тех, кто в споре с радикальными доброхотами все еще не находится с ответом на их бронебойный контраргумент: «Вы что, против пения птиц?» Эссе свое Армин Молер, человек пышной биографии, в которой не последнее место занимает роль секретаря Эрнста Юнгера, а также автор эссе с провокационными названиями — например, «Секс и политика» или «Фашизм как стиль», — написал после развала Советского Союза, когда, казалось, либеральная модель мира восторжествовала. То ли в хулиганских целях, то ли в последней отчаянной атаке, Молер насмешливо, ловко критикует победителей и, как показывает современность, оказывается артиллерийски точен.
«Против демократии и равенства. Европейские новые правые». Томислав Сунич, издательство «Владимир Даль»
Любопытна не только тем, что вышла примерно одновременно с эссе Молера, но и еще и тем, что ее когда-то давно готовили к изданию Кормильцев и Ко в рамках «Ультра-Культуры». Впервые-то она была опубликована еще в 1990 году. Ее можно считать развернутым, более содержательным комментарием к публицистическому и бретерскому эссе Молера — Сунич уделяет внимание спору с левыми и даже выводит такое понятие, как «правый грамшизм».
«Таинства и обыкновения. Проза по случаю». Фланнери О’Коннор, «Циолковский»
Строптивая, ревностная католичка, ненавидевшая, когда ее сравнивали с Кафкой, но писавшая едва ли не более загадочные вещи, рассуждает на страницах сборника эссе как персонаж собственных книг. Вот она рассказывает, как разводит павлинов — во всех отношениях бесполезных, заносчивых и зловредных птиц. Вот растолковывает жанр «южная готика», а затем обрушивается на состояние современного ей (пятидесятые годы XX века) образования: «В иные века вниманием детей, среди прочих, владели Гомер и Вергилий. Но дела двинулись не вперед, а назад: наши дети оглупели настолько, что не могут проникнуть в минувшее силой воображения». Фланнери О’Коннор предъявляет поразительный пример бескомпромиссности — только в одной ей доступной области жизни духа.
«Сны и рассказы». Вальтер Беньямин, «Носорог»
Беньямин — блестящий критик культуры, но я его в равной степени ценю как прозаика. Впрочем, эти две части существовали в нем почти неразделимо. «Улица с односторонним движением» или «Берлинское детство» — это поэтичнейшие сборники фрагментов застывшей городской жизни, состояния ума, сердца или воображения. Как полновластный наследник Ницше и Бодлера, Беньямин философствует силой парадоксальных ассоциаций, неожиданных сочленений, конструируя из корпуса своих текстов фантастический Диснейленд. В конце концов, это единственный человек, пересказ чьих снов будет точно не скучно читать.
Фото: 1 — vk; 2 — admarginem; 3 — shalamov; 4 — individuum; 5 — podpisnie; 6 — tg; 7 — shop.centrezotov; 8 — nosorog.media
