«ЛСП», «Монти Механик» и Скриптонит: критики и музыканты комментируют российские виниловые релизы последних лет

Вышедший в декабре 2022-го альбом «Прием!» беларусок Гали Чикис и Светы Бень — мгновенная классика. Я уверена, что эти песни будут слушать и через 10, и через 20, и через 30 лет, и так далее. Больше того, по ним будут изучать историю музыкальной культуры 20-х годов XXI века, восстанавливать ощущение времени, в котором мы живем, и себя в нем (если застали). И сверять сердца, конечно.

«И зла не надо бояться. Надо бояться стать частью зла», «План эвакуации ясен, но невыполним», «Не печалуйся ничем» и дальше, и дальше — пожалуй, я могу слушать «Прием!» на повторе бесконечно, хотя вообще-то это серьезное испытание для души, парадоксально остающееся при этом невероятно утешительным. Для меня это точно самый важный русскоязычный альбом 2022-го и текущего десятилетия, уже перевалившего, на минуту, за экватор.

Релиз, вышедший в 2020-м как «шуточный» фоллоу-ап к великому Tragic City, был сочинен буквально по фанатской фантазии о грядущем новом альбоме: в соцсетях зафорсился трек-лист альбома, по которому в итоге Олег и сочинял песни. «Настоящий» новый альбом One More City увидел свет спустя неделю и оттянул на себя внимание от «Рыла». А жаль, ведь проверку временем пластинка прошла на ура. Формат музыкальной аудиопостановки в постсоветском пространстве умер — тут как аналог вспоминается только издевательский «Бабаробот» «Ленинграда». Тем «Свиное рыло» и кажется ценным. В непростом жанре Олег сочинил связную историю, которая при этом демонстрирует и множество жанровых граней его творчества (от дип-хауса «Стиморол» до панк-рока «Убийца Свин»), и жонглирование отсылками, референсами и цитатами. Самый, как мне кажется, недооцененный альбом проекта, а также демонстрация того, до чего может дойти творческий кураж талантливых людей, если он не отягощен грузом слушательских ожиданий.

У этого альбома по-настоящему культовая слава среди слушателей, и вполне заслуженно. Русский рэп — 2005 так не звучал. В нем не было настолько сильных и (в хорошем смысле) попсовых битов Озяба. Не было лирической мощи Тарантула. Не было отстраненного, слегка даже пародийного взгляда на жанр со стороны людей, чей кругозор выходил за пределы «района», «лирики», «дворов», «йоу». Особенно меня радует, что в виниловом издании содержание идеально соответствует форме. Купить его стоит как минимум из-за прекрасного буклета и набора допматериалов внутри. Среди них есть даже, вы не поверите, подставка для тарелки горячего борща.

Наследие группы «ночные грузчики» создано, чтобы слушать его на аналоговых носителях — бобинах, кассетах или, как сейчас, виниловых пластинках. Группе не идет популярный нынче формат стриминговых сервисов, в основе которого уже заложена сиюминутность. В этом смысле это, конечно, никакой не рэп и хип-хоп. Они ближе к авторской песне под гитару, где камерность исполнения сочетается с трагической бескомпромиссностью люмпен-интеллигентского высказывания. Ближайшие их коллеги — Александр Башлачев, Майк Науменко, Эллиот Смит, Марк Линукс (Sparklehorse). Упомянутые артисты — герои прошлого, самовольно ушедшие из жизни, но наше время совсем не обязывает поэта подписывать свое наследие кровавым росчерком. Все по-настоящему выстраданные тексты звучат уже как сделанные как бы postmortem.

Трудно уловить, от чьего, собственно, лица бормочет их герой — рассерженный ли, растерянный ли горожанин, нестабильный ли гуманитарий без места в социальной иерархии, но не укоренившийся и в собственном бытии. Какой-то вечный второгодник, давно уже выросший из фланелевой мидвест-эмо-рубашки, но не желающий или ленящийся менять униформу. К такому пареньку не западло и подсесть за столик на фуд-корте в затерянном ТЦ — лучше даже ничего не говорить, не мешать ему есть его постный картофель фри, его молчание красноречивее любой откровенности.

«Дом с нормальными явлениями» — как известно, попса и средний альбом, но лишь по мнению самого Скриптонита. Невзирая на убежденность рэпера, этот релиз — изысканная работа, перевернувшая не только жизнь его самого, но и целый жанр. На нем Адиль — в роли подмастерья американского рэпера, создавшего To Pimp a Butterfly, — напомнил любителям жанра, что хип-хоп отлично пишется и на живых инструментах, и на совсем не рэперских битах.

Сейчас пластинка уже не звучит так свежо, как десять лет назад, да и ассоциировать себя с тревожным павлодарским парнем больше не хочется. Но если настроение позволяет, почему бы и нет. Все-таки это один из лучших рэп-альбомов 2010-х.

Недавно поймал себя на мысли, что Вени Д’ркина нет с нами уже больше четверти века — хотя, кажется, его гениальные песни заслушивались до дыр на кассетах буквально вчера. Безумно жаль, что абсолютное большинство записей совсем кустарные или концертные бутлеги. «Крышкин дом» — одна из немногих студийных записей Д’ркина, и совершенно прекрасно, что она издана на виниле. Его у меня пока нет в коллекции. Но обязательно будет.

«Русский размер» периода своей силы — это, безусловно, альбом «650». Благодаря хиту «Ангел дня», попавшему в жесточайшую эмтивишную ротацию, группа смогла остаться в памяти целого поколения — я уверен, большинство людей вспоминают строчки «ты идешь с кастетом в школу, ты скрываться не привык» как признак беспечной юности и нуара конца 1990-х.

У «Русского размера» есть много альбомов и треков, благо в лучшие годы дуэт Бондарюка и Копотилова был крайне продуктивным. Однако альбом «650» — это, наверное, самая мрачная страница мрачного русского дэнса, благодаря которой наша страна, возможно, стала одним из символов сурового рейв-движения.

Ради интереса просто переслушайте песню под названием «Кто его убивал». Вполне могла бы принадлежать группе «Агата Кристи». Вообще, как танцевать под такое?

А мы могли.

«Кара-Тэ» — возможно, самый культовый альбом в истории русского рэпа. Токсично культовый. Его 21-летнего автора он мгновенно сделал легендой жанра, но цена была слишком высока — за всю дальнейшую жизнь Смоки Мо не выпустил ничего, что перекрыло бы эффект от дебюта. Фанаты до сих пор сравнивают каждый новый релиз с первым и требуют «Кара-Тэ-2».

Смоки привнес в русский рэп ощущение поэтического безумия — его размотанная подача раненого зверя и меланхолично-психоделические биты резко контрастировали с господствующим в середине 2000-х торжественно-пацанским стилем.

Зачем слушать релиз: хороший вкус — это как мышца, его нужно «качать». Даже если он у вас есть, вы всегда можете быть лучше. «Интерференция» вам в этом поможет.

Как слушать: сейчас апрель, отправляйтесь в заброшенные фруктовые питомники, отыщите там сморчок конический. Соберите и принесите его на кухню своего дома у реки. Отварите 15 минут, слейте воду, далее бланшируйте в сливочном масле. Потом добавьте сливки и всем этим покройте стейк лосося. Откройте ледяное шабли и ставьте иголку на пластинку «Интерференции».

Вот в точности так.

В марте 2021 года Петара Мартича обвинили в домашнем насилии и абьюзе. Его карьера, обещавшая быть звездной (группа «Пасош» к тому моменту выбилась в хедлайнеры андеграундного движения, главным манифестом которого был московский фестиваль «Боль»), казалось, в одночасье закончилась: группа распалась, музыканты-коллеги отвернулись, основанный им лейбл «Домашняя работа» закрылся. Но Петар, подробно ответивший на обвинения бывшей девушки Анны Зосимовой, и частично признавший их, не сдался и уже семь месяцев спустя представил сольный альбом — да такой, что он удивил примерно всех.

Мартич был сверхпродуктивным и до того. Всего за восемь лет он выпустил 15 альбомов: кроме «Пасоша», это были записи его хулиганского сольного проекта «прыгай киска», дуэта с Лизой Громовой «Озера» и совместный альбом с Анной Зосимовой, переосмысляющий русский шансон. Но именно «Петар» стал квинтэссенцией его стиля и, возможно, самым ярким высказыванием. Несмотря на непростые обстоятельства выпуска, это был светлый и задорный хип-хоп с западающими в память смешными строчками и вызывающими ностальгию олдскульными битами. По большому счету, это рэп для тех, кто не любит рэп: «Меня зовут Петар, я даже не рэпер, но в школе твой любимый рэпер слушал мои треки», — сообщается буквально сразу.

Этот текст слишком мал по формату и неудобен для проговаривания действительно важных и сложных тем насилия в отношениях и культуры отмены. И хотя я осуждаю и не приемлю насилие во всех его проявлениях, смелость, с которой Петар Мартич, потеряв все, вернулся в игру, заслуживает как минимум уважения. И «Петар» для меня — в первую очередь про это.