As Leo as you can get. Как я ходила в Tinder на карантине

Секстинг, бодипозитив и религиозная философия

В начале апреля Tinder объявил, что дает всем пользователям возможность бесплатно менять местоположение (обычно эта функция работает только в платных аккаунтах). Журналистка «Инде» отправилась по разным уголкам самоизолировавшегося мира и рассказывает, каков онлайн-дейтинг в эпоху коронавируса.

Мне всегда было симпатично, что в «Тиндере» при выборе гендера, кроме «мужчины» и «женщины», можно обозначить себя как transgender, agender и даже gender fluid. Может, поэтому я первым делом отправилась в Лос-Анджелес — оплот толерантности и свободы, если судить по сериальчикам (обожаю сериал The L Word). Сериальчики не обманули: «Тиндер» действительно показал и transgender, и agender, и gender fluid на фоне радужного флага. Много улыбок и полный бодипозитив: ставить свое фото в шортиках никто не стесняется, а худышек, соответствующих рекламным стандартам, я почти не встретила. Это бросается в глаза, потому что непривычно. Или туда ринулись все мечтающие о раскрепощенном сексуальном мире, вроде меня.

Япония тоже оказалась картиночной: почти нет реальных лиц, много анимешных картинок. Что люди пишут о себе, судить не могу — не говорю по-японски. Сложилось ощущение, что все обитатели японского «Тиндера» очень молоды — или это у меня анимешные картинки ассоциируются с подростками — и мальчики, и девочки любят косплей (реальные фотографии почти всегда в костюмах, с бледным гримом и вот это все). Я в косплее абсолютный профан, о чем поговорить (и на каком языке) не нашла и быстро переключилась на Израиль.

С Азией и Средним Востоком вообще получилось не очень удачно: Индия, Израиль и Арабские Эмираты не пишут первыми и в основном не отвечают. Горячие мужчины, предлагающие замуж прямо завтра, меня не осаждали — может быть, я свайпала очень осторожно. Женщин в принципе мало, может, потому, что у них в настройках должно быть «показывать женщин» или «показывать всех».

Африканский «Тиндер» — молодой, студенческий, в основном из крупных городов. Один жаркий юноша пишет о себе: As Leo as you can get. Пыталась пообщаться с девушкой из Йоханнесбурга, мы сошлись на том, что ЮАР и Россия — это разные планеты и нам хотелось бы побольше друг о друге узнать. На этом отвечать она перестала — наши планеты слишком разные?

Этим летом я собиралась в Грузию (роняю слезы) — пошла в Грузию в «Тиндере». Кто-то пишет о себе по-английски, кто-то — по-грузински. Было описание «моя страна оккупирована русскими». В моей голове зашипел бабушкин телевизор. Обратила внимание, что большинство девушек закрывают лица, но при этом нигде я не видела столько пар, которые ищут третьего или пару (не так давно я написала текст про полиаморов и с тех пор вижу их повсюду). А одну вполне коммуникабельную полиаморную пару я нашла на Кубе.

Старые и новые профили легко различить: старые предлагают пиво, прогулки и кино. Новые гласят: «мне скучно, хочу поговорить с живыми людьми», «давай созвонимся в зуме» и даже «хочу нарушить режим самоизоляции». И на русском, и на английском. На испанском и французском, насколько я способна понять, тоже. А еще — минимум эротики. Большинство моих «мэтчей» не пишут сами и не отвечают: очевидно, им просто нравится смотреть на разных людей и «заценивать». Почти все, с кем мы переписывались, не говорили ни о свиданиях, ни о гипотетических отношениях (судьбу никто из моих собеседников точно не искал). Вопрос «Как дела?» теперь звучит как «Чем занимаешься на карантине? Что тебя поддерживает?»

Впрочем, пара эротических переписок все-таки завязалась. Одна — с юной девой из небольшого российского города. Ей 19, она живет с родителями и страдает (как и многие из нас) от отсутствия секса. Она сказала, что хочет попробовать с девушкой, потому что такого опыта не было. Я уронила слезу умиления, вспомнив себя в те годы, и прониклась сочувствием. Она стала присылать полуобнаженные фото и требовать мои. Муж отнесся к этому подозрительно: вдруг фотки не ее и по ту сторону непонятный мужик, раскручивающий девушек на интимные снимки? Убедиться в этом сложно, как и в обратном. У меня и самой поселились сомнения, зато я узнала, как работает секстинг — кажется, сейчас это самая актуальная сексуальная практика.

Другая эротическая переписка получилась с сорокалетним мужчиной из Парижа.

— Что ты здесь ищешь?
— Секс.
— Сейчас это возможно?
— Секс кам.
— И как, получается?
— Можем сделать это вместе.
— Какие сексуальные практики ты предпочитаешь?
— Все. Мы можем попробовать. Ватсап?
— Давай сначала обсудим наши интересы и предпочтения?
— Что ты хочешь знать?
— Что-то о твоих интересах и сексуальном опыте. Ты гетеро- или бисексуал? Какие люди тебя привлекают?
— Гетеро. Люблю секс втроем. Люблю догги стайл. Люблю анальный секс. Люблю минет. А ты?

В общем, очень целеустремленный мужчина.

Обычно я не захожу в мужскую часть «Тиндера»: описания вроде «ищу порядочную девушку, шлюхи, разводящие мужиков на деньги — мимо» ранят мое феминистское сердце. А бесконечные фото с кальянами и автомобилями (иногда даже просто автомобили без человека) просто утомляют. Девушки хотя бы стараются, что ли.

Так думаю не только я: в феврале стилистка Янина Цыбульская запустила флешмоб #tinderlikeamen, где женщины пародируют мужские профили в «Тиндере». Не хочу принижать российских мужчин, но заглядывать в мужские англоязычные профили оказалось гораздо комфортнее. Там тоже есть неприятные описания, но, переставив геолокацию с Парижа на Казань, я сразу наткнулась на образцовый профиль: «На 50 свайпов лишь 1 вправо. 182. Не пью, не курю. Б** (очень) умный и хитрый. Женственная, мудрая, готовая вложиться душой в г** типо меня, чтобы я поднял тебя до небес. Без у*** (дурацких) имен типа Галя, Люда… Разноцветные волосы, форс мемов, торч, жирные, колхозницы и прочая х*** мимо». Орфография и пунктуация автора сохранены.

Бывают и просто забавные описания: «Пара жж ищет пару жж ТОЛЬКО ДЛЯ ДРУЖБЫ!», «У меня сын, его нужно поднимать» (далее следует фото в пижаме с Пикачу), «Дикая пума. Ищу подружку для мужа». Было описание, стилизованное под «АлиЭкспресс»: «Женщина мягкая подарок для мальчик / мужчина / бойфренд сексуальная подушка 3D бесшовный привлекательный невеста» и другое, затрагивающее татарстанские скрепы: «Если наденешь на первую встречу синий пиджак, мы прекрасно будем смотреться рядом, потому что я тоже всегда синяя».

В Европе интересных диалогов получилось больше. Например, с полькой Урсулой, она учится на социолога в Краковском университете. Рассказала ей, что я журналистка, она спросила, о чем я пишу. Когда я перечислила темы, она спросила, не опасно ли в России писать об ЛГБТ и угнетенных группах населения. Я объяснила, что умеренно опасно, то есть не для меня, но на героев может обрушиться много хейта, и я меняю их имена в целях безопасности. Многие не хотят, чтобы их узнали знакомые и коллеги (даже когда говорят не о сексуальном опыте, а о пластических операциях или о своих рабочих буднях). Мы поговорили про толерантность: по словам Урсулы, в Польше люди младше 50 очень либеральны. Юность ее родителей пришлась на 1970−1980-е годы, и они вспоминают это время с ужасом: в магазинах ничего не было, преступность, безработица. Поэтому то поколение не любит все, что связано с коммунизмом.

Коллеги посоветовали «сходить» в Ригу. И этот город оказался потрясающе удачным: два самых увлекательных диалога. Кристапс написал, что открыт к дискуссиям, — это меня заинтересовало. Первым делом он спросил о преимуществах карантина — и я высказала наболевшее: на карантине не стоит быть эффективным, наоборот, это шанс остановиться и переоценить свою жизнь. Через пару дней мы уже обсуждали Эразма Роттердамского (его любимый философ) и Кьеркегора (мой любимый философ). «У меня есть идея платформы, где люди могут обсуждать определенные темы, а наблюдатели могут оценить, насколько точным и аргументированным является их мнение. Это мог бы быть контент, который заставляет людей думать». Пожалуй, мой рижский собеседник мечтает об интеллектуальном аналоге «Тиндера», где можно обсудить религиозную философию с человеком из другой точки мира, с другим опытом. «Мне приходится все время гуглить, когда мы общаемся, и мне это нравится», — сказал он.

Второго латышского собеседника я нашла в Бразилии: к этому моменту люди из разных точек мира перепутались, и по англоязычной анкете вообще непонятно, кто перед тобой. Угис играет на саксофоне и изучает кинематографию в Риге. «Я люблю фильмы Тарковского и „Шрек-2“. И все, что между ними, тоже». Когда я рассказала, что выросла в городке, где снимались «Зеркало» и «Андрей Рублев» (это правда), он пришел в восторг. У Угиса есть родственники в Сибири, по его словам, это темная история, связанная с ГУЛАГом и депортацией после Второй мировой. «Скорее всего, они не знают о моем существовании: это было два поколения назад». Сам Угис вырос в деревне: «В одиннадцать лет я пас коров». Пас коров и играл на саксофоне — нам определенно есть о чем пообщаться. Узнав, что расстояние от моего дома до дома родителей равно примерно всей Латвии (700 км), он ответил: Big mother Russia… I'd really love to go there.

В Бразилии я нашла еще двоих собеседников. Лукас сообщил, что знает о Казани довольно много: его дядя был там на мундиале и рассказывал много про Ленина, Толстого и Шаляпина. Эдуарду — учитель истории в Сан-Паулу, я объясняла ему, где находится Татарстан, а он мне — почему Сан-Паулу крутой город. «Сейчас у нас 26 градусов, это почти зима».

Иллюстрации: Иероним Босх. Фрагменты триптиха «Сад земных наслаждений»