«Все хотели быть запечатленными новой медиамашиной». Отрывок из книги профессора компьютерных наук Льва Мановича «Язык новых медиа»

«Инде» продолжает публиковать отрывки из книг авторов, которые выступят на Летнем книжном фестивале «Смены». Одним из спикеров мероприятия, которое пройдет 10-го и 11 июня на Черном озере, станет эксперт по теории новых медиа Лев Манович — его лекция состоится в рамках «Теорий современности», совместного цикла «Смены» и «Инде». В своей книге «Язык новых медиа» он рассматривает историю зарождения новых медиа с начала XIX века. В главе «Как медиа стали новыми?» Манович рассуждает о том, как на протяжении ста лет кинематограф и компьютерные технологии развивались параллельно друг другу, а затем переплелись и привели к созданию новых медиа.

Как медиа стали новыми?

19 августа 1839 года зал Института Франции заполнился любопытными парижанами, жаждущими послушать о новой технике репродукции, представляемой Луи Дагером. Дагер, уже хорошо известный благодаря своей диораме, назвал новое изобретение дагеротипом. По словам современника событий, «спустя несколько дней будущие фотолюбители наводнили магазины оптики в поисках аппаратов дагеротипирования, и все новые камеры были направлены на здания. Каждый хотел запечатлеть вид из своего окна, и был счастлив тот, кому удавалось с первого раза заснять силуэт крыш домов на фоне неба». Медиабезумие началось уже тогда. За следующие пять месяцев в мире было опубликовано более 30 разных описаний принципов дагеротипирования: в Барселоне, Эдинбурге, Неаполе, Филадельфии, Санкт-Петербурге, Стокгольме. Сначала общественный интерес был прикован к «съемке» архитектурных сооружений и пейзажей; спустя два года, когда технологию усовершенствовали, открылись бесконечные портретные галереи. Все хотели быть запечатленными новой медиамашиной.

Почти параллельно, в 1833 году, Чарльз Бэббидж приступил к созданию устройства, которое впоследствии назвал аналитической вычислительной машиной. Проект аппарата соответствовал большинству ключевых характеристик современного компьютера: перфокарты использовались для ввода данных и соответствующих инструкций; информация должна была храниться в памяти машины; блок обработки информации, который Бэббидж назвал «мельницей», анализировал, записывал и затем распечатывал полученные данные. Аналитическая машина была призвана осуществлять любые математические операции, причем не только следуя инструкциям на перфокартах, но и выбирая дальнейший порядок действий на основе полученных промежуточных результатов. Впрочем, в отличие от Дагера, Бэббидж так и не собрал ни одной машины. Изобретение дагеротипа, этого устройства для воспроизводства реальности, молниеносно повлияло на общество, а вот эффекты массового внедрения компьютерных технологий потребителям еще только предстояло увидеть.

Любопытно, что Бэббидж позаимствовал идею перфокарт у более ранней модели другой «программируемой» машины. Около 1800 года Ж. М. Жаккар изобрел ткацкий станок (также известный как жаккардова машина), который автоматически управлялся перфорированными бумажными картами. Устройство использовалось для создания на ткани сложных фигурных изображений — вплоть до портрета самого изобретателя. Этот очень специфический «графический компьютер» и вдохновил Бэббиджа на создание его аналитической вычислительной машины. Об этом прямо говорила Августа Ада Лавлейс (урожденная Байрон), помощница Бэббиджа и первый в мире программист: «Аналитическая машина сплетает алгебраические узоры подобно ткацкому станку Жаккара, создающему цветы и листья». Получается, программируемые машины вообще-то синтезировали образы еще до того, как начали обрабатывать цифры. Впрочем, историки компьютерных технологий не придают большого значения связи между станком Жаккара и машиной Бэббиджа, поскольку для них создание изображения — это лишь один (и, вероятно, не самый прецедентный) способ применения компьютера. Для исследователя же новых медиа эти корреляции между устройствами полны значений.

Не стоит удивляться тому, что тенденции развития современных медиа и компьютеров зарождаются примерно в одно и то же время. Медиаустройства, как и вычислительные машины, были нужны для функционирования массового общества того времени. Необходимость распространения копий одних и тех же текстов, визуальной и аудиальной информации среди миллионов граждан сложно преувеличить. Именно подобная дистрибуция культурных артефактов обеспечивала распространение идеологии и мировоззрения, а также помогала вести учет и контроль населения — посредством регистрации актов рождения, послужных списков, сбора историй болезни и полицейских досье. Фотография, кино, офсетная печать, радио и телевидение сделали возможным распространение данных, а их аналитика стала реальностью благодаря первым компьютерам. Массмедиа и обработка информации — это взаимодополняющие друг друга технологии, которые возникают вместе и развиваются одновременно, позволяя сформироваться современному обществу.

Однако в течение долгого времени эти процессы шли параллельно друг другу, фактически без единого пересечения. На протяжении XIX и начала XX века развивались механические и электрические табуляторы (счетно-аналитические машины), они становились быстрее и использовались всё чаще. Одновременно появлялись прототипы современных медиа, позволявшие хранить статичные и динамические изображения, звуки и текст посредством разных носителей: фотографических и грампластинок, катушек для кинопленки.

Тем не менее продолжим отслеживать историю медиатехнологий как процесс конвергенции. В 1890-е годы произошел революционный скачок в развитии современных медиа: статичные изображения превратились в динамические. В январе 1893 года Томас Эдисон стал выпускать двадцатисекундные ролики, снятые в павильоне «Черная Мария»; эти короткие «фильмы» показывали в специальных кинетоскопических залах. Через два года братья Люмьер продемонстрировали свою первую кинокамеру-гибрид — сначала академическому сообществу, а позже, в декабре 1895 года, уже широкой публике. В течение года новая медиамашина захватила умы жителей Йоханнесбурга, Мумбаи, Рио-де-Жанейро, Мельбурна, Мехико-Сити и Осаки. Постепенно снимаемые сцены становились длиннее по хронометражу, постановка и последующий монтаж первых фильмов — искуснее, а количество производимых копий росло невероятными темпами. В Чикаго и Калькутте, Лондоне и Санкт-Петербурге, Токио и Берлине и тысячах менее крупных городов киноизображения радовали зрителей, всё сильнее включенных в насыщенную информационную среду, расшифровка которой, между прочим, требовала всё больших усилий. Как ни странно, периодическое посещение темных залов кинотеатров помогало людям расслабиться и постепенно стало повседневной практикой выживания и проведения досуга современного горожанина.

1890-е годы оказались решающим десятилетием для развития медиа и компьютерных систем. В этот момент стало очевидно, что не только человеческий мозг столкнулся с необходимостью обрабатывать большие потоки информации. Та же проблема в полный рост встала перед корпорациями, правительством — в общем, любыми большими институциями. Достаточно сказать, что в 1887 году Бюро переписи населения США всё еще пыталось обработать данные, собранные во время переписи 1880 года. Однако решение было найдено, и для обработки переписи населения 1890 года Бюро уже применяло электромеханические табуляторы, разработанные Германом Холлеритом. Собранные персональные данные переносились на перфокарты: 46 804 переписчика заполняли формы для населения численностью 62 979 766 человек. В общем, табулятор Холлерита открыл вычислительным машинам дверь в мир бизнеса. В течение следующего десятилетия электрические счетно-аналитические машины стали стандартным оборудованием в страховых компаниях, компаниях коммунального обслуживания, а также в железнодорожных компаниях и бухгалтерских отделах. В 1911 году произошло слияние фирмы Холлерита Tabulating Machine Company с тремя другими компаниями, и появился гигант — Computing-Tabulating-Recording Company. В 1914 году ее возглавил Томас Уотсон. Его управление привело ко всё большему разрастанию бизнеса, так что через десять лет пришлось компанию еще раз переименовывать — на этот раз в International Business Machines Company, ныне известную как IBM.

Следующей ключевой датой в истории совместного развития медиа и компьютеров можно считать 1936 год. Именно тогда британский математик Алан Тьюринг опубликовал работу под названием «On Computable Numbers» («О вычисляемых числах»), в которой представил теоретическое описание универсальной вычислительной машины, позже названной в его честь. Хотя это устройство могло выполнять только четыре операции, оно осуществляло любые вычисления, на которые способен человек, а также имитировало любую другую вычислительную машину. Оно работало, считывая и записывая цифры на бесконечной пленке: на каждом этапе лента продвигалась вперед, выполняя следующую команду — считывая данные или выводя результат. Схема устройства подозрительно напоминала кинопроектор. Совпадение ли это?

Если верить семантике слова «кинематограф» (что буквально означает «писать движение»), суть кино состоит в записи и хранении визуальных данных в материальной форме. Камера записывает данные на пленку, а проектор передает и считывает их. Вот что объединяет кинопроектор и первые компьютеры: программа или данные должны быть сохранены на каком-то носителе! И именно поэтому машина Тьюринга напоминает проектор. По сути, его изобретение совмещает логики камеры и кинопроектора, что позволяет аппарату «воспринимать» инструкции и данные, сохраненные на бесконечной ленте, и записывать их — фактически одновременно. Эта разработка медианосителя, подходящего как для хранения, так и для кодирования информации, — важная веха в предыстории кино и компьютеров. Как нам известно, кинематографисты в итоге продолжили работать с целлулоидными лентами, а разработчики компьютеров, которым требовалась достаточно высокая скорость доступа к данным, а также возможность быстро считывать и фиксировать информацию, предпочли бинарный код.

Истории медиа и компьютерных технологий еще больше переплелись в том же 1936 году, когда немецкий изобретатель Конрад Цузе начал разрабатывать компьютер — ни много ни мало в гостиной своих родителей в обычной берлинской квартире. Заметим: его прибор стал первым работающим цифровым компьютером. А для управления программами он применял перфокарты, сделанные из бракованной 35-миллиметровой кинопленки.

Сохранившаяся до нашего времени перфорированная пленка Цузе показывает, что бинарный код был «пробит» поверх оригинальной павильонной съемки. Набор компьютерных команд был зафиксирован буквально на изображении типичной сцены из фильма, где двое актеров совершают какие-то действия в каком-то помещении. Какое бы значение и какие бы эмоции ни содержала эта сцена, они были полностью уничтожены новой функцией пленки как носителя данных. Подобное произошло и с современными медиа: их стремление симулировать чувственную реальность оказалось нивелированным; медиа сжались до их первоначального предназначения — физического носителя информации. Ситуация немного напоминает эдипов комплекс, только в перспективе технологической реальности: сын убивает отца, иконический код кино упраздняется в пользу более эффективного бинарного кода. Кино становится рабом компьютера.

Однако это вовсе не конец истории: нас ожидает еще один поворот сюжета — на этот раз счастливый. Дело в том, что перфорированная пленка Цузе, в которой бинарный код смешался с иконическим, предвосхищает конвергенцию, случившуюся примерно через полвека. Две траектории развития — медиа и компьютер, дагеротип Дагера и аналитическая машина Бэббиджа, кинематограф Люмьеров и табулятор Холлерита — наконец встретятся. Все существующие медиа превратятся в цифровые данные, доступные для компьютерных манипуляций. В результате появятся «вычисляемая» графика, динамические изображения, звуки, формы, пространства и тексты, одновременно выступающие набором компьютерных данных. Короче говоря, медиа станут новыми медиа.

Эта встреча меняет сущность как медиа, так и самого компьютера. Он больше не представляет собой устройство лишь для вычислений, управления и коммуникации, но становится медиапроцессором. Раньше компьютер считывал результаты статистического исследования или анализ траектории полета пули. Сейчас он может анализировать свойства пикселей, размывать изображение, настраивать контраст, проверять, содержит ли изображение очертания какого-либо объекта. Основываясь на этих незамысловатых операциях, машина может выполнять и более амбициозные задачи: искать в базах данных изображения, схожие по композиции или контенту с исходными образами, обнаруживать отредактированные кадры или синтезировать сам кинокадр, внедрять в кадр фон и актеров. В исторической перспективе компьютер вернулся к своим истокам. Он больше не просто аналитическая машина, способная проводить расчеты. Он — переживший обновление ткацкий станок Жаккара, медиасинтезатор и способ управления информацией.

«Язык новых медиа», Лев Манович, Ad Marginem Press, 2018

Перевод: Диана Кульчицкая