Слишком толсто: зачем в Казани все время пекут и жарят что-то огромное

Сегодня на церемонии открытия чемпионата России по теннису в Казани болельщиков и спортсменов ждал сюрприз: организаторы приготовили из чак-чака исполинскую ракетку. «Инде» не смог пройти мимо: вспоминаем самые яркие проявления республиканской пищевой гигантомании последних лет и спрашиваем у социолога Александра Бикбова, почему нам морочат голову огромной едой.

Исполинский чак-чак

в августе 2005-го и сентябре 2016 года

У сегодняшней героини новостей ветвистое генеалогическое древо с мощными корнями. Впервые медовый исполин в Казани слепили на тысячелетний юбилей города. Результат татарских мастеров тогда попытались провести в Книгу рекордов Гиннесса, но комиссия оказалась далека от национальной специфики — эксперты сочли чак-чак обычным тортом, а это означает конкуренцию со всем миром, где над выпечкой весом в тонну просто посмеются (рекордные показатели тортов на начало нулевых составляли от двух тонн и выше). Спустя 11 лет казанский чак-чак превзошли кулинары из Уфы. Ждем ответного хода уязвленных татар и надеемся, что к следующему рекорду не придется идти так долго.

180-метровый шашлык

в октябре 2013 года

Халявно-халяльный шашлык-рекордсмен на поверку оказывается в лучшем случае манипуляцией, а в худшем — откровенным надувательством. Этакий трансформер из доброй сотни выставленных в шеренгу мангалов и еле-еле скрепленных шампуров — в любой погожий день на Лебяжьем можно выстроить шашлычную многошампурку и подлиннее. Удивительно, что оставшееся на память от шашлыка видео до сих пор не всплыло в интернете в виде коубов и ютюб-пупов: ведь приказ по шашлычному цеху «шампур поднять!» — это готовый мем. Так или иначе, рекорд уже в прошлом — в 2015 году в подмосковном Талдоме пожарили шашлык на 200-метровой трубе весом в 450 килограммов. Основательный подход!

Самый большой эчпочмак в мире

в мае 2015 года

Треугольник с почти метровой стороной — это не жук лапкой потрогал, а серьезная технологическая задача. Для такого эчпочмака требуется соответствующих размеров печь. О последней, впрочем, приходится только догадываться: создатели самого большого эчпочмака в мире изготовили его кулуарно, лишив собравшихся в «Туган авылым» зрителей шанса изучить производственный процесс. Известна только нехитрая кулинарная арифметика: на 24 килограмма макротреугольника пришлось 13 кило теста, девять — картошки, шесть — говядины и четыре — репчатого лука. Маловато начинки, но что делать. Результат вошел в книгу рекордов, но не Гиннесса, а Ассоциации рестораторов и отельеров Казани и Республики Татарстан — интересно, что там на соседних страницах. Изготовлением толстобокого пирожка дело не ограничилось: через год в «Туган авылым» установили монумент — побратим московского памятника сырку «Дружба» и саратовского арбуза — необхватный эчпочмак из металла.

Гигантский смайлик из печенья

в июне 2016 года

Что может быть мощнее тренда? Правильно: два тренда в одном — например циклопические конструкции из еды и эмодзи. Похоже, именно эта мысль осенила креативщиков телеканала TLC, заручившихся поддержкой Ростелекома и Казанского управления ЗАГС. Последние подключились неслучайно, ведь смайлик из печенья не простой, а влюбленный. Из слов организаторов непонятно, затевалась ли эта вакханалия для промо телеканала — на что только не приходится идти в 2016 году, чтобы заставить людей включить телевизор, — или же для попадания в Книгу рекордов Гиннесса. Что до последней, на официальном сайте издания о казанской акции ни слова. Но это не так важно, главное — 18 тысяч печенек, послуживших своего рода пикселями для мегасмайлика, разобрали за считанные минуты.

Самая большая яичница в Татарстане

в июне 2016 года

Никто не знает, сколько еще должно пройти лет, чтобы Россия пережила травму, нанесенную рекламой моющего средства с участием деревень Вилларибо и Виллабаджо. Эхо ее до сих пор разносится по стране звонким грохотом гигантских сковородок. Могли бы в Пестрецах на яичном фестивале «Скорлупино» обойтись без гигантского омлета из 1000 яиц? Ни в коем случае! Если омлет нельзя приготовить, не повредив скорлупы, то устроить в современной России народный праздник совершенно невозможно без синергии хлеба и зрелищ. Щепотку абсурда в ситуацию вбросили сотрудники КАИ, где на кафедре реактивных двигателей разработали и изготовили специальные 100-килограммовые сковороды. Правда, поговаривают, что вкус у гаргантюанской яичницы оказался не то чтобы рекордным: чересчур соплеват, изрядно ноздреват, упруг, как манная каша, и брутален, как женская парикмахерская (а от хорошего омлета ждешь и штурма, и натиска). Очень жаль, ведь яичница — это русская пицца, блюдо, примиряющее с существованием утра понедельника и пустотой в кармане, рецепт, в котором одинаково уместно все, что можно обнаружить на полках холодильника, еда, придающая не только сил, но и уверенности в собственных кулинарных способностях, а вовсе не какая-то братская могила куриных зародышей.

Подустав от шуток, редакция «Инде» предлагает все-таки разобраться, откуда в России эта нездоровая страсть к еде со стола Робина-Бобина. Для этого мы попросили социолога Александра Бикбова прокомментировать новости последних лет.

Когда мы говорим о гигантской еде, мы часто вспоминаем Книгу рекордов Гиннесса и связанные с ней американские истории. В случае Америки это, как правило, результат регионального национализма, имеющего низовой характер: люди сами инициируют поводы для гордости за свой городок или штат. В перечисленных случаях из Татарстана нет ни грана гражданского низового интереса — это либо коммерческие инициативы, либо административные, а зачастую — и то, и другое одновременно. Руководство крупных коммерческих предприятий обращается к администрации с просьбой поддержать такое начинание в рекламно-националистических целях. Это полностью совпадает с господствующим в России вектором административно поддерживаемого национализма и накладывается на тенденцию навязанного государством состязания между регионами — в итоге появляются все эти рейтинги лучших и худших краев и губернаторов, на основе которых угодных поощряют, а неугодным выносят официальные выговоры.

Гигантские продукты отправляются от меркантилистской логики XIX века, в рамках которой огромный чак-чак репрезентирует определенную территорию, а территории уже состязаются между собой, хотя на самом деле это борьба между национально маркированными коммерческими агентами. Население здесь выступает в роли пассивного потребителя, некоего вкусового рецептора, который должен оценить не только размер, но и вкус исполинской пищи. Больше всего это напоминает всемирные выставки XIX века, где действовала похожая логика — представить от лица конкретной страны самый большой механизм, самый мощный электрогенератор в мире. Заметьте, что в Казани тоже не говорят: «Мы опередили хлебобулочный завод номер 52 из Набережных Челнов» — риторика носит более общий, национально-региональный характер.

Любопытно, что именно еда, а не какая-то тяжелая машинерия выступает тем, что может себе позволить регион в состязательном смысле. Дело в том, что любое научное или техническое изобретение высокого уровня сегодня находится в монополии государства, так что регионы могут позволить себе соревноваться в объеме привлеченных инвестиций и показателях благоустроенности, но демонстрировать от своего имени новый автомат Калашникова или инновационный ракетный носитель — нет, потому что это федеральная прерогатива. Еда выступает политической переменной не из-за присущей ей специфики, а благодаря ситуации, в которой регионам, по большому счету, просто больше нечего политизировать.