Неочевидная Казань. Ту-124 с вылетом из окна

В рубрике «Неочевидная Казань» «Инде» рассказывает о местах в городе, про которые никто ничего толком не знает, а зря.

Перекрёсток улиц Толстого и Щапова. Внутренний двор третьего здания КНИТУ-КАИ (подойти к центральному входу, повернуть направо, пройти через курилку, завернуть за угол, потом ещё раз за угол). Из кирпичной стены на уровне второго этажа торчит передняя часть самолёта Ту-124. Вместо нижнего фонаря — фанерная заплата.

— Уличное пацаньё стекло разбило, — комментирует Владимир Михайлович.

Из-под носа самолёта выглядывают толстые металлические «усы» — один длинный, другой сломанный. Профессор объясняет:

— Это приёмники воздушного давления, они фиксировали данные о плотности и скорости набегающего потока воздуха. Хулиганы гнули-гнули и один оторвали.

Чуть глубже под носом — обычное корыто, которое вдруг оказывается доплеровским измерителем скорости и сноса самолёта. Когда-то этот прибор отсылал на Землю радиосигналы и по отражённым данным вычислял скорость движения и положение оси самолёта относительно земной поверхности.

Верх Ту-124 покрыт ровным слоем снега. Кажется, что старая машина мёрзнет, заболевает и пытается с головой укрыться белым пледом, который для неё слишком узок — снег соскальзывает с круглых боков, покрывая только спину; как-то зимой сотрудник кафедры чуть не упал с высоты второго этажа, пытаясь её расчистить.

Если бы Ту-124 был сигаретой, торчащий отпиленный отрезок по длине соответствовал бы фильтру. В «фильтре» — кабина пилотов и рабочее место бортпроводников. Там, где когда-то была занавеска, отделяющая стюардесс от салона, — окно лаборатории кафедры Владимира Михайловича. Несмотря на то что самолёт уже двадцать лет не используют как учебное пособие, в кабинете к подоконнику до сих пор прислонена лестница. Правда, окно стараются лишний раз не открывать, особенно зимой.

Cookpot («кастрюля») — такое кодовое обозначение Ту-124 получил в НАТО. На форумах любителей авиации американцев упрекают в неуважении к советской технике, а «Википедия» уверяет, что в названии нет ничего обидного. Первая буква обозначения выбирается в соответствии с функцией воздушного судна: «транспортный самолёт» по-английски cargo, получаем C. Второе правило касается количества слогов: односложные слова — для винтовых самолётов, двусложные — для реактивных. Третий критерий: слово должно быть простым и чётким, чтобы диспетчер различил его даже сквозь сильные помехи. Суммируем и получаем «кастрюлю» — «кукпот». Но только на словах, потому что на деле Ту-124 — один из шести самолётов в истории авиации, которому удалось сесть на воду так, чтобы все пассажиры и члены экипажа остались живы (правда, это заслуга скорее пилотов, чем конструкторов). Об аварийном приводнении рейса Таллин — Москва в самом центре Ленинграда недавно сняли полудокументальный фильм «Посадка на Неву».

Владимир Михайлович рассказывает, что самолёт появился в КАИ в 1983-м. Тогда кафедрой заведовал Сергей Васильевич Дмитриев — он дружил с главным инженером казанского аэропорта, поэтому списанную Аэрофлотом после двадцати лет эксплуатации машину отдали студентам бесплатно. Ту-124 устанавливали долго: нужно было распилить корпус, сварить опорную раму, найти подъёмник, проверить конструкцию на безопасность.

— Самое главное, — вспоминает профессор, — что приборная доска была целая. И электроника, и пневматика работали отлично. Электронику в распиленном самолёте на улице включать было опасно, и мы с помощью своего оборудования создавали перепады давления, чтобы запустить пневмомеханические приборы. Включали, сажали в самолёт школьников, которые приходили к нам на занятия по профориентации, всё жужжало, все были в восторге и потом приходили учиться в КАИ. В то время для детей это была чуть ли не единственная возможность увидеть настоящий самолёт: на курорты никто не летал.

В рамках курса «Введение в специальность» в самолёт водили и первокурсников-приборостроителей. Студенты детально изучали размещение и компоновку стрелочных индикаторов правого и левого лётчиков — заходили в кабину, садились в кресла, крутили ручки, щёлкали переключателями автопилота. Занятия в Ту-124 прекратились в середине 1990-х, когда стало ясно, что стрелочно-механические приборы устарели и скоро их полностью вытеснит электроника с цифровыми индикаторами.

— Что я буду показывать студентам? В самолёте же ни одного компьютера, а они сейчас везде. Вот в смартфоне, на который вы меня записываете, их вообще три, — рассуждает Владимир Михайлович.

В 2015-м студенты кафедры приборов и информационно-измерительных систем занимаются программированием, электроникой и микропроцессорами. Учебное пособие потеряло технологическую актуальность, зато на его фоне можно делать селфи.