Удмурт-рейв, шугейз из Марий Эл и постсоветская эстетика. «Инде» рассказывает об участниках фестиваля AWAZ из соседних регионов

В группе каждый из нас прямо или косвенно принадлежит к марийцам. Я сам отношусь к северо-западным. Мне нравится, что мой народ сплоченный. Эта сплоченность чувствуется и в музыке. Марийцы пытаются сохранить свою культуру, и собственно музыка — это один из ключей к передаче традиционных ценностей.

В своей музыке мы пытаемся обратить внимание на коренные малочисленные народы. Часто люди задают вопрос: а зачем это нужно? Мне кажется, это очень особенный и аутентичный пласт культуры и традиций, который необходимо знать, чтобы просто понимать мироустройство и уметь взаимодействовать друг с другом. Это касается всех народов, которые незаслуженно забыты или их культура находится в упадке.

Если задуматься о том, куда идет музыка, то лично я наблюдаю такой тренд: музыканты берут что-то из прошлого, но обрабатывают это по-новому. Получается новый взгляд на старый звук. Сами мы аккуратно и трепетно подходим к этническому звуку и не беремся за то, что может получиться странно и, возможно, неуместно.

Удмуртский язык считается вымирающим. Изучение удмуртского задвигают на второй план или совсем не рассматривают. В деревнях удмурты чаще разговаривают на родном языке, но в городах и больших селах детей приучают к русскому. Среди молодежи признавать свою национальную идентичность не принято, а порой и вовсе стыдно.

В последнее время появляется все больше проектов — фестивали языка, театральные постановки, фильмы на удмуртском, музыка, — благодаря которым интерес к культуре медленно, но растет. Нашей менеджерке недавно даже написали: «Из-за post-dukes захотелось изучать удмуртский».

Все участники группы — удмурты и уроженцы разных деревень Алнашского района, где удмуртская идентичность достаточно крепко держит свои позиции. Если обобщать, удмуртская музыка — это меланхоличный лирический герой, национальный фольклор (порой довольно мрачный) и эксперименты. Одни группы добавляют элементы рока, соула, джаза в фольклорные мотивы, другие делают экспериментальную электронную музыку и нойз-проекты, похожие на шаманские практики.

Мы сочетаем кубыз с электронной музыкой. Кубыз — восстановленный струнный удмуртский музыкальный инструмент, внешне похожий на скрипку, почти забытый большинством удмуртов. Прежде на этом инструменте играли на всей территории проживания удмуртов, а сейчас он сохранился лишь у периферийных групп, проживающих в соседних с Удмуртией регионах.

У нашей группы действительно есть ретро-звучание, но это не было главной целью. Советская тематика присутствует в мелодиях, а вот у текстов совсем другая стилистика. Они об обычных днях в настоящем, а не в прошлом. Я бы охарактеризовал нашу музыку как меланхоличную, с легкой иронией и романтикой.

Слежу за современными исполнителями, выборочно беру на заметку что-то у них и по возможности внедряю в свою музыку. Хотя лучше преследовать и реализовывать собственные идеи.

Я не сильно слежу за мировыми трендами — интересуюсь малоизвестными артистами или известными в узком кругу, зарубежными и отечественными. Андеграундные музыканты способны многого добиться, ведь у них всегда будут свои слушатели.

Отвожу себе место самой яркой звезды во вселенной, ни больше ни меньше. Свет от нее будет еще долго и долго тухнуть после того, как вся вселенная умрет. Шутка. Я отвожу себе самое обычное место во вселенной — хочется просто жить хорошо, как и всем, быть радостнее внутри и для других.

Половина состава группы — этномузыкологи. Объединяет и то, что у нас деревенские корни. Почти каждый ездил в экспедиции по деревням и собирал фольклор.

В мордовской музыке велика роль многоголосного женского пения. Национальная культура Мордовии — это исключительное начало женской энергии, многочисленный сонм женских божеств в мифологическом мировоззрении эрзян и мокшан и традиционное женское многоголосие с развитым полифоническим причитанием свадебных плачей, одноголосных плачей похоронно-поминального музыкального комплекса.

Мы обращаемся и к другим национальным культурам. В последнее время я плотно общаюсь с Республикой Дагестан — совместно делаем треки на дагестанских языках. В основе этого лежит тот же принцип, что и с финно-угорской культурой: мы впечатляемся фольклором, берем цитаты, перерабатываем их и дополняем своим видением. В итоге получаются новые композиции.

В Татарстане проживает интересная этнографическая группа каратаи. Моя небольшая мечта — теснее познакомиться с традиционной музыкальной культурой татар и отправиться в экспедицию к каратаям. У них сильная инструментальная традиция, и это прекрасно.

За время пандемии наш состав расширился инструменталистами. И это новое, более живое звучание мы покажем на фестивале.

Мы слушаем много разной, в том числе этнической музыки и пропускаем ее через себя. У меня всегда была тяга в сторону шаманства и чего-то народного. Народное лично для меня связано с природой, с корневым элементом, который объединяет человека и все живые организмы. Народные распевы и шаманские ритмы приводят к единству всех материй.

Наша музыка — про внутренний поиск своих демонов и борьбу с ними. Все это довольно прозаично, в том смысле, что знакомо каждому. Под демонами мы можем подразумевать все, что волнует душу человека.

Мы не концентрируемся на том, что сейчас модно, а что нет. Нам интереснее копаться в своем звуке, углубляться в него. Нестандартное сочетание инструментов — акустическая гитара, перегруженный бас, народный вокал, барабаны и терменвокс — создает эклектику. Мы себя не ограничиваем, но это та опора, от которой мы отталкиваемся, чтобы идти дальше.