Списки. 6 исламских хорроров

У мирного ислама сложно с позитивным пиаром. Барак Обама считает фундаментальный ислам одной из трёх главных мировых угроз, в Европе продолжаются разговоры о запрете хиджабов, мигранты из Северной Африки будоражат пенсионерскую идиллию европейских городков, а регулярные послания запрещённой на территории РФ организации ИГИЛ (запрещена в России) на YouTube пугают сильнее неупокоенной девы, вылезающей из монитора. Неврозам западного обывателя вторят мастера хоррор-фильмов, оборачивая устоявшиеся схемы киноужасов в восточную обёртку. Колумнист «Инде» Алмаз Загрутдинов отобрал шесть фильмов в жанре ориентального хоррора. Судя по ним, бояться нужно джиннов и женщин в парандже.

«Джинны» / Djinns (реж. Хью Мартин, Сандра Мартин, 2009)

Из всей исламской демонологии безусловной любовью режиссёров пользуются джинны: они встречаются в большинстве фильмов с тегом muslim horror, хотя к традиционному исламу имеют самое опосредованное отношение. На этом материале французская пара режиссёров разбирается с постколониальным комплексом французов в алжирской войне. В завязке «Джиннов» мы видим единственного солдата, вернувшегося с секретного задания в пустыне. Его отряд погиб, не выдержав столкновения с алжирской айдентикой в виде джиннов. Но обстоятельства не оставляют места для жалости: каждая новая мистическая расправа следует за реальной жестокостью военных по отношению к мирным жителям. Авторы фильма уверены: нечисть — это защита места, враждебная к чужакам. При этом они усложняют картину, снабдив главного героя — молодого новичка — камерой и страстью к кино. На дворе 1960-е, поэтому юнец с левацким потенциалом и камерой в руках автоматически превращается в фигуру из «новой волны», выходцы из которой отличались радикальной позицией по «алжирскому вопросу». И именно этому герою режиссёры отводят роль миротворца, способного искупить вину колониализма в отдельно взятой алжирской деревне. У фильма только один недостаток: хоррор из него не получился совсем, и то, что могло бы стать колоритной версией «Тайны перевала Дятлова», к финалу превращается в угрюмый вариант «Мумии».

«Девушка возвращается одна ночью домой» / A Girl Walks Home Alone at Night (реж. Анна Лили Амирпур, 2014)

Амбициозный дебют Анны Лили Амирпур имеет громкий слоган «Первый иранский вестерн с вампирами», герои фильма говорят на фарси, хотя режиссёр родилась в Англии, окончила киношколу в Лос-Анджелесе, а свой сумеречный Иран нашла в калифорнийском городке нефтяников. Место действия называется Бэд Сити. Здесь обитают городские маргиналы, похожие на героев клипа Bad Girls певицы MIA. Здесь же живёт молчаливая девочка-вампир, выходящая на охоту в парандже и кедах. Своим видом и вкусовыми предпочтениями она напоминает очередного супергероя — ночного мстителя. И это далеко не единственная культурная ассоциация — в фильме их больше, чем крови. В постмодернистский мираж Амирпур также проникли Джармуш, Линч, Корин и даже София Коппола. Последняя в фильме отвечает за внезапный пубертат, от которого не застрахован даже вампир. Тут фильм проявляет свою сущность подростковой мелодрамы с героями-аутсайдерами из поколения нулевых, идеальное свидание которых — совместное прослушивание нишевой инди-музыки.

«Джинн» / Jinn (реж. Аджмал Захир Ахмад, 2014)

Шон, молодой американский дизайнер индийского происхождения, готовится к свадьбе с Жасмин. Сто лет назад предок Шона повздорил в Индии с джинном, чем навлёк проклятие на свой род. Фильм начинается пересказом космологического мифа о создании: человек из глины, ангелы из света, джинны из огня. По большому счёту, это не хоррор, а малобюджетный хит для целевой аудитории ТВ-3 или готовый эпизод сериала «Сверхъестественное». Режиссёр помнит о единой природе аврамических религий, потому не замыкается на исламской теме, а, напротив, уходит в разнузданную эклектику с боевым ангелом-хранителем, действующим в паре с католическим священником. Избавление от проклятия, по мысли режиссёра, равно реализации американской мечты, ради которой можно пожертвовать национальной идентичностью. Хотя именно в борьбе с джинном герой впервые молится и прикасается к артефакту из Мекки. Но, чтобы быть принятыми в эмигрантской стране, новоиспечённые яппи забывают своих богов и находят новых. А это уже практически сюжет Нила Геймана.

«Космос» / Kosmos (реж. Реха Эрдем, 2010)

Жизнь неназванного турецкого пригорода застыла, как в позднем СССР. Немое течение времени прерывает свалившийся с неба незнакомец. Он зовёт себя Космос, исцеляет людей, у него свои законы физики и морали. По воде не ходит, но лихо бегает по стенам. После середины фильма происходящее однозначно воспринимается как неудачный случай второго пришествия. Реха Эрдем, как и главный турецкий режиссёр Нури Бильге Джейлан, активно использует наследие русской литературы и наделяет своего князя Мышкина гиперактивностью, гомерическим хохотом и звериным оптимизмом. Но даже эти качества бессильны перед свинцовой тяжестью бытовой нормальности селян, из-за которой можно не только не заметить ни Бога, ни дьявола, но и усомниться в самом факте их существования.

«Д@ббе» / D@bbe (реж. Хасан Карацадаг, 2006)

Хасан Карацадаг — единственный турецкий режиссёр, специализирующийся исключительно на жанре фильма ужасов. Дебютная «Д@ббе» послужила стартом успешной на родине серии из пяти фильмов. Режиссёр реагирует на тренды жанра, и если первая часть серии сделана по лекалам «Звонка», то последние — это восточное мокьюментари по следам «Паранормального явления». Но нельзя упрекать режиссёра в плагиате. Фильмы ориентированы прежде всего на внутренний турецкий кинорынок, и Хасан Карацадаг использует знаковую систему исламских фобий. Даббе — упомянутый в Коране предвестник конца света. В фильме он склоняет к изощрённым самоубийствам молодых сетевых анонимов, чем привлекает внимание турецкой полиции. Фильм вышел в прокат в год появления Facebook, поэтому глобальные обобщения возникают сами собой.

«Джинн» / Djinn (реж. Тоуб Хупер, 2013)

Молодая арабская пара, пережившая смерть ребёнка, возвращается из США в Дубай и узнаёт, что их новая квартира в Рас-эль-Хайме построена на месте старой деревни. Фильм, именуемый «первым мусульманским ужастиком», снял восставший из пепла Тоуб Хупер, чьи былые заслуги — «Полтергейст» и «Техасская резня бензопилой» — послужили достаточной гарантией успеха брендового проекта ОАЭ. «Джинн» консервативен, как и страна-заказчик, сделан по всем канонам жанра, хотя занятен ориентальным колоритом. Зло здесь женского пола, потому Хупер обыгрывает женские психозы и постродовые травмы, сталкивая эмансипированную главную героиню, от которой то и дело ожидаешь радикальной смены причёски в духе Мии Фэрроу, с джинном в чадре. Тем самым режиссёр дергает Маркса за бороду и показывает, что экономический рывок не приводит к принятию западных ценностей в странах, где ещё 30 лет назад царил общинный строй, а Восток по-прежнему дело тонкое.