Ясно-понятно. Что не так с Волгой и как это исправить?

Казань стоит на левом берегу самой длинной реки в Европе, но в повседневную жизнь горожан Волга почти никак не интегрирована. Река отрезана от людей рельсами и промзонами, а в тех участках, к которым легко получить доступ, вода, как правило, цветет и плохо пахнет. В Казани нет речных пляжей, где бы разрешалось купаться, нет волжской набережной, круизы стоят дорого: за десятидневное плавание до Астрахани и обратно нужно заплатить от 30 до 70 тысяч рублей. «Инде» попросил экспертов рассказать о причинах волжских проблем и обозначить возможные пути их решения, а также нашел четыре примера очистки водоемов, которые можно было бы применить в Поволжье.

В мае 2016-го Министерство природных ресурсов и экологии вынесло на рассмотрение правительства РФ приоритетный проект «Оздоровление Волги». Реализовать его планируют до 2025 года. В рамках «Оздоровления» сократят объем загрязненных сточных вод, ликвидируют «объекты накопленного вреда окружающей среде» (стройки и хранилища отходов), приведут в должное состояние водоохранные зоны и зоны санитарной охраны, реконструируют старые и построят новые очистные сооружения. Бюджет проекта — порядка 200 миллиардов рублей, сейчас для его реализации готовят правовую базу. Недавно власти Татарстана заявили, что хотят включить в программу Минприроды 24 речных объекта, находящихся на территории республики.

Страдающие моллюски и неэффективные очистные сооружения

Начнем с того, что неправильно говорить «река Волга», потому что это не река, а сплошные гидротехнические сооружения — плотины, водохранилища. Река функционирует по другим экологическим законам, а наш объект исследования правильнее называть «каскад гидротехнических сооружений». На берегах Волги живут около 40 процентов населения России, и у всех этих людей — свои нужды, которые влияют на экологию реки. Туда постоянно попадают сточные воды, недоочищенные в очистных сооружениях предприятий коммунального хозяйства и промышленности. При этом, когда мы видим новости про открытие современных очистных сооружений близ городов, нужно понимать, что это локальные меры, которые не исправят ситуацию в глобальном масштабе.

В водохранилища через сточные воды попадают вещества, не разлагающиеся на составные элементы. Когда вода перестает соответствовать экологическому стандарту, меняется мир вокруг реки — страдают растения, рыбы, маленькие рачки и моллюски, которых мы называем гидробионтами. Люди удивляются: почему мы живем у реки, а рыбы своей нет? У наших ученых есть ответ: из-за качества воды мальки рыб становятся уродцами — у них не развивается ротовой аппарат, они кособокие, без плавников. Это можно сравнить с рождением младенцев у родителей, подвергшихся радиации в Чернобыле, вот насколько сильно отравлена вода. Человек, растения, моллюски — все, кто потребляет волжскую воду, рискуют получить отравление.

Почему программа очистки Волги недостаточна

Программа очистки Волги, заявленная недавно Министерством природных ресурсов и экологии, нацелена на постройку новых очистных сооружений. Но я считаю, что этого мало: они собираются очищать стоки промышленности и коммунального хозяйства, а есть еще вода с полей, дорог, ферм и огородов, и там тоже много загрязняющих веществ. Во-вторых, в программе мало внимания уделено берегам и родникам, хотя именно родники питают Волгу. В-третьих, там ничего не сказано о лесе — на мой взгляд, нужно запрещать рубить деревья вблизи реки, потому что объем леса на берегах влияет на полноводность.

Мало просто построить очистные сооружения, нужно менять экономику, потребительское мышление. Всем уже давно понятно, что Волга цветет потому, что в нее попадают остатки бытовой химии, содержащие фосфорные соединения, то есть фактически удобрения для сине-зеленых водорослей. Какое я вижу решение проблемы? Изменить технологию производства и состав моющих средств, например. Да, это дорого и технологически сложно, но, если мы хотим спасти остатки реки, без этого не обойтись.

Намыв берегов, токсичные водоросли и другие проблемы

Волга — это сложнейшая система, состоящая из 10 крупных водохранилищ, 550 малых и средних озер. Помимо сточных вод источником фосфора и азота, стимулирующих рост водных растений, являются сельскохозяйственные отходы: каждая навозная лепешка у берега повышает риск ухудшения экологического состояния реки, поэтому скот нельзя допускать ни к одному притоку или даже к ручью. Проблема эвтрофирования (насыщения водоемов остатками отмерших организмов и продуктами жизнедеятельности, которые стимулируют размножение бактерий. — Прим. «Инде») оборачивается цветением воды и неприятным запахом — особенно это касается мелководных участков реки. Там появляются сине-зеленые и зеленые водоросли. Первые — это фактически бактерии, которые в процессе жизнедеятельности выделяют токсины. Они влияют на речную фауну и представляют опасность для людей, поэтому, если участок сильно цветет, в нем нельзя купаться, а воду запрещается использовать для бытовых целей. Рост и размножение бактерий также стимулирует жара, поэтому глобальные климатические изменения также негативно влияют на состояние Волги.

Намыв берегов — еще один фактор ухудшения экологического состояния Волги. Новые земельные участки разрушают зоны самоочищения реки с особой водной растительностью и мелкими животными. Например, крохотный моллюск может фильтровать от 1 до 15 литров воды в сутки, и если разрушить среду его обитания, фильтрация прекращается. Кроме того, стройка всегда сама по себе источник загрязнения — нефтепродукты, строительные отходы, тяжелая техника. Учитывая, в каком состоянии перманентно находятся наши реки, застройка берегов становится просто опасной.

Решение проблемы: изменения законодательства и строгий контроль

Перечисленные проблемы можно решить только комплексом действий, и участвовать должны многие инстанции. Начать стоит с изменений на законодательном уровне. Водный кодекс в России корректировался последние 15 лет, и поправки только ухудшили положение — как мне кажется, самым неудачным изменением было дать застройщикам возможность работать в водоохранных зонах (в итоге они нанесли колоссальный вред). Регламент застройки рядом с водой должен быть строже. Нужно выделять особо охраняемые места — например протоки, заливы, потому что там больше всего рыбы. В Татарстане уже полгода обсуждают вопрос о создании национального парка в районе водно-болотных угодий в поселке Займище — это правильный шаг, потому что территория имеет колоссальную ценность из-за богатого разнообразия флоры и фауны.

Природоохранный контроль уровня загрязнения и сбросов сточных вод должен стать строже. Вообще попадание в реку воды, используемой в ЖКХ, должно было остаться в XIX веке. В XXI существуют технические решения, позволяющие устранить проблему загрязнения. Да, они дорогие, но 260 миллиардов рублей на программу реабилитации Волги — это выгодное вложение в будущее экологическое состояние региона, поэтому тут экономить нельзя. Также, на мой взгляд, следует увеличивать число людей в государственных органах, которые занимаются защитой водоохранных зон, и повышать престиж их профессии, чтобы в водоохранную сферу шли работать молодые люди.

Ценообразование туров

Самая главная статья расходов речных туроператоров — это топливо, которое каждый год дорожает. Теплоход тратит, в зависимости от габаритов, от трех до восьми тонн топлива в сутки, сейчас средняя цена — 35 тысяч рублей за тонну, то есть вы можете сами посчитать, сколько при загрузке в 150 человек на судно каждый пассажир должен заплатить за одно только топливо. Плюс каждый год дорожают портовые сборы — в этом сезоне, чтобы теплоходу дали причальную стенку, нужно заплатить от 3000 до 7000 рублей за час (цена зависит от тарифа конкретного порта). Еще есть зимний доковый ремонт — иногда за один корабль приходится отдавать по несколько миллионов. Добавьте сюда питание (учтите, что продукты тоже постоянно дорожают), зарплаты сотрудникам, и получите значительную сумму — и это будет себестоимость круиза, без выгоды туроператора. Люди возмущаются, что туры по Волге иногда дороже путевок за рубеж, но если вы летите на самолете, вы используете транспортное средство только несколько часов, а когда плывете по реке на судне, находитесь на нем 24 часа в сутки.

Государство не вмешивается в ценовую политику — каждая туркомпания вправе сама устанавливать стоимость путевок. Мы постоянно слышим о необходимости развивать региональный, волжский туризм, но никаких субсидий не видим. Иногда государство выступает с предложениями новых маршрутов, но понятно, что последнее слово все равно за предпринимателем — мы не будем соглашаться на заведомо убыточные направления.

Туристические тренды последних лет

Два-три года назад мы заметили, что стала сокращаться средняя продолжительность туров — люди предпочитают пятидневные круизы семидневным, потому что так дешевле, а в стране кризис. В прошлом году число туристов резко возросло, потому что была закрыта Турция. В остальном в нашей сфере все довольно стабильно: уже много лет самым популярным маршрутом по Волге у казанцев остается тур вверх по реке — до Ярославля и Углича. За семь дней круиза получается охватить семь-восемь городов, а если плыть вниз, к Волгограду, там всего три крупные остановки. Еще популярны круизы выходного дня — до Самары, Нижнего Новгорода или Елабуги.

Что касается перемен, коснувшихся операторов круизов после «Булгарии», — их фактически нет, потому что надзорные органы всегда были и будут, и работают они исправно. Во-первых, это был даже не теплоход, а дизель-электроход, который 10 лет стоял в затоне без ремонта, и его некорректно сравнивать с теплоходами, которые регулярно проходят освидетельствование. Во-вторых, сколько пассажирских судов затонуло в России за последние 10 лет? Один. А сколько упало самолетов и разбилось автобусов? И почему туристов продолжают распугивать «Булгарией»?

В целом головная боль всей нашей отрасли — кадры. Это сезонная работа, и каждое лето приходится заново набирать команду. Специфическая проблема Казани в том, что здесь нет естественной рекламы круизов, как в Нижнем Новгороде, Самаре или Саратове: в городе отсутствует набережная, по которой бы люди гуляли и видели красивые проплывающие теплоходы. Мне кажется, большая часть горожан вообще не знают, что отсюда можно уплыть в круиз. Даже если человек дойдет до порта, он не сможет посмотреть на корабли вблизи, потому что они огорожены от пешеходов решетками и оградами.

Река как рекреационный и образовательный ресурс

Вода, будь то река или море, всегда имела для городов стратегическое значение: исторически она выполняла торговую и оборонную функции, была источником пищи или пресной воды. С течением времени расположение на воде стало важным для индустриального развития городов — на Волге, например, много крупных (или крупных в советское время) промышленных центров: Чебоксары, Волгоград, Нижний Новгород и т.д. Сейчас мы живем в эру постиндустриального осмысления водного ресурса, поэтому теперь река для нас — еще и городское пространство. Весь XIX и XX век горожане в разных частях мира занимались тем, что отгораживались от воды, защищались, воспринимали ее как врага, но в постиндустриальный период пришло осознание, что нужно искать пути взаимодействия.

Во-первых, реку можно использовать как рекреационную территорию. Тут на ум приходит опыт Москвы-реки: сама вода задействуется только во время водных прогулок, зато от Воробьевых гор до Крымской набережной тянется длинная рекреационная зона с кафе, прогулочными пространствами, видовыми площадками. Во-вторых, река — это потенциальный экологический инструмент. Например, Париж использует пространство вокруг Сены, чтобы избавиться от излишков дождевой воды — береговые буферные бассейны там превращены в парки (Park des Docks Saint Ouen, Parc du Trapeze, Parc Boulogne Billancourt и другие). Помимо того, река может нести образовательную функцию. К примеру, парижский Parc Chemin d’Ile de Nanterre — это огромная экологическая машина, которая очищает воду реки Сены, а еще люди там знакомятся с речной флорой и фауной и экологическими способами очистки воды.

Казань и Волга

К сожалению, пока Казань не использует потенциал ни одной из своих рек. У Казанки уникальный биоценоз, там редкие растения, животные, насекомые, но потихоньку она застраивается, огораживается, и биоценоз нарушается. Волга — одна из самых значительных и красивых рек России, и отгораживаться от нее страшными бетонными набережными — просто преступление. Да, вода в реках в черте города грязная, но приведу пример Копенгагена. Там внутри акватории залива выделены небольшие бассейны (проект бюро JDS Architects) — вода в них не соприкасается с основным потоком, и потому горожане не боятся там купаться. Вообще, экологическая очистка воды — не самая глобальная проблема, она решается четким соблюдением правил. Достаточно перестать сливать в реку содержимое канализаций, вывести индустрию за город и следить, чтобы заводы и фабрики не нарушали законодательство, — тогда река постепенно очистится сама. А вот заменить шоссе и железную дорогу на набережную, где растут деревья, ходят люди, ездят велосипедисты и работают кафе, труднее. Зато это может иметь потенциальный девелоперский эффект — за жилье, из окон которого видно благоустроенную зеленую набережную с детскими площадками и велодорожками, люди готовы платить большие деньги.

У Казани интересный рельеф: масса возвышений, где можно было бы сделать видовые точки, — тот же сквер Фукса. Этот ресурс можно и нужно развивать. Железная дорога вдоль Волги — решаемая проблема. Самый яркий аналогичный пример — Ливерпуль, где долгие годы вдоль реки Мерси пролегала огромная индустриальная зона, по которой курсировали поезда. Теперь бывшие склады реновированы в комфортное жилье с первоклассным общественным пространством, скверами и парками. Еще один пример — Рурская область в Германии, которая в годы Второй мировой обслуживала фашистский режим металлургической продукцией. Немцы сохранили большую часть индустриальных зданий, а известные архитекторы (например из бюро ОМА) адаптировали их под современность. Индустриальное пространство там просто санировали, а железнодорожные пути засадили деревьями, таким образом превратив эти районы в лесопарки. Сейчас это чуть ли не один из самых красивых регионов Германии, и стоимость жилья там подскочила в разы. Перенос железной дороги вдоль Волги — это вопрос обсуждения и корректировки генплана. В конце концов, не обязательно полностью демонтировать рельсы — в Лиссабоне железнодорожные пути тоже тянутся вдоль океана, просто в некоторых местах они отодвинуты от берега и оставляют место пляжам, кое-где построены красивые мосты или подземные переходы для людей и почти вдоль всего участка дороги тянется прогулочная тропа.

Крупные изменения в городе всегда затрагивают большой круг интересантов. Открывать набережные, создавать видовые точки и вносить корректировки в генплан нужно, но прежде следует провести исследования, поговорить с жителями о том, на что у них есть запрос. А про реку стоит помнить, что необходимый минимум, позволяющий горожанам с ней взаимодействовать, — это отсутствие риска для жизни. Если на реку приятно смотреть и от нее не пахнет отходами, рекреационная функция начинает работать. Когда мы смотрим на красивое, мы начинаем это ценить и любить, хотим об этом заботиться, так что экологические улучшения будут логичным итогом улучшений функциональных.

Фотографии: slipups.ru, hvidesande.com, supercoolpics.com, cruiseinform.ru, tlt.volga.news, arch-museum.livejournal.com, @satumaapa