Революционные газеты, панк-рок-зины и самобытная поэзия: каким был казанский самиздат в XVIII−XX веках

В представлении большинства людей понятия «самиздат» и «диссиденты» находятся где-то рядом, но это не совсем так. Если углубиться в историю нелегальных печатных изданий — как это сделали мы в своем материале, — то у истоков самиздата можно обнаружить неожиданных персонажей. Корреспондентка «Инде» Альбина Ахатова выяснила, какую литературу, публицистику и фанатскую периодику неофициально распространяли в Казани и почему самиздат — это не только про диссидентов.

Хотя слово «самиздат» появилось в советское время и в первую очередь ассоциируется с эпохой застоя и диссидентским движением 1960−1970-х годов, само явление зародилось задолго до этого исторического периода. В XVIII веке в самиздате распространяли запрещенное «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, старообрядческие тексты и инструкции околоязыческих ритуалов, в XIX веке — стихотворение юного Лермонтова на смерть Пушкина и «Горе от ума» Грибоедова.

Как не сговариваясь отметили поэт, журналист и доцент Казанского федерального университета Айрат Бик-Булатов и основатель студии и лейбла подкастов «Большая Красная» Михаил Остудин, самиздат формируется там, где есть «устойчивое комьюнити и задор». Действительно, зачастую самиздат начинался как самостоятельно организованная молодежная активность, которая в XIX−XX веках была нередко связана с политическими движениями. Поэтому при обсуждении самиздата важно разделять и литературные журналы-самородки, и нелегальные политические брошюры, и неподцензурные художественные и публицистические тексты, и фэнзины, и эзотерические материалы, и даже кулинарные рецепты с порнографией.

Создание термина «самиздат» приписывают поэту Николаю Глазкову, который в 1940-е годы первым употребил слово «самсебяиздат». Так он пародировал именования советских государственных издательских организаций, заканчивавшихся на «-издат», и манеру превращать названия в многоэтажную аббревиатуру. Хоть Глазков всего лишь шутил над тем, как он печатает свои произведения, придуманное им слово дало название целому явлению — оно хоть и ассоциируется в первую очередь с политикой, но на самом деле гораздо шире.

Основными центрами распространения диссидентского самиздата были Москва и Ленинград как крупнейшие города СССР. По словам директора Музея Константина Васильева Геннадия Васильевича Пронина, в столицах дипломаты привозили из-за границы «всякие запрещенные вещи своим сынкам», которые, в свою очередь, распространяли неподцензурную информацию в самиздате. В Казани же, по мнению Геннадия Васильевича, уровень культуры был ниже, и из-за этого самиздатовское движение было слабее.

Расцвет советского самиздата в Казани пришелся на 1980-е годы. В основном это был оригинальный контент в виде фэнзинов — самодельных журналов от рок-групп и любителей фантастики, причем некоторые издания продолжали выходить и после развала СССР. Однако меньшая интенсивность и меньшее количество распространяемого самиздата не означают, что его не существовало. Как и про что делали самиздат казанцы в разные столетия, мы расскажем в этой статье.

Студенческий задор

Историки предлагают датировать самиздатовскую деятельность в Казани от открытия Императорского Казанского университета. Молодость и студенчество по умолчанию предполагают какие-то проделки, самыми радикальными формами которых в ту эпоху были подпольные политические активности и распространение нелегальных брошюр. Вычисляли таких нарушителей по запачканным гектографическими чернилами синим рукам.

Самый «официальный» самиздат в строго подцензурные времена Николая I студентам Императорского Казанского университета удалось издать в 1838−1839 годах. Это были три рукописных выпуска журнала «Северное Созвездие» по 400 страниц каждый. Имена авторов находились в начале номера, однако без указания их текстов. Содержало «Северное Созвездие» стихотворения и прозу собственного сочинения, иностранные переводы — как художественных произведений, так и разнонаправленного нон-фикшена. Интересно, что никто из авторов этого журнала не стал известным писателем или публицистом — студенты хотели неформальной коммуникации, попробовать себя в творчестве и обмениваться мнениями без цензуры. Стал «профессиональным» писателем разве что Сергей Аксаков, который в годы учебы в Казанском университете опубликовал свои первые стихотворения в других самиздатовских студенческих рукописных журналах — «Аркадских пастушках» и «Журнале наших занятий».

В конце XIX — начале ХХ века студенческий самиздат был тесно связан с революционной деятельностью, так как студенты вузов были среди противников царской власти и тайно распространяли стихотворения и публицистику социалистической и антимонархической направленности, в том числе авторства будущих советских и коммунистических идеологов.

В этом направлении работают и первые татарские самиздатовские издания. Так, в начале ХХ века видный деятель татарского национального движения, писатель и публицист Гаяз Исхаки во время учебы в Татарской учительской школе — первом светском образовательном учреждении для татар в Казани — вместе с Садри Максуди и Хусаином Ямашевым основал первый татарский политический кружок «Шакирдлык» (пер. с тат. — «Ученичество»). Они издавали рукописный или гектографический журнал «Тәрәкъкыять» (пер. с тат. — «Прогресс»). Деятельность кружка в скором времени привлекла внимание полиции, и Исхаки после окончания школы поспешил уехать в Оренбург — преподавать в медресе. Но и там он не задержался из-за своих политических взглядов. После возвращения в Казань в октябре 1905 года Исхаки получил предложение работать в первой общественно-политической и литературной газете на татарском языке «Казан мөхбире», однако не согласился с политикой издания и собрал собственную редколлегию в составе видных татарских поэтов и общественно-политических деятелей того времени: Фуада Туктарова, Шакира Мухаммадьярова и Сагыйта Рамиева. Сначала они издавали татароязычную газету «Хөррият» (пер. с тат. — «Свобода») эсерской направленности — успело выйти два номера в августе и сентябре 1905 года. Когда газету закрыли, Исхаки и компании удалось получить от знакомого разрешение на издание новой газеты — «Таң йолдызы» (пер. с тат. — «Утренняя звезда»). Она выходила в Казани в 1906 году с периодичностью два-три раза в неделю. За полгода существования газеты было напечатано 65 номеров. Кроме политических вопросов, на страницах освещалась литературная проблематика и печатались художественные произведения. Так, в «Таң йолдызы» впервые были опубликованы отрывки из пьесы Исхаки «Жизнь с тремя женами» и его же романа «Нищенка». Деятельность Исхаки как одного из лидеров татарских эсеров и без нелегальных газет привлекала внимание полиции со всеми вытекающими последствиями, поэтому после его ареста 30 октября 1906 года «Таң йолдызы» перестала издаваться.

Как и студенты XIX века, их ровесники начала ХХ жили не только революцией, даже во время Первой мировой войны. Какой была их жизнь, можно узнать из первого подобия соцсетей: в 1915 году студенты Императорской Казанской духовной академии завели собственную «летопись». Эта тетрадь находилась в открытом доступе для всех студентов в одной из жилых комнат академии, оставить заметку в ней мог любой желающий. Таких набралось 12 человек. В этой рукописи сохранились совершенно разные по содержанию, идеям, стилистике заметки и комментарии о повседневной жизни, досуге и праздниках Казанской духовной академии времен Первой мировой войны. Подобный «блог» в 1913 году велся и в Казанском университете. Как упоминает в мемуарах студент тех лет Дмитрий Карягин, в буфете вуза находилась тетрадь, в которую также любой желающий мог написать, что интересного произошло за день, прокомментировать последние события и кого-нибудь высмеять.

Как провести ссылку с пользой

Самиздат не всегда начинался как политическое противодействие, часто он был связан с литературным мастерством или благотворительностью. Например, в 1920-е годы существовали неофициальные рукописные и машинописные литературные журналы, которые издавались литературными и поэтическими кружками. Среди них была «Литературная газета» — единственная частная периодика в России на тот момент, ее издавал в казанской ссылке в 1921−1922 годах писатель Михаил Осоргин вместе с юным поэтом Сергеем Арбатовым. Осоргин работал редактором бюллетеня «Помощь» при Всероссийском комитете помощи голодающим. Деятельность комитета была настолько успешной, а состав — таким медийным (в него входили писатель Максим Горький, драматург Константин Станиславский, бывшие министры Временного правительства и церковные деятели), что большевики, почуяв конкуренцию, арестовали и выслали в разные места членов комитета. Осоргин за полгода своей ссылки успел открыть в Казани книжный магазин и издать ныне несохранившиеся 10 номеров «Литературной газеты».

Самиздат для личного пользования

Первые сборники неподцензурных произведений в СССР появились в 1950-е, и с того момента самиздат — это про запрещенную в стране художественную литературу и публицистику. Явление приобрело огромный масштаб, став частью диссидентского движения, и существовало как молчаливый антитоталитарный протест. Но до этого момента самиздат — это скорее малотиражные издания предприятий и организаций, стенгазеты, понравившиеся людям стихи и песни.

Геннадий Пронин, директор Музея Константина Васильева, также говорит о том, что в Казани в середине века не было активного самиздатовского движения в его классическом понимании. В 1959 году он окончил школу и поступил в Казанский авиационный институт, а через год познакомился с Константином Васильевым, будущим советским художником. У молодых людей сформировалась небольшая компания из пяти-шести человек, которая «была объединена любовью» к той культуре, «которая в СССР не культивировалась» — то есть к искусству, которое было не про соцреализм и воодушевленное строительство коммунизма, а про размышления о жизни и смерти, собственном предназначении, смысле бытия, внутренних переживаниях. И так как такую культуру в СССР было не достать, компания Пронина и Васильева искала ее самостоятельно — с помощью радиоприемников ловили иностранные станции в поселке Васильево, потому что казанские глушилки туда дотягивались меньше.

Один из участников компании, философ Анатолий Гаврилович Кузнецов, учился в МФТИ и привозил казанским друзьям изданную за границей литературу, в том числе произведения русских философов Бердяева, Булгакова, Карсавина, Шестова, Ильина. Благодаря дружбе Анатолия Гавриловича с Венедиктом Ерофеевым в Казань приехал один из первых отксерокопированных экземпляров культовой поэмы «Москва — Петушки». Его получили поэты Михаил Белгородский, Виль Мустафин, Иван Данилов и другие творческие личности Казани. Также Анатолий Гаврилович привозил произведения Солженицына, статью академика Сахарова «Конвергенция, мирное сосуществование» и экземпляры московского самиздатовского консервативного журнала монархической направленности «Вече». Кроме политической и философской литературы и публицистики, Анатолий Гаврилович привозил религиозные, оккультные и мистические книги, которыми интересовались и другие его друзья — например, врачи Шамиль Муртазин и Вазильян Мушарапов изучали восточную мистику и нетрадиционные методы медицины.

У Анатолия Гавриловича был собственный метод «добычи» запрещенных произведений. В Российской государственной библиотеке — тогда еще Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ленина — в зале микрофильмов на пленках хранились запрещенные книги. Будучи студентом МФТИ, он брал пленку в зале и уезжал с ней из центра Москвы, где была библиотека, в общежитие, которое, как и вуз, находилось в городе Долгопрудный, в двух часах езды. В общежитии Анатолий Гаврилович копировал содержимое библиотечной пленки на фотобумагу, а под вечер возвращал пленку в РГБ. Оставшись ни разу не замеченным, ему удалось получить множество исторической, белогвардейской и философской литературы.

Но так как фотобумага была дорогой, чаще всего отснятые стихотворения так и хранились в рулончиках фотопленки и их читали с помощью фотоувеличителя. На этих пленках хранились стихотворения Анны Ахматовой, православный катехизис, книга Ницше «Воля к власти». Самиздат, попадавший в компанию Пронина, Васильева и Кузнецова, тиражировали штучно, и при желании выходило максимум шесть экземпляров, напечатанных на машинке на папиросной бумаге.

Посвятил себя распространению самиздата и культуре андеграунда и другой друг Пронина и Кузнецова — эссеист, один из первых андрееведов (знатоков творчества Даниила Андреева, поэта и писателя Серебряного века, его мистическое сочинение «Роза Мира» до 1991 года распространялось в самиздате) и доктор философии Михаил Белгородский, который собирал непризнанных, отвергнутых издательствами советских самобытных поэтов. Белгородский увлекся самиздатом в начале 1960-х, когда жил в Саратове, а после его дом в Дербышках становится «центром дербышинского и казанского вольнодумия».

Несмотря на воспоминания Пронина и его друзей, известно, что первый в СССР правозащитный информационный бюллетень «Хроника текущих событий» (его первый номер вышел в 1968 году) распространялся и в Казани. Так, в августе 1971 года относительно распространения среди местных литературных кругов «Хроники текущих событий» и других самиздатовских материалов сотрудниками КГБ в Казани были допрошены поэты Юрий Белостоцкий, Леонид Топчий и Аван Такташ.

Казанские панк-рок-зины

Плодотворной средой для самиздата становились не только диссидентское движение и политические организации, но и контркультура. На 1980-е пришелся расцвет самиздата в Казани, а именно фэнзинов — журналов для приверженцев какой-либо субкультуры, музыкального или литературного течения, который в 1980-е заменял фанатам интернет. В Казани выпускали фэнзины две крупные категории контркультурщиков — рок-, панк-музыканты и ролевики.

Как предполагает в комментарии изданию «Реальное время» Максим Журавлев из казанской рок-группы «Холи», благодаря их самиздатному журналу «Ауди Холи», издававшемуся с 1986-го по 1990 год, группу пригласили в Подольск выступить на Всесоюзном фестивале рок-музыки — тогда крупнейшем рок-фестивале в СССР. «Ауди Холи» публиковал тексты советских андеграундных поэтов, бардов и рок-музыкантов, интервью с музыкальными группами, критические статьи о литературе и музыке того времени и даже отчет с первого фестиваля панк-рока в СССР. В среднем номер журнала насчитывал 60−100 страниц. Тираж составлял до 700 копий. Ударник «Холи» Гленн Казаков «печатал на машинке под копирку пять экземпляров, которые раздавались каким-то людям, а те их снова печатали на машинке».

Другие рок-фэнзины Казани публиковали все то же самое: переводы иностранных статей и песен, музыкальную критику, интервью, репортажи. Например, корреспондент зина «ХМыРь периферийный» (где ХМР — это хэви-метал-рок) описывал впечатления от Московского международного фестиваля мира, прошедшего 12 августа 1989 года. Отличались эти другие издания от «Ауди Холи» только периодичностью выхода, объемом и манерой повествования. Так, 29-страничный панковский самиздат «Гнилая тусовка» предназначался для «узкого круга людей, позволяющих себе нецензурно выражаться в собственной компании». Уже упомянутого «Хмыря…» издавал Сергей Мурманский, он же отвечал за выход другого панковского зина «Токсикоз», переплюнувшего, пожалуй, все вышеупомянутые издания по количеству матов, радикальности и уверенности в собственном превосходстве.

Также в Казани с 1989-го по 1992 год в шести номерах вышел журнал «Пентаграмма». Его придумал Влад Соседкин, которому «стало тесно в рамках институтской стенгазеты „Самолет“». Он воплотил идею со своим другом по переписке Николаем Шатовым из города Миасс Челябинской области. В дальнейшем у зина появились свои корреспонденты и соавторы: Мэри Джейн из Твери и Дима Сафин из Казани.

Обложки «Пентаграммы» резко выделяли ее среди других зинов. Если «Ауди Холи», «Токсикоз» и «Гнилая тусовка» открывались черно-белыми обложками и коллажами, то «Пентаграмма» — цветными фантастическими иллюстрациями в духе альбомов Iron Maiden, которые Соседкин делал сам из акварельных рисунков и коллажей. Единственным исключением стала обложка для второго номера — ее нарисовал художник Сергей Мидл Чернов.

Первые номера печатались Соседкиным на машинке «Мерседес» под копирку, в пяти-шести экземплярах. Они раздавались знакомым и потом начинали ходить по рукам. После появления запроса на копии от читателей из Ижевска, Москвы, Питера, Новосиба, Челябинска и Мурманска Соседкин отдал оригинальный макет на ксерокс, выходило от 30 до 50 экземпляров. Последний номер, переименованный в Repent’zine, Влад напечатал в казанской типографии в максимально возможном без официальной регистрации количестве экземпляров — 999 штук. Удалось протащить такую идею благодаря тому, что руководство типографии не заглянуло в макеты. Часть тиража была выкуплена московским лейблом Final Holocaust и читателями из Новосибирска, несколько журналов ушло в Библиотеку Конгресса США, но большая часть пропала при экстренном переезде газеты «Рекламная мозаика», в которой тогда работал Соседкин.

Прародители «Зиланткона»

Другая мощная субкультурная среда Казани — ролевики. Клубы любителей фантастики (далее — КЛФ) существовали почти в каждом советском городе — настолько всесоюзным было это явление. Как отмечает один из основателей международного фестиваля любителей фантастики, толкинистики и ролевых игр «Зиланткон» Андрей Ермолаев, этот формат распространился из-за того, что официальный советский литературный дискурс обделял вниманием фантастическую литературу, поэтому любители фантастики объединялись в клубы единомышленников. Казанский КЛФ «Странники» появился в начале 1985 года по инициативе работника газеты «Комсомолец Татарии» В.И. Герасимова. Первым президентом КЛФ стал ныне покойный Георгий Жуков, доцент кафедры астрономии и космической геодезии Института физики Казанского университета. Андрей Ермолаев же занял пост президента «Странников» спустя несколько месяцев в результате перевыборов и возглавлял клуб до 2002 года.

В 1990 году «Странники» опубликовали литературную газету под названием «Фен-о-Мен». В ней было несколько рассказов, стихов и статья самого Ермолаева об истории клуба. Одновременно с этим в СССР официально зародилось движение ролевых игр. Так, в 1990 году под Красноярском состоялись первые «Хоббитские игрища» — ежегодная ролевая игра на местности по легендариуму Дж.Р.Р. Толкина, в которой тогда участвовали 130 человек со всего СССР.

Важно отметить, что ролевые игры существовали и проводились до 1990 года, но никто тогда не знал, что они так называются, и никто не думал о них подобным образом. Например, на одной из таких игр, еще не осознаваемой как ролевая, казанский КЛФ провел дипломатические переговоры с инопланетянами, на которых, по словам Андрея Ермолаева, не удалось ничего добиться, кроме «культурного обмена».

На «Хоббитские игры» 1990 года в Красноярск от казанских «Странников» в качестве команды гномов Мории поехали три человека. Среди них был Владислав Хабаров, который на сегодняшний день заведует научно-реконструкторским отделом Национального музея Республики Татарстан. После этой поездки деятельность «Странников» стала неотделимой от ролевого движения. Как говорил Хабаров в интервью «Инде» в 2017 году, было невозможно дождаться следующей игры, и поэтому «Странники» поспешили снова всех собрать. Уже в 1991 году прошли «Дни Толкина в Казани», которые на следующий год получат название «Зиланткон» — в будущем крупнейший в России международный фестиваль любителей фантастики, толкинистики и ролевых игр. События первого «Зиланткона» в единственном номере двухстраничной самиздатовской газеты «Вечерний Эльдамар» запечатлел предводитель команды эльфов Серебристой Гавани Михаил Русин, тогда — студент Казанского государственного института культуры. Русин же и организовал эльфийский Новый год как часть «Дней Толкина в Казани».

Во время подготовки ко второму фестивалю организаторы придумали сделать газету «Казад-Дом», так как на «Хоббитские игры» ездила команда гномов, — это название их царства Мории на гномьем языке. Газета вышла на русском и английском языках, в ее создании принимали участие Андрей Ермолаев, Людмила Смиркович, Мария Новак, Владислав Хабаров, Эльвира Байгильдеева, Анатолий Стеклин и Джеймс Дэвис из Глазго. Издание формата А5 состояло из восьми страниц и носило юмористический характер. Внутри были статьи о «Днях Толкина в Казани», а также «ироничные» рисунки Хабарова, юмор, шуточные объявления. «Казад-Дом» сверстали на компьютере и растиражировали с помощью ксерокопировального автомата. К сожалению, первый номер газеты оказался единственным, потому что внимание ее создателей полностью переключилось на подготовку второго и последующих фестивалей «Зиланткон», к которым тоже нужно было выпускать печатные материалы, поэтому, как говорит Андрей Игоревич, «газета осталась памятником нашим желаниям».

К гномьей газете «Казад-Дом» также вышло два литературных приложения. К первому номеру 1992 года в качестве литературного приложения вышел сборник стихов «Огонь и камень. Стихи и песни из архива Летописного чертога». В нем были опубликованы стихотворения на темы, близкие к ролевым играм: поэзии гномов и их мифологии. Сборник выпустило издательство «Тан», в котором «это дело набрали и отпечатали в качестве спонсорской помощи». Второй сборник из этой серии — «Келед-Зарам. Стихи и песни из архива Летописного чертога» — вышел в 1995 году при финансовой поддержке комитета по делам детей и молодежи администрации Казани. В 1996 году появился 18-страничный сборник смешных ситуаций с ролевых игр «Гномы, молчать!!!».

Казанский КЛФ издавал и «более серьезные вещи». В 1995 году по итогам научно-практической конференции для учителей по использованию ролевых игр при обучении школьников вышел сборник «Обучающие аспекты ролевых игр», профинансированный комитетом по делам детей и молодежи администрации Казани, КЛФ и клубом ролевых игр «Моргенштерн».

После появления «Зиланткона» казанский фантастический самиздат сосредоточился на выпуске материалов к фестивалю. В 1996 году вышел сборник «По следам Зиланта». В него вошли доклады, прочитанные на «Зилантконе» с 1991-го по 1995 год. С 2000-го по 2003 год выходил ежегодник Magister Ludi — сборник текстов и материалов по ролевым играм и игротехнике. В 1995 году оргкомитет фестиваля учредил две литературные премии — «Большой Зилант» и «Малый Зилант». Произведения, участвовавшие в конкурсе на их соискание, позже выходили отдельными изданиями — среди них сборник стихотворений и песен «Сегодня это значит навсегда» (1998) участницы казанского КЛФ и соосновательницы «Зиланткона» Людмилы Смеркович, наиболее известной под псевдонимом Скади, сборник с фантастическими рассказами лауреатов премии «Ярмарка сюжетов» (2000), сборник стихотворений «Для кого-то мы станем вехой», изданный к юбилею «Зиланткона», и многие другие.

Новая жизнь самиздата

Появление интернета в 1990-е в какой-то степени закрыло функции фэнзинов — теперь все новости и информацию о любимой музыкальной группе или фестивале можно было выложить один раз на сайт, чтобы увидело множество человек — куда больше, чем может позволить печатное издание. Благодаря такой эргономичности художественный самиздат тоже перетек в интернет, на сайты типа «Стихи.ру» или «Проза.ру» — образец современного интернет-самиздата. Но изменилась не только форма, но и смысл. Если изначально самиздат зародился как контент, так или иначе оппонирующий основному политическому или культурному дискурсу, то сейчас он становится вполне себе обычным и совсем не криминальным способом распространения своего творчества, к которому авторы прибегают, когда нет возможности издать полноценный тираж. А еще самиздатовское произведение теперь можно продавать, как онлайн, так и офлайн — вот чего не было у предыдущих самиздатов, так это легальной монетизации. По прогнозам президента «Эксмо-АСТ» Олега Новикова, продажи художественного самиздата на книжном рынке России через четыре-пять лет вырастут до 10 миллиардов рублей.

Студенты, с которых начался казанский самиздат, спустя две сотни лет после открытия Казанского университета продолжали выпускать собственные газеты, не только печатные, но и в интернете. Основатель студии и лейбла подкастов «Большая Красная» Михаил Остудин вспоминает, что в институте в 2004−2005 годах успел издать два номера факультетской газеты, которая финансировалась вузом. Она называлась «Мопс» — производное от «международных отношений и политологии». На обложке красовался, собственно, мопс в цилиндре. Внутри газеты публиковались обзоры книг и музыкальных альбомов, студенческая поэзия и проза. После двух номеров вуз перестал давать деньги на газету. Как считает Михаил, то, что получалось, не соответствовало ожиданиям факультетского руководства, желавшего официальное издание о заседаниях и достижениях. Доцент Казанского федерального университета Айрат Бик-Булатов упоминает о поэтическом кружке студентов КГУ «Общество мертвых поэтов» времен 2000-х, заимствования названия которого у одноименного фильма основатель «ОМП» Рафаэль Бадыгин и не скрывает. Студенты собирались почитать друг другу новые произведения и обсудить их, а интернет-журнал запустился, чтобы «как можно больше людей узнало о существовании „ОМП“».

В 2024 году самиздатовская андеграундная культура тоже не дремлет: в казанском культурном центре «Смена» можно купить газету «Восточная энергия мира вечной борьбы» — издание о музыке, литературе и визуальном творчестве. Первый номер, подготовленный за четыре месяца, вышел в мае 2024 года и стоит 300 рублей.

Обложка: журнал «Пентаграмма»; фото: 1 — I.pinimg; 2 — Vk.com; 3 — предоставлено собеседниками; 4−9 — Tataroved.ru; 10−16 — предоставлены собеседниками; 17−38 — журнал «Пентаграмма»; 39−42 — предоставлены собеседниками; 42−58 — журнал «Пентаграмма»; 59 — предоставлены собеседниками; 60−61 — из личного архива Бориса Фетисова; 62 — предоставлено собеседниками; 63−67 — Fantlab.ru; 68 — предоставлено собеседниками; 69−76 — Vk.com; 77 — журнал «Пентаграмма»