«Абсолютно благополучная Казань иррациональным образом может оказаться новой точкой начала революции». 14 тезисов о Ленине от писателя Льва Данилкина

Ленин и его книги

Я начал писать книгу, предполагая, что это будет короткое эссе в малой серии ЖЗЛ, такая ревизия роли Ленина в современном мире. Так как я много лет писал о литературе, я подумал, что, если по-честному прочесть пятидесятипятитомник сочинений Ленина, можно растолковать, «расколдовать» его личность через текст. Но выяснилось, что через тексты он не очень-то реконструируется. Ленин — ситуативный политик: вы можете найти в его книгах любые цитаты на любую тему; и тот, кто хочет доказать, что он «красный палач», и тот, кто видит в нем воплощение мессии, одинаково легко обнаружат этому подтверждения.

Для своих книг я ищу людей с безуминкой, которая не принята современностью. Благодаря Ленину я заново открыл для себя роман Чернышевского «Что делать?» и обнаружил там интересную сцену: Рахметов приходит к кому-то в гости, разглядывает книжный шкаф с трудами уважаемых историков и бормочет, глядя на научные труды: «Известно... несамобытно... несамобытно...». В какой-то момент он натыкается на собрание сочинений Ньютона, берет поздний том с наблюдениями над пророчеством Даниила и толкованием Апокалипсиса и говорит: «Вот то, что мне нужно: „Классический источник по вопросу о смешении безумия с умом“». Гениальный ум — и абсолютно бесспорное безумие, идеальное сочетание, вот это интересно изучать. И Чернышевский пишет, что Рахметов стал с наслаждением читать эту книгу, которую в последний раз открывали сто лет назад разве что корректоры. Для всех остальных читать ее было все равно что есть песок или опилки. «Но ему было вкусно». Вот и мне с Лениным тоже было вкусно, хотя я отдаю себе отчет, что это не классическая гурманская пища. РСДРП была партией литераторов, там было множество выдающихся писателей: Плеханов, Троцкий, Богданов... Ленин среди них по этой части был далеко не в самом первом ряду. Но получить удовольствие от его текстов можно, и еще какое — надо понимать контекст, в какой ситуации они писались, о чем они. Вот ровно поэтому моя книга получилась такой толстой и — я отдаю себе в этом отчет — плохочитаемой, занудной, и я сознательно оттормаживал повествование. Потому что, если не потратить 50 страниц на описание и объяснение того, что творилось на Втором съезде РСДРП, будет все то же самое, с чем приехали, с тем и уехали: гриб, немецкий шпион и прочая глупость.

Ленин и современная литература

Удивительно, но в художественной литературе сегодня мы почти не видим отражений фигуры Ленина. Да и в нехудожественной тоже — я предполагал, что, когда книга выйдет, она окажется в длинном ряду капитальных биографий Ленина, но пока я не вижу этого. И все же есть современная биография Ленина, которую я могу рекомендовать к прочтению как эталонную: это книга «Заветы Ильича» выдающегося ученого-историка Владлена Терентьевича Логинова. Название так себе, но это пока единственное крупное событие в окололенинской литературе в 2017 году. Что, впрочем, не означает, что последние постсоветские десятилетия эта тема игнорировалась. Есть огромное количество очень хороших исторических исследований — может быть, у них нет ярких обложек, они не становятся медийными событиями и не попадают в списки литературных премий, но, тем не менее, это важнейшие произведения. В 1990-е годы великий российский историк Сергей Павлюченков написал историю гражданской войны и НЭПа, историк Андрей Синельников — книгу о шифрах революционеров, а несколько лет назад вышла книга Валентина Сахарова «Политическое завещание Ленина», которая сенсационным образом пересматривает последние годы его жизни, — и это только отдельные примеры. Если у писателей тема Ленина не слишком востребована, то историки уж точно не сидели все эти десятилетия сложа руки. У того, кто захочет стать биографом Ленина, будет бесконечное количество материалов. Столько, что ни одна книжка не вместит.

Ленин и отторжение

Почему Ленин сегодня вызывает такое раздражение? Почему люди не хотят знать, что произошло на самом деле? Потому что в конце 1980-х сложился миф: «привезли немецкого шпиона». Но даже современная западная историография не обсуждает такую версию истории уже много десятилетий. Легенда про немецкого шпиона была запущена иностранными посольствами летом 1917 года: они не хотели, чтобы Россия выходила из мировой войны, из которой ее пытался вытащить Ленин. Просуществовала легенда недолго — сделана она была настолько топорно, что волна разговоров схлынула в течение нескольких месяцев. Но позже она была удивительным образом реанимирована: сначала в американской историографии в 1950-х годах, а после в России в конце 1980-х, растиражированная условными «Аргументами и фактами». Впоследствии все это наложилось на курехинскую шутку про «Ленин — гриб» и в таком виде закрепилось в массовом сознании. Этому способствовало откровенное навязывание Ленина людям в течение долгих лет. Что я могу сказать — мне точно не хотелось выстраивать книгу как набор доказательств, что Ленин не гриб, не верблюд, что он — как написал однажды Евтушенко — в Казани ходил к проституткам. Нет таких документов в природе — поэтому что тут может быть за полемика?

Единственное различие между российскими леваками и леваками со всего остального мира в том, что у вторых нет врожденного горба, груза усталости от Ленина и этих осточертевших мантр вроде «Учиться, учиться, учиться», настоящее значение которых уже никто и не вспомнит. На Украине Ленин парадоксальным образом ассоциируется с империализмом, хотя он был главным противником империализма, России как тюрьмы народов. Но и это не имеет отношения к истории, тут Ленина используют не как марксиста и философа, а как жупел национального сознания, символ русского шовинизма.

Ленин и мотивы

То, что произошло в России в 1917 году, не было следствием странного безумия упрямого человека, который озлобился против царского режима настолько, что решил бросить в очаг своего безумия всю русскую историю. Это не был и абсолютный экспромт, эксперимент по мотивам чтения Маркса: а ну-ка давайте посмотрим, что получится, если совершить еще одну революцию, авось будет интересно. Не надо представлять Ленина идиотом. Немногие тексты Ленина я бы советовал современникам читать целиком, но один назову: «Империализм как высшая стадия капитализма», потому что он имеет прямое отношение к сегодняшнему миру. Ленин пишет, что капитализм в какой-то момент из прогрессивной общественной формации становится реакционной и вместо свободной экономической конкуренции возникают монополии. И ровно вследствие того, что производство уже централизовано и, по сути, обобществлено, следующей стадией после неизбежного кризиса (им в начале прошлого века стала мировая война) будет социализм. То же обобществление — но в пользу не отдельных людей уже, владельцев, акционеров, а всего народа. Отсюда вульгаризованное и обсмеянное «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» — но смысл этой мантры не в том, что верую, ибо абсурдно, что любую цену заплатим, но поэкспериментируем, что можно сделать из общества, нет. Смысл в том, что обществоведение — такая же точная наука, как физика или химия, и раз так, вы можете управлять историей. Ленин эту науку изучил лучше всех в своем поколении. И мне кажется, что опыт Советского Союза — это не такой уж и провал, хотя это отдельная тема. Ленин — это не герой фильма «Агирре, гнев Божий» Вернера Херцога, не обезумевший конквистадор, плывущий вверх по Амазонке в надежде найти Эльдорадо, — все вокруг погибли, но он плывет, потому что хочет довести эксперимент до конца, потому что одержим этим инстинктом смерти . Ленин — не полковник Курц из «Апокалипсиса сегодня», не неврастеник с манией величия, в Ленине не было гитлеровского желания доказать любой ценой, пусть даже весь мир погибнет, что он прав. Он был гибкий, смешливый, скептичный, ответственный, критичный — и по отношению к себе. И философ, и практик. Да, его эксперимент прошел далеко не в идеальных условиях и, возможно не совсем получился, но это не компрометирует саму идею.

Ленин и историческая миссия

В оценке Ленина надо исходить не только из его намерений, но и из исторической миссии, которую должны были выполнить большевики. Государство Романовых к 1914 году было по сути неконкурентоспособным на рынке держав, вступивших в ХХ век. Оно должно было быть модернизировано, и чем быстрее, тем лучше. Последнее, что должна была делать Россия, — это ввязываться в войну, да еще и на стороне Англии. Царский режим дико безответственно взялся поставлять пушечное мясо в многолетнюю мясорубку непонятно во имя чего. Результатом деятельности большевиков была изоляция огромного пространства от Владивостока до Бреста, но иногда изоляция бывает не во вред, а во благо. Да, возникают эндемичные виды, они странные, невиданные, но лучше так, чем полное уничтожение. В этом смысле большевики со своей исторической ролью справились.

Ленин и кровь

Еще важнейший текст Ленина — это «Государство и революция». Это, конечно, утопия — это то, что было у Ленина в голове, когда он приехал в 1917 году в Россию. Ленин полагал, что в идеале государство как машина насилия, механизм угнетения одним классом другого должно быть уничтожено. Многим кажется, что Ленин — это такой, это презрительно обычно сейчас произносят, «вождь мирового пролетариата», вечный Швондер, который упивается тем, что наконец реализовал свою давнюю мечту — потоптать буржуазию. Но нет же. Я часто рассказываю про него такую историю. Году в 1919-м он шел на митинг и увидел плакат со словами «Царству рабочих и крестьян не будет конца». Его очень это рассердило — он сказал, что тот, кто это написал, либо дурак, либо контрреволюционер. Потому что революция свершилась не для того, чтобы рабочие подавляли буржуазию, а чтобы уничтожить все классовые различия. Диктатура пролетариата — временное явление, не более того. Государство — и государство пролетариата тоже — отомрет тогда, когда исчезнут классы, когда не нужно будет при помощи насилия обеспечивать доминацию одного класса над другим. Разумеется, для этого нужно пройти через переходный период, потому что никто не отдает власть просто так. Многим кажется, что Ленин — это бесконечные расстрелы и террор в адрес симпатичных людей. Но вместе с тем мы видим, чем кончилась революция в Венгрии или в Финляндии, словом, там, где победила буржуазия, — белый террор был никак не менее кровавым, чем красный. Просто в ситуации гражданской войны право на террор возникает у любого класса. У буржуазии же во Франции в 1789 году было право на кровь, и она прекрасно им пользовалась, неужели пролетариат должен ходить по струнке? Почему у него-то отбирают право на террор? Это ленинские слова — и это очень понятно, даже сейчас, в этом есть логика.

Убийство царской семьи — это настоящее уголовное преступление, но роль Ленина в нем преувеличена. Да, он принял на себя ответственность. Но он никогда не отдавал приказа о расстреле этих несчастных детей. Нет такого документа — есть только пересказы пересказов. Есть книжка Беседовского, советского дипломата-невозвращенца, который пересказывает свой разговор с Войковым (революционер-большевик, полпред СССР в Польской Республике, принявший участие в расстреле царской семьи. — Прим. «Инде»). По его словам, Ленин был против расстрела детей и ссылался на прецедент французской революции, когда короля и королеву казнили, а дофина оставили. Ленин знал, как извлекать политическую выгоду из политических обстоятельств, и ему гораздо более выгодно было устроить суд над семьей Романовых. Последнее, что ему было нужно, — это убийство. Но так плохо, как летом 1918 года, большевикам не было никогда. Единственное, чем на тот момент стопроцентно распоряжался Ленин, — это территория Кремля, а расстрел был на Урале, где распоряжались другие большевики. Но, естественно, мы не должны его выгораживать. Это произошло, и Ленин не просто принял это к сведению, он взял на себя ответственность. Кто хочет его судить — да, есть за что, несомненно.

Ленин и актуальность

Считается, что классовые различия устарели и марксистские идеи гроша ломаного не стоят, а реальность ушла далеко вперед. Но я постоянно, в самых разных странах, своими глазами вижу людей, похожих на тех, кого описывал Энгельс или рабочий Иван Бабушкин, писавший в мемуарах про чудовищные вещи, происходившие на питерских и иваново-вознесенских, орехово-зуевских фабриках. Мало кто сейчас будет читать мемуары Бабушкина, но это потрясающий текст — он очень интересно описывает, как именно капитализм приходит в аграрную страну, как он ломает ее об колено, как миллионы людей оказываются в капиталистических концлагерях. Я видел однажды в Йемене сомалийцев, которые бредут по пустыне, умирая, в Саудовскую Аравию, чтобы найти хоть какую-то работу, и когда я читал Бабушкина, я их вспоминал. О них не говорят в новостях, их не мыслят как пролетариат, но даже в процентном отношении сейчас таких, лишенных всего людей гораздо больше, чем в ХХ веке. И ленинские технологии захвата и удержания власти для них гораздо более актуальны, чем все эти высокотехнологичные товары, которые им навязывает реклама.

Нынешний посткапитализм — или постиндустриальный капитализм — стал очень уверенно и изощренно внушать людям, что никакого противоречия между господином и рабом не существует, что все более или менее равны, что все это малозначимые вещи. Кто из нас сегодня назовет себя пролетарием? Но ведь штука не в том, как мы себя называем. Может быть, рабочие — современники Ивана Бабушкина могли по воскресеньям хорошо одеваться, выходить с гармошкой в Варгунинский сад и чувствовать себя бенефициарами капитализма. Но вы почитайте про это книжку Терри Иглтона о Марксе, там очень четко объяснено, что классовая принадлежность определяется не самоощущением, а твоим местом в системе, и здесь за 100 лет ничего особо не изменилось. Существует меньшинство, которое диктует большинству условия жизни. Просто теперь оно делает это посредством других технологий.

Ленин и секс

Альковная линия в книге практически отсутствует. Мне не кажется правильной интерпретация фигуры Ленина через его личную жизнь — не потому, что это неинтересно (конечно, мне как биографу очень интересно), а потому, что не существует адекватных документов на этот счет. Есть куча лжесвидетельств, которые всплывают у историков, либерально относящихся к качеству источников. Все эти «подруги Крупской», которые утверждают — в рамках «семейных легенд», — что к ним Ленин сватался еще до женитьбы на НК, их примерно столько же, сколько лжеводителей броневика, на котором Ленин ехал вечером 3 апреля от Финляндского вокзала к дворцу Кшесинской.

Единственные документы, на которые можно опираться, — это одно-два неотправленных письма Инессы Арманд, по которым можно заподозрить, что у Ленина были с ней некоторые романтические отношения. Но при интерпретации этих текстов правильнее исходить из контекста, который заключается в том, что Арманд в течение многих лет дружила с Крупской, с Ульяновыми как семьей. И Крупская была не тем человеком, который позволил бы отодвинуть себя на периферию. Что касается остальных случаев — это выдумки и истории для телевидения.

Ленин и Казань

Казань исключительно важна для понимания Ленина. Ленин — рациональный человек, все его политические маневры на чем-то основываются, вопреки обвинениям коллег по революции. Но в Казани он совершил самый иррациональный поступок за свою жизнь — принял участие в той самой сходке. Было понятно, что это сломает ему всю карьеру: мало того что он брат казненного революционера, а тут еще из университета наверняка выгонят. Понимая это, он все равно пошел на такой шаг. Поэтому мне было дико интересно вглядываться в Казань, пытаться понять суггестию казанских улиц и местной атмосферы. А что касается недавней истории переименования актового зала КФУ, где эта сходка была, в Императорский зал... У Пришвина в дневниках за 1922 год есть анекдот. Ленин зашел к гадалке и спросил: «Чем все кончится?». А гадалка ему говорит: «Напиши слова „Молот серп“ и прочти задом наперед. Написал? Что получается? „Престолом“». Что ж, права была гадалка, этим всем и кончается, весь молот-серп. Но все рано или поздно превращается в свою противоположность. И поэтому мне кажется, что эти переименования — как раз симптом беременности общества революцией. И абсолютно благополучная Казань, город прекрасного путинского процветания, иррациональным образом может оказаться новой точкой начала революции. Посмотрим.

Ленин и смерть

Вы все знаете фотографию, где Ленин, уже тяжелобольной, сидит в кресле и безумными выпученными глазами смотрит в камеру. Удивительно — кто вообще додумался ее опубликовать, глумиться над инвалидом? У Стивена Хокинга, полагаю, тоже может быть масса неудачных снимков, но никто же их не вывешивает на всеобщее обозрение и не смеется над ним. И фильм Сокурова «Телец», где Ленин предстает в таком виде на протяжении двух часов, — это ужасно некорректно, каким бы красным палачом и тираном ни представлять Ленина. Ему было очень плохо на протяжении последних пары месяцев жизни, он стеснялся своего состояния, плакал — из-за того, что его видели беспомощным. Он понимал все, что с ним происходит, но был не в состоянии контролировать ни моторику, ни речь. Как можно смеяться над таким человеком и публиковать после его смерти фотографии этого периода — мне непонятно это в принципе.

Что касается болезни Ленина и ее причин. Есть документы, согласно которым он просился за границу из Казани, потому что у него были нелады с пищеварением. Мне кажется, он следил за тем, что ел, насколько это было возможно в тех условиях, — хотя, сами понимаете, он год сидел в тюрьме, где сложно питаться правильно. После 1917-го, когда он не спал неделями, с режимом питания стало еще сложнее. Но нет, диета не была причиной смертельного заболевания, и сифилис ни при чем, документально установлено — железно, — что не было у него сифилиса, ни приобретенного по инфекции, ни наследственного. Но, поверьте, ему было от чего рано умереть. Он основательно заболевает к 1921 году, когда пошла повальная эпидемия усталости, изношенности среди старых большевиков, — Сталин, Каменев, Зиновьев, Дзержинский, Цюрупа, Троцкий в это время только и делают что отправляют друг друга в отпуск и ездят по санаториям. Они все еле живые были после пяти лет этой гонки. Видимо, это была массовая усталость от сверхусилий. Что касается причин болезни Ленина, то в книге «Заветы Ильича» Логинов ссылается на американские исследования, показывающие существование конкретного гена, влияющего на развитие наследственного атеросклероза.

Ленин и его тело

Сам факт мумификации тела Ленина свидетельствует об уникальности того впечатления, которое он производил на своих современников. Ведь это дикая идея: взять и сделать из человека мумию в XX веке. Я думаю, на современников повлияло то, что незадолго до смерти Ленина, в 1922 году, в Египте нашли мумию Тутанхамона. Это была сенсация, говоря современным языком, очень медийное событие, вызвавшее социальную эпидемию своего рода. Все говорили про Египет и про мумии. Свою роль сыграл и Бонч-Бруевич — управделами Совнаркома до революции был специалистом по сектантам, и он способствовал появлению образа Ленина не просто как вождя пролетариата, но как деятеля религиозной реформации. Судя по всему, представление о Ленине как о мессии было действительно широко распространено в крестьянской среде. Существует множество писем от крестьян, которые называли его «Батюшка наш». Многие даже ничего у него не просили — просто поклонялись, рушнички вышитые присылали в подарок, в знак уважения и признательности.

Я не вижу, чтобы нынешняя власть сохраняла нейтралитет по отношению к Владимиру Ильичу. Есть высказанное вслух соображение Путина, что Ленин подложил под СССР бомбу. Есть внятно проявленное мнение РПЦ, которая настаивает на необходимости «освободить» Красную площадь от не свойственной русской культуре мумии. Но будет ли Ленин выше уровня земли или ниже — это исключительно символический вопрос. Вынести его тело из мавзолея значит признать, что революция и последующие 70 лет опыта построения социализма были ошибкой. Все, кто говорит, что «с мумией надо что-то сделать», и ссылается на якобы существовавшее завещание Ленина, в котором он просит похоронить себя рядом с матерью, на самом деле просто хотят предать его тело поруганию. Такому же, какому подверглось тело Кромвеля после Английской революции, когда его расчленили, а голова потом еще 30 лет стояла на площади. Странно отказываться от своей истории. Некоторое время назад я был в мавзолее Хомейни в Тегеране, и мне кажутся важными параллели между социалистической и исламской революциями. И то, и другое резко поменяло путь развития страны, но тело Хомейни лежит в Тегеране в огромном комплексе с мечетью, и это никого не возмущает, десятки тысяч человек приходят и поклоняются своему великому человеку, которому они обязаны своей революцией. Единственное, он закрыт покрывалом. И я думаю, что самая разумная манипуляция, которую можно провести с телом Ленина, — накрыть этот стеклянный гроб чем-то.

Ленин и Запад

Мне кажется, что Ленин изначально был западником, как и все из его поколения. Мы сейчас не очень хорошо понимаем, как был в те годы распространен страх того, что Россия из-за своей слабости и несостоятельности станет колонией. В 70−80-х годах XIX века разница между Россией и Англией, Германией, Америкой была очень существенная, и несколько кризисов вполне могли превратить ее в зависимую от Запада страну, в полуколонию — такую же, как Персия или Китай. Поэтому все марксисты того поколения хотели видеть страну такой же, как Запад, — они мечтали о том, как феодализм эволюционирует сначала в капитализм, а затем, даст бог, и в социализм. Но то, что мы увидим в русской революции после, попадает под совершенно другую логику. Это выстраивание альтернативного центра мира, это то, ради чего, среди прочего, Ленин создавал Коминтерн. Так что тот биполярный мир, который мы до сих пор видим, по сути, создан в том числе и усилиями Ленина.

Ленин и разочарование

Ленин скептически относился к достигнутому. Он понимал, что, если бы не было гражданской войны, интервенции и саботажа, его успехи были бы гораздо заметнее. Он видел чудовищный голод 1921 года и осознавал, что это связано с политикой продразверстки, которую затянули из-за его политического просчета. Он не мог не замечать, как уничтожается пролетариат, на который молились марксисты: кто-то погиб во время войны, кто-то был затянут в аппарат управления большевистский. Кого-то в Кронштадте расстреляли. Ленин видел разруху, масштабы которой мы не можем себе представить. Нам кажется, что, когда Собянин перегораживает пару улиц, это вселенская катастрофа, но 100 лет назад люди годами могли жить в городах, где все учреждения и заведения закрыты. Приезжали американцы и шутили, что единственная отрасль промышленности, которая работает в СССР на полную катушку, занимается выпуском табличек со словами «лифт не работает».

Ленин знал, что у людей слово «советское» уже тогда было синонимом чего-то плохого, некачественного, и это, естественно, не могло его не раздражать. С этим связана его одержимость изобретательством, поиском новых решений — разного рода технологических инноваций, за которыми он носился. Роман «Гиперболоид инженера Гарина», среди прочего, — отражение этой моды на изобретательство. Можно скептично относиться к тому состоянию, в котором была страна в самом начале НЭПа, но большевики сохранили золотой запас и потратили его на две вещи: локомотивный проект, который помог сохранить целостность страны, и пресловутый ГОЭЛРО (Государственный план электрификации РСФСР, включавший в себя, в том числе, экономическое районирование и проекты новых индустриальных центров. — Прим. «Инде»). Ленин, к сожалению, не застал результатов своей бешеной деятельности, но Сталину в руки перешла хорошая база.

Ленин и Данилкин

Я совершенно точно знаю, что мир, в котором мы оказались, сформирован Лениным (хотя, может быть, я так считаю потому, что посвятил ему пять лет жизни). И как бы мы ни хотели отодвинуть на периферию эту фигуру, у нас это не получится. У меня множество оснований относиться к Ленину с уважением: от его литературного таланта и исторической значимости до остроумия и образа жизни. Когда пишешь биографию, между тобой и твоим героем всегда возникают определенные отношения, даже если он мертв. Разбираясь в чьей-то судьбе, ты должен быть немного скептиком и отталкиваться от отрицания. Хорошо, когда по ходу работы тебе удается это отрицание преодолеть — и объяснить себе иррациональный свой интерес к сложному, иногда вызывающему инстинктивную неприязнь, персонажу, объяснить себе внятно, за что его можно уважать. Вот мой путь таким именно был.