Burger
«Спектакль шел 30 раз, и все 30 я на него ходила». Члены Казанского клуба любителей оперы вспоминают лучшие постановки и делятся планами на Шаляпинский
опубликовано — 30.01.2018
logo

«Спектакль шел 30 раз, и все 30 я на него ходила». Члены Казанского клуба любителей оперы вспоминают лучшие постановки и делятся планами на Шаляпинский

Лучший паяц, Пуччини на репите и стихи об опере собственного сочинения

В этот четверг в ТАГТОиБ имени Мусы Джалиля откроется XXXVI Международный оперный фестиваль имени Федора Шаляпина — на этот раз событие посвящено 145-летию со дня рождения певца. Последние несколько лет казанский оперный регулярно обвиняют в непрозрачности схемы распространения фестивальных билетов, консервативной репертуарной политике и сомнительном кастинге. Но, несмотря на противоречивые отзывы приглашенных критиков, у ТАГТОиБ по-прежнему есть преданные зрители — речь о членах существующего с 1986 года Казанского клуба любителей оперы. По просьбе «Инде» Айсылу Кадырова поговорила с ними о золотых годах местной оперы, любимых артистах и льготных билетах на места, где ничего не видно, зато все слышно.


Ольга Иглина, 69 лет

Президент клуба; в прошлом — ведущий инженер химической лаборатории ФГУП «Центральный научно-исследовательский институт геологии нерудных полезных ископаемых»

Я училась во втором классе, когда мой папа отвел меня в кинотеатр «Родина» на премьеру фильма-оперы «Евгений Онегин». Увиденное и услышанное меня ошеломило: это была такая красота! Я мгновенно влюбилась в Онегина и горячо осуждала Ленского. И потом стала ходить на этот фильм каждый день, на все сеансы: в 17:00, в 19:00 и в 21:00. Неделю ходила, если не дольше. Выучила оперу наизусть, до сих пор могу спеть ее от начала и до конца.

Фильм-опера «Евгений Онегин»; реж. Роман Тихомиров; Ленфильм, 1958 год

В этом фильме Онегина играл очень красивый актер Вадим Медведев. А пел за него Евгений Кибкало. Мне нравилось это совпадение: и Онегин — Евгений, и Кибкало — Евгений. Я считала этого певца лучшим на свете и слушала где только могла. Он был очень популярен в СССР, пел не только оперу, но и песни советских композиторов. Помню, я жила на улице Пушкина, а моя подруга Рита — на Тельмана. У нас телевизора еще не было, а в семье Риты был. И вот если в «Голубом огоньке» или какой-то другой передаче она видела Кибкало, то сразу бежала за мной на Пушкина, потом мы вместе бежали на Тельмана и слушали его, запыхавшись. Любовь у меня к нему была такая, что я заразила ею всех своих родственников. Это был мой кумир!

Евгений Кибкало исполняет песню «О любви» на музыку Александра Флярковского в эфире передачи «Композиторы за роялем. Александр Флярковский»

Уже много, много позже я хотела написать Кибкало письмо. Я знала, что он преподавал в Московской консерватории, и очень хотела рассказать лично ему, что он открыл для меня новый прекрасный мир, что он изменил меня. Что он очень важный в моей судьбе человек. И вдруг у меня появился номер домашнего телефона Кибкало, представляете? Студенты Московской консерватории мне его дали, которые приехали как-то в Казань вместе с членами Всероссийского Шаляпинского общества. Будучи в Москве, я ему позвонила. Я так волновалась, что дрожала как осиновый лист! Но трубку никто не взял. Я опоздала с этим звонком. А вскоре Кибкало скончался.

Конечно, когда в Казани идет опера «Евгений Онегин», я ее не пропускаю. Она особенная — возвращает меня в то время, когда все было хорошо, когда все были живы. Она волнует меня. Чайковский в принципе очень волнующий композитор: у меня от его музыки всегда замирает сердце. Но в этот раз в афише Шаляпинского фестиваля оперы «Евгений Онегин» нет. Поэтому я решила пойти на «Риголетто» и на «Набукко».

В этот раз будет новая постановка «Набукко», и дирекция театра Мусы Джалиля пригласила всех членов нашего клуба посетить генеральный прогон спектакля — бесплатно. В нашем клубе чуть больше 100 человек, это люди в основном старшего возраста, и не всем по карману билеты на фестивальные спектакли, так что возможность побывать на прогоне — большая для всех нас радость.

Посещать прогоны спектаклей в театре Джалиля — не единственная привилегия членов клуба. По особой цене — сейчас это уже 200 рублей, а начинали с 50 — нам продают билеты на так называемые «слепые» места. Оттуда очень хорошо видно шикарную хрустальную люстру на потолке и практически не видно сцену. Но нам, любителям оперы, не так уж и важно видеть, главное — слышать.

Помню, лет 20−30 назад Шаляпинский фестиваль был праздником, на который очень хотелось попасть, потому что спектакли фестиваля разительно отличались от всех других в сезоне. Сейчас я так сказать не могу, потому что даже в рядовых спектаклях театра поют вокалисты «фестивального» созыва — практически одни и те же. Но все равно многие казанцы пытаются попасть в театр именно в дни Шаляпинского: считается, что это престижно. Приходит много непостоянных зрителей, и это хорошо, потому что у каждого из них есть шанс стать постоянным.

Кроме «Набукко» я выбрала «Риголетто», потому что заглавную партию там будет исполнять Борис Стаценко, а это один из лучших Риголетто наших дней. А еще в спектакле будет петь Алешенька Татаринцев (солист московского театра «Новая опера» им. Е.В. Колобова. — Прим. «Инде»). Я очень давно его приметила, он не раз пел в Казани. Это изумительный тенор, изумительный! И обаятельнейший человек. В партии Герцога я его еще не слышала, но на этот раз выпадает такой шанс.

Борис Горбачев, 85 лет

Кандидат геолого-минералогических наук, в прошлом — ведущий научный сотрудник отдела геологии неметаллических полезных ископаемых ФГУП «Центральный научно-исследовательский институт геологии нерудных полезных ископаемых»

Оперу я полюбил во многом благодаря Ольге Германовне (Иглиной. — Прим. «Инде»), мой жене. К музыке я всегда был неравнодушен, и в студенческие годы меня покорил джаз, а опера — много лет спустя. Поначалу я относился к ней сдержанно. Но до сих пор помню, к примеру, что мне был интересен концерт Николая Печковского, который он дал, вернувшись из ссылки (в 1944 году Печковского осудили по статье «Сотрудничество с оккупантами»; на свободу музыкант вышел в 1954 году; впоследствии был реабилитирован. — Прим. «Инде»), в Казани, в помещении еще старого оперного театра (сейчас это Тинчуринский). Тогда в СССР среди любителей оперы было три мощные «мафии»: поклонники ленинградского тенора Печковского, поклонники московского тенора Козловского и поклонники тенора Лемешева, который тоже пел в Москве.

Николай Печковский исполняет ариозо Канио из оперы «Паяцы»

Еще помню, как в Казани Кармен пела великая Ирина Архипова (меццо-сопрано, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии. — Прим. «Инде»). А партию Хозе в том спектакле исполнял солист казанского театра Фахри Насретдинов. Они вместе так странно выглядели — это был диссонанс! Архипова такая статная, красивая. А Насретдинов — невысокий, пузатенький. Пел, правда, хорошо. Но все равно рядом они смотрелись комично, а я падок до всего смешного.

«Кармен» Бизе, кстати сказать, — моя любимая опера. В 1959 году передавали трансляцию уникального спектакля из Большого театра СССР: Кармен пела Архипова, а Хозе — Марио Дель Монако (итальянский оперный певец, тенор, прославился исполнением героических партий: Альфред в «Травиате», Пинкертон в «Мадам Баттерфляй», Отелло в одноименной опере Верди и др. — Прим. «Инде»). Архипова была бесподобна. И вот что интересно: в том спектакле Архипова пела на русском, а Марио Дель Монако — на итальянском, но это не выглядело несуразным.

Финальная сцена «Кармен» в исполнении Ирины Архиповой и Марио Дель Монако

Сегодня принято исполнять оперы на языке оригинала — говорят, это мировая практика. Наверное, это хорошо, но я уверен, что если бы в свое время не слышал «Кармен», «Травиату», «Риголетто» и другие великие оперы зарубежных композиторов на русском, я бы вряд ли смог полюбить оперу. Понимать — очень важно. Да, сегодня в оперных театрах, в том числе и в казанском, над сценой установлено специальное электронное табло, на котором транслируется перевод, но это неудобно — приходится отвлекаться от происходящего на сцене. Идеально было бы следующее решение: в определенный день артисты исполняют оперу на языке оригинала, в другой — на русском языке. Но это нереально, я понимаю.

Раньше в Казани на улице можно было спокойно встретить певцов, выступавших в театре Джалиля, потому что все они в основном были «наши», а певцы-гастролеры считались редкостью. Сейчас другое дело: даже не на главные партии приглашают гастролеров. Они, конечно, хорошие. Да и театр у нас хороший, что там говорить. Но он уже не «свой».

Когда театр был «своим», здесь работал замечательный оперный режиссер Валерий Раку. Скоро мы пойдем с Олюшкой на «Риголетто» — оперу, которая мне дорога тем, что в свое время он ее очень интересно поставил. Вы представьте: шут Риголетто в спектакле Раку не был горбуном, горб у этого хитреца был искусственным — накладным, на веревочках. Риголетто играл горбуна! И декорации в спектакле Раку были интересные — двухуровневые. По верху ходили только хорошие в представлении режиссера люди — Граф Монтероне, например, — или совершающие хороший поступок плохие люди. По нижнему уровню перемещались плохие или хорошие, которые вдруг совершали что-то плохое.

Еще, когда театр был еще «свой», то есть наш, на абсолютно каждый спектакль приходил старик Галкин. Я не помню, как его звали, но все знали: это артист, который когда-то очень давно здесь пел. В 14-м ряду партера капельдинеры специально для Галкина ставили стул. А я однажды написал ему стихотворение-посвящение:

Уже не поет он на сцене,
Не учит ролей по утрам.
А театр для него, как и прежде,
Родной обитаемый храм.
На каждый спектакль непременно
Стремится он как к алтарю:
Вспомнить прошедшее — близкое.
Даже актерства зарю.
И благосклонно внимая
Звонким младым голосам,
Думать светло и печально:
«Давно ли так пел я и сам».


Я бы хотел уточнить, что стихи я никогда не пишу специально или на заказ. Однажды сочинилось про оперу:

Четыре века, как людей
Волнует оперное действо.
Оно, как добрый чародей,
Нам отдает свое наследство.
В согласии с законом лет
Иная музыка рождалась.
Но опере замены нет,
Она народам в дар досталась.
И словно старое вино
Скопило аромат столетий,
Кому открыть ее дано —
Находит в ней миллион соцветий.
Кто оперой пленен навек,
Ждет с нетерпением премьер,
Да, тот счастливый человек
И увлеченности пример!
Быть может, Муза, осеняя,
Подарит им частицы рая...

Резида Закирова, 56 лет

Заведующая отделом научной обработки документов и организации каталогов Национальной библиотеки РТ

Я большой фанат оперы, не пропустила ни одного концерта, который давали в последние годы в Казани звезды оперы мировой величины. Была на выступлениях Хосе Каррераса, Чечилии Бартоли, Суми Чо, Альбины Шагимуратовой, Пласидо Доминго, Анны Нетребко... Иногда думаю: вот бы все они приехали на Шаляпинский фестиваль, как бы было здорово! Но это слишком дорого, это нереально.

В Казанский клуб любителей оперы я не вхожу: мне некогда. Да и зачем мне это, если они каждое второе свое заседание проводят в стенах нашей библиотеки?

Шаляпинский фестиваль для меня — праздник, который нельзя пропускать. В этот раз я пойду на «Набукко», «Севильского цирюльника» и «Риголетто» — это мои любимые оперы. И обязательно — это ни в коем случае нельзя пропускать — пойду на гала-концерт. Я обожаю, просто обожаю концерты! Стабильно хожу на них последние десять лет, потому что гала-концерт — это апофеоз фестиваля. На мое счастье, выходит так, что ни один гала-концерт Шаляпинского не обходится без исполнения моей любимой арии Принца Калафа Nessun dorma из оперы Пуччини «Турандот». Я могу ее бесконечно слушать. Лучше всех ее исполняет, мне кажется, Паваротти. Я его обожаю!

Лучано Паваротти исполняет арию Nessun dorma из оперы «Турандот»

Тамара Бычкова, 72 года

Кандидат химических наук, доцент кафедры неорганической химии Химического института им. А.М. Бутлерова Казанского федерального университета

Оперу я люблю очень давно — с пятого, наверное, класса. У меня была подруга (сейчас живет в Тбилиси), родственница которой работала капельдинером в нашем оперном театре. Она всегда нас пропускала в зал и сажала на приступочку у первой от сцены ложи. Мы были счастливы, регулярно ходили на спектакли и знали обо всем, что делалось в театре: какие певцы пели, какие спектакли ставились. Спектакли и певцы того времени — это я уже с позиции сегодняшнего дня говорю — были очень приличного качества. Они производили на нас такое колоссальное впечатление, что потом мы во дворе дома — сталинки на углу Гоголя и Большой Красной — устраивали собственный театр, что-то пели.

Когда я слушаю музыку, она меня всегда волнует — никакое другое искусство меня не трогает так, как музыка. Но любимую мне выбрать трудно: это и Чайковский, и Верди, и Глинка, и ранний Вагнер... В общем, вся оперная классика мне по душе.

В театр имени Мусы Джалиля я до сих пор хожу регулярно, спектакли Шаляпинского фестиваля стараюсь не пропускать. Скажем прямо: репертуар у нас не очень богатый, зато на каждый спектакль приезжают петь гастролеры. И очень неплохие гастролеры: Василий Ладюк, Алексей Татаринцев, Борис Стаценко — это высокого класса вокалисты. В этот раз я пойду на фестивальный «Набукко», где заглавную партию будет петь Стаценко, и на «Риголетто», где меня интересует Татаринцев. Посмотрим, выйдут ли они в итоге на сцену. Все же меняется — бывает, объявляют одних, а потом происходят замены.

В этом году на фестивальные спектакли билеты стоили от 500 до 3500 рублей — не думаю, что это слишком дорого, а если сравнить с ценами на билеты в театры Москвы или Петербурга, то получается совсем доступно. Хотя в Казани даже недорогие билеты далеко не все могут себе позволить. Таких людей выручает Казанский клуб любителей оперы.

Дуэт Альфреда и Виолетты из «Травиаты» в исполнении Алексея Татаринцева и Венеры Гимадиевой

Я одобряю, когда оперы исполняют на языке оригинала. К этому нас приучил режиссер Валерий Раку — основатель клуба любителей оперы. Он нас воспитывал, как мало кто из режиссеров: после каждой премьеры у нас были обсуждения, которые иногда оборачивались жаркими спорами. Мы все ему очень благодарны и связи с ним не теряем — переписываемся (Раку был главным режиссером театра им. Мусы Джалиля с 1986-го по 1992 год, потом переехал из Казани в Москву. — Прим. «Инде»). Валерий Васильевич обещал приехать в Казань в минувшем декабре на празднование 30-летия нашего клуба, но не смог: выпускал премьеру в Волгограде — «Алеко» Рахманинова. Но написал, что всегда помнит о нас. Сейчас такого человека, как Валерий Раку, в Казани нет. А в нашем оперном театре вообще нет главного режиссера — люди приезжают на разовые постановки и уезжают: Михаил Панджавидзе, Юрий Александров... Панджавидзе, кстати, тоже наш клуб поздравил с 30-летием. Написал на нашей странице в «Фейсбуке»: «Вы меня еще помните?». И прикрепил дерзкую картинку: крысеныш с торчащими зубами и надпись I love you. Помним, конечно. Мы все помним.

На мой взгляд, за всю историю существования нашего клуба самым замечательным спектаклем на сцене театра имени Мусы Джалиля был «Летучий голландец» Вагнера в постановке Валерия Раку. Голландца пел Валерий Иванов, и это было что-то феерическое. Спектакль шел 30 раз, и все 30 я на него приходила — насмотреться не могла. Что я сегодня готова слушать каждый день? Пожалуй, «Травиату» Верди. Сюжет в этой опере обыденный и печальный, но музыка... Последний раз слушала «Травиату» с Альфредом — Алексеем Татаринцевым, а когда поет Татаринцев, мне уже не важно, кто поет Виолетту.

Не каждому дано любить другого человека, и с оперой так же — не всем это дано. А дается это свыше. Или не дается — уж кому как повезет.

Фото: Даша Самойлова