Человек дела. Парикмахер — об образовании госслужащего, родительском доверии и черепах, которые не стоит оголять

В рубрике «Человек дела» «Инде» рассказывает о самых разных профессионалах. Бизнесмены и производственники, студенты и специалисты сферы услуг — все занимаются разными делами и отлично с ними справляются.

Алексей Чернышев

парикмахер казанского Chop-Chop, который шесть лет назад отказался от карьеры чиновника и решил стричь людей. «Инде» поговорил с ним о профессиональных хитростях, специфике работы в мужской парикмахерской и вежливых отказах

Вообще-то я учился на госслужащего, но довольно быстро понял, что чиновника из меня не выйдет.

Когда я поступал в университет, у меня было идеалистическое понимание профессии: я представлял, что молодые чиновники трудятся во благо России и вот-вот поднимут её с колен. На деле получалось совсем другое. Рушить систему изнутри я был не готов, но решил, что, раз уж поступил куда-то, нужно доучиться до конца.

В конце пятого курса я понял, что неплохо было бы иметь настоящую профессию, то есть получить какой-то очень прикладной навык.

Стал перебирать в голове, что мне интересно, и решил, что хочу работать в фэшн-сфере. Модельер одежды — это слишком сложно, а вот парикмахер — почему бы и нет?

Помню, как пришёл поступать в ПТУ.

Работала приёмная комиссия, толстые тётки с чайниками ходили туда-сюда, везде были совершенно одичалые подростки и никто не обращал на меня внимания. Я провёл там три часа, но ко мне так никто и не подошёл. Плюнул, решил, что не судьба, и отправился на частные курсы.

Сначала я работал в салонах «на районе» — мелких парикмахерских, которые обычно находятся на первых этажах жилых домов.

Стричь было страшно. Помню свою худшую стрижку — ко мне пришла какая-то бабушка накануне юбилея, и я обкромсал ей весь объём, хотя все мы знаем, что бабушки обожают объём и начёсы. Она была очень милой, всё приговаривала: «Как же так, у меня ведь праздник! Но ты не переживай, сынок, всё нормально». Я попытался компенсировать плохую стрижку пышной укладкой, но получилось не очень. Бабушка на меня даже не злилась — её впервые стриг парень, поэтому она прониклась ко мне симпатией и даже каким-то сочувствием. Но мне было ужасно стрёмно.

Первое время маме категорически не нравилась моя профессия — у неё было другое представление о том, что такое «успешный человек».

Наверное, принятие наступило, когда через полтора-два года практики я начал полностью себя обеспечивать. Теперь мама всегда стрижётся и красится только у меня. Папа периодически тоже, правда, иногда ему просто не хватает времени дойти до «Чоп-Чопа».

О том, что в России появился «Чоп-Чоп», я узнал через Look At Me и сразу подумал, что хочу там работать.

Стал интересоваться «барберской» культурой, читать статьи, смотреть видео, а потом познакомился с Кириллом (Кирилл Екимовский — владелец казанского «Чоп-Чопа»). Он у меня постригся и, когда решил открывать в Казани «Чоп», пригласил на кастинг. С тех пор я тут работаю — уже три года.

Среди моих клиентов почему-то всегда было больше мужчин —

видимо, мужские формы у меня получаются лучше. С мужчинами работать проще, хотя раз на раз не приходится. Они стригутся часто, в среднем — раз в месяц, поэтому, как правило, точно знают, чего хотят. Обычно обходится без сложных асимметричных форм и ультрамодных выбриваний, хотя бывает всякое. Когда ко мне приходит клиент и говорит, что хочет три полоски с одной стороны, две с другой и ещё вот тут одну, я интересуюсь: «Что, самым модным решил быть?». После этих слов количество полосок, как правило, уменьшается. Мне не лень их делать, просто мне кажется, что во всём должна быть мера.

Когда я только начинал работать, стриг себя сам.

Разумеется, ничего хорошего не получалось. Сейчас я так не делаю — во-первых, стал гораздо проще относиться к собственной стрижке, во-вторых, понял, что приятно иногда самому посидеть в парикмахерском кресле.

Я думаю, отговаривать девушку от стрижки бессмысленно.

Если уж она что-то решила, обязательно сделает. Зато женские экстремальные желания проще скорректировать — можно подобрать менее кричащий цвет, чуть-чуть схитрить с длиной. В Татарстане очень много девушек с длинными волосами, и я уверен, что большинство на самом деле не хотят ничего кардинального, хоть и думают, что хотят.

Не все черепа стоит оголять.

Иногда ко мне приходят парни, у которых вся голова — сплошные рандомные выпуклости и впадины, и говорят, что хотят всё сбрить. Я всегда отговариваю: «Ну неужели ты хочешь ходить ананасиком?». Анатомически в их форме черепа нет ничего ужасного, все люди разные, просто это странно — приносить фотографию мальчика-модели с идеальными внешними данными и просить сделать так же.

Самое приятное в моей работе то, что я сразу вижу результат.

Буквально за час-полтора с человеком происходит изменение, которое его радует (ну, как правило).

Рутина демотивирует.

В день я стригу в среднем по десять человек, иногда больше. Но я знаю, что, когда заедает рутина, нужно просто учиться чему-то новому. Сейчас мне было бы интересно прокачаться в женских стрижках — единственное, я пока не очень понимаю, на ком буду применять полученные навыки.

Во время стрижки я стараюсь вести себя максимально расслабленно.

У меня нет каких-то заготовленных фразочек. Раньше я пытался с каждым клиентом быть приветливым и разговорчивым, но потом понял, что, если человек настроен на общение, он сам даст знать, а если нет — лучше не навязываться. И у меня не возникает чувства неловкости, если я стригу в тишине. Хотя иногда информация от клиентов бывает очень полезной — однажды, например, мне подробно рассказали, как будет вести себя доллар в ближайшее время. Всё сбылось. Правда, инсайдом я не воспользовался.

Мне больше нравится стричь, чем приводить в порядок бороды.

Честно говоря, бороды мне вообще не очень нравятся.

Фото: Настя Ярушкина

Читайте также: