Онлайн-показ на «Инде». Четыре фильма от учащихся мастерской документального кино фестиваля «Рудник»

Чуть больше недели назад на острове-граде Свияжске завершился 2-й фестиваль дебютного документального кино «Рудник». В рамках фестиваля работала лаборатория Школы документального кино и театра Марины Разбежкиной и Михаила Угарова, в которой начинающие режиссеры за семь дней сняли свои первые фильмы. «Инде» знакомит читателей с четырьмя лучшими (по нашему мнению) документальными работами.

Предупреждаем: в фильмах присутствует нецензурная лексика.

Читайте по теме:

«Саба»

реж. Александр Мадуев

Документальным кино я никогда не занимался. Наткнулся на лабораторию школы Марины Разбежкиной совершенно случайно, в последний день подачи заявок. Решился, конечно, только из-за Разбежкиной, хотя не особо надеялся, что меня отберут. В итоге опыт обучения в лаборатории стал для меня откровением. Произошло столкновение с реальностью, сменилась оптика восприятия жизни. К тому же я познакомился с такими же больными на голову людьми, вроде меня самого, и с лучшими преподавателями.

Своего героя, подростка Сабу, я увидел на второй день лаборатории во дворе свияжской школы. Он с одноклассником поливал газоны. Это была их летняя отработка — у них были самые несчастные лица на свете. Я сразу взял их на заметку, но в следующие два дня нас для поиска героев отправили в близлежащие деревни. Кому-то из моих коллег удалось найти там свои истории, я же снимал все подряд — мелких пацанов с футбольной площадки, девушек с шариками, идущих на день рождения подруги, бомбилу, который безрезультатно ждал своих пассажиров у железнодорожных путей, полдня катался на пароме до Зеленодольска, но свой фильм так и не нашел. На следующий день я познакомился с Сабой и предложил ему погулять по острову. Конечно, с камерой, но он сразу согласился. В итоге я провел с ним два вечера. Парень оказался очень открытым, непосредственным и искренним. Общий язык мы нашли сразу. Он не стеснялся камеры, скорее она вызывала у него любопытство и легкое недоумение. Мне было неловко, наверное, только в первый час съемок, затем ни я, ни мой герой о камере не вспоминали.

После съемок я долго не садился за монтаж, потому что не понимал до конца, о чем будет фильм. Было много тем и сюжетов, нужно было выбрать что-то одно. Например, я снял очень нежную сцену свидания героя со своей девушкой. Но в фильме для нее просто не нашлось места, так как я решил сосредоточиться только на герое, не отвлекаясь ни на что другое. Первая версия фильма длилась 15 минут, финальная — восемь с половиной. Мне важно было уловить правильный ритм истории, поэтому я сократил ее почти в два раза.

«Реснички»

реж. Лена Чеснокова

Я поехала на «Рудник», чтобы отдохнуть от работы и попробовать как-то по-новому повзаимодействовать с реальностью. Я подумала: в моей работе очень много текстов — пусть в отпуске их по возможности не будет совсем. Документальное кино мне кажется дико интересной сферой, у которой при этом довольно низкий порог входа — взять айфон и начать снимать может предположительно любой. Понятно, что чем дальше, тем сложнее, но на первом этапе главная трудность — найти героя и наладить с ним контакт. Впрочем, некоторые режиссеры, я слышала, обходятся без этого. Раньше я никогда не снимала ничего кроме сториз. Заявку отправляла наудачу, не особо рассчитывая, что пройду. Как и любой в Казани, я много слышала о Марине Разбежкиной — все, что связано с ее именем, вызывает уважение. Ну и Свияжск — это очень близко к дому, поэтому я понимала, что, если мне будет некомфортно, смогу просто уехать в любой момент.

На второй день лаборатории почти всех участников вывезли из Свияжска — искать жизнь, героев, сюжеты и все такое. На выбор у нас было две локации: деревня Протопоповка и поселок Нижние Вязовые (между населенными пунктами — от силы километра три). Организаторы мастерской при выборе места гипотетических съемок исходили из того, что на острове-граде полно туристов и постоянно проходят какие-то исследования и лаборатории — все местные либо шугаются людей с диктофонами и камерами, либо держат для них в запасе отлично отрепетированный, припудренный, мифологизированный жизненный текст, имеющий мало общего с реальностью. Через него нам было бы очень трудно продраться до чего-то настоящего.

Два дня я бродила по Нижним Вязовым в поисках вдохновения и героя. Мне казалось скучным документировать медленно меняющийся деревенский быт с курами и спутниковыми тарелками на заборах. Я пыталась попасть в местную скорую помощь, но не срослось, потом полдня снимала рабочих на базе стройматериалов «У Игоря». Они красиво собирали и разбирали какой-то старый грузовик, грузили на КАМАЗ бетонные кольца для колодцев и стальные прутья непонятно для чего. Все, что они делали, казалось мне бессмысленным, но очень медитативным. Но мастера лаборатории — Надя Захарова и Ольга Привольнова — в том материале ничего интересного не увидели. Зато их заинтересовал человек с голым пузом, которого я нашла совершенно случайно (а они — случайно увидели его у меня на превью во время выгрузки файлов). На самом деле это он меня нашел: в конце второго дня я сидела у нижневязовского магазина и ела мороженое, а Евгений подошел познакомиться. Евгений — 52-летний скучающих холостяк, типичный трикстер. Мне не пришлось прикладывать много усилий, чтобы завязать с ним контакт, — мне кажется, ему отчаянно хотелось чем-то разнообразить будние вечера (днем он строит дорогу в районе Иннополиса).

Я сразу предупредила героя, что снимаю про него учебную работу. Иногда он реагировал на камеру спокойно, иногда просил убрать, но чаще всего камера становилась поводом для коммуникации: «ты меня снимаешь?», «зачем тебе это все нужно?», «ну-ка покажи, че там получилось?», и это подарило мне много крутых кадров. А еще Евгений постоянно пытался связать то, что я его снимаю, с якобы возникающей у меня симпатией. На третий день он кокетливо спросил меня, не влюбилась ли я в него — все-таки уже который вечер приезжаю с айфоном.

В целом страшно и неловко было постоянно. Я до сих пор не понимаю, как и почему в первые же пять минут знакомства согласилась пойти домой к незнакомому дядьке. По пути в гости я сбросила в чат школы свою геолокацию и всю дорогу успокаивала себя тем, что раз с Евгением здороваются все встречные, значит, в деревне он не на самом плохом счету. Правда, когда я вышла из его дома, меня поймал сосед Евгения и сказал, чтобы я больше сюда не приезжала и что мой герой — сумасшедший. У другого местного я выяснила, что у Евгения действительно несколько раз в жизни были приступы безумия, во время которых он сжигал собственный дом, а потом отстраивал его заново. Я подумала, раз с насилием эти приступы не связаны, мне можно не беспокоиться. При этом герой постоянно двусмысленно шутил и в полушутку предлагал остаться у него ночевать — и это несмотря на любовную историю, которая разворачивается у него в кадре. Я решила для себя, что это часть его патриархальной реальности, и даже думала в итоге сделать фильм об этом, но потом сместила фокус.

Я снимала Евгения три вечера. История с Татьяной, его дамой сердца, появилась на второй: он попросил меня разыграть ее сожителя по телефону. Там была сложная схема: у Татьяны своего телефона нет (пропили), а сожитель знает номер Евгения и не берет трубку, когда он звонит. Мне нужно было со своего номера позвонить сожителю и сказать, что я новая девушка Евгения и хочу обсудить сложившуюся ситуацию с Татьяной. На следующее утро после моего звонка случилось то, что вы видите в кадре: Татьяна сказала, что разлюбила Евгения, а ее сожитель в конце концов, кажется, просто добавил мой номер в черный список. Думаю, реальная история куда менее трогательная и более жесткая, чем смонтированная. Евгений рассказывал, что Татьяна и ее сожитель крепко пьют, говорил, что она все равно вернется, когда у них закончатся деньги. В кадре Татьяна говорит герою, чтобы тот вернул паспорт: выяснилось, что он забрал у нее документ во время прошлого запоя, чтобы не потеряла. Меня зацепило, что в том, что мне кажется полной сельской безнадегой, Евгений не теряет пассионарности и готов бороться за любовь, как бы глупо это ни звучало.

«Ворона вне закона»

реж. Стефанида Ермолаева

Мои родители следили за творчеством и школой Марины Разбежкиной. Когда они рассказали мне о мастерской документального кино, я загорелась идеей и подала заявку. Я никогда раньше не снимала кино, но очень давно хотела это сделать. Хотя я, если честно, больше тянулась к игровому кино, нежели документальному.

Первое время я чувствовала себя на острове «понаехавшей» из другого мира искусства. Мне казалось, что я не в своей тарелке, у меня ничего не получалось: я говорила «монтажировать» вместо «монтировать», было очень страшно подходить к незнакомым людям, да и первые съемки были паршивые. Чтобы как-то расслабиться, на рассвете я пошла смотреть на восход солнца. Тем же утром я наткнулась на своего героя — браконьера. По идее я должна была его испугаться, но в итоге это он испугался меня и моей камеры. Разговорившись, мы прогуляли с ним всю ночь. Я аккуратно снимала его на телефон, но этот материал не вошел в фильм из-за плохого звука и изображения. Мы обменялись номерами и встретились с ним еще пару раз. Я рассказала, что снимаю документальное кино, и спросила, не будет ли он против, если я буду снимать его в обычной жизни, не затрагивая тему браконьерства. Поначалу снимать его было неловко: мне казалось, я могу спугнуть его камерой. Но потом я поняла, что он не обращает внимания на съемки, для него главное, что его слушают и интересуются им.

Процесс монтажа был для меня новым и непонятным, тем более что герой стал настолько близок, что было трудно вырезать его слова и истории. В результате в фильме остались только те моменты, которые действительно раскрывают его личность. На протяжении всего процесса съемки и монтажа мне помогали кураторы Ольга Привольнова и Надя Захарова. Они подсказывали, как лучше рассказать историю и выстроить драматургию. Вышла небольшая картина о том, как живут местные жители, на примере моего героя — в их жизни много сложностей и проблем, но при этом они остаются светлыми и романтичными людьми.

Опыт обучения в лаборатории дал мне свободу — мысли, фантазии, движения; знание того, что можно просто взять камеру, нажать на кнопку rec. и снимать. Конечно, на деле это не так просто, но с этого начинается кино. Я определенно хочу продолжать снимать.

«До встречи»

реж. Ксенья Назаркина

Я поехала на «Рудник» потому, что хотела научиться смотреть на окружающих меня обычных людей под новым углом, сосредоточиться на них, попробовать увидеть в ежедневном и рутинном распорядке дел личные чувства и переживания. До лаборатории я снимала небольшие художественные работы как оператор, здесь же хотела увидеть своеобразие языка действительности. К моим героям меня привела жительница села. Сначала показалось, что я очутилась в привычной семье, где жена днем убирает квартиру, а вечером ждет мужа с работы. Хотя я сомневалась в героях, я пришла к ним и на следующий день: почему-то мне снова захотелось побывать в их пространстве. Во время просмотра отснятого материала я увидела, что герои все же немного приоткрыли перед камерой свое нутро, хотя сначала было ощущение, что они хотят показать мне какую-то выстроенную картинку. Сколько бы я потом ни пересобирала фильм на монтаже, оставалось ощущение, что материала мало, что это скорее пробный заход, чем законченное маленькое кино. Даже сейчас кажется, что финала в моем фильме нет, хотя все же удалось запечатлеть фрагмент жизни героев.

Для меня мастерская документального кино стала местом, где я смогла позволить себе расслабиться и приглядеться к людям, которые осмелились впустить меня и камеру в дом и в свою жизнь. Я очень благодарна нашим наставникам, Оле Привольновой и Наде Захаровой, ребятам, с которыми мы вместе преодолевали свои сомнения и страхи, и моим героям за эту неделю с маленькими победами, борьбой с внутренними тревогами и обсуждениями.