Казань Игоря Поносова. 9 городских фотографий от активиста «Партизанинга»

Казань чистая, на это невозможно не обратить внимания. Я понял это год назад, когда приезжал сюда в первый раз. Город понравился мне, наверное, именно этим ощущением чистоты и небольшого количества людей. Тем, что он производит нероссийское впечатление, потому что в России провинция, как правило, довольно трешовая.

Но считывание чистоты очень поверхностно. Казань хочет казаться чистой и примерной, а на самом деле она ни фига не такая. В этот раз я провёл в городе три недели. Когда ты приезжаешь ненадолго, ты не погружаешься в контекст, гуляешь по туристическим маршрутам и видишь образцовый город. В советское время был специальный термин «образцовый дом» или «дом образцового содержания», так вот, у вас «образцовый город», который что-то прячет за фальшфасадами. Причём слово «фальшфасад» можно понимать как фигурально, так и буквально — это баннер, закреплённый поверх обрушающегося или ремонтируемого здания. Старинные отреставрированные дома выглядят здесь как новые, а за фальшфасадами очень много заброшенных пространств. Но это не плохо. Каждый город особенный, и Казань такая, какая есть: старается быть красивой и хорошей, что-то ей удаётся, но всегда есть второе дно, которое художнику хочется вскрыть.

После «Цеха» в Казани появилось более двадцати работ разного масштаба. Есть рисунки высотой в два-три этажа, есть какие-то мелкие комментарии от Кирилла Кто, часть которых почти сразу закрасили. В Казани закрашивают медленно, и это интересный парадокс: ты видишь, что город ухоженный, при этом работы на стенах живут долго и полиция не следит за этим жёстко. Однажды ночью мы гуляли и оставили бутылку на улице. Прошли по тому же месту через день или два, а она где была, там и стоит. Тогда я подумал, что, возможно, Казань такая чистая потому, что жители просто не мусорят, но для меня это какой-то новый уровень — я, честно говоря, не понимаю, как это возможно. Появилось ощущение, что ваш город похож на Минск. Но там всё-таки другое: советская архитектура, большие проспекты. Здесь будто бы Европа. Хотя я говорю только про центр — мы редко выбирались на окраины, может, там всё иначе.

Некоторые авторы расстраиваются, когда их работы закрашивают. Но в Москве, например, городские службы очень быстро всё замечают и убирают — это норма, все привыкли. Кто-то с этим взаимодействует: допустим, художник видит, что при закраске получилась интересная форма, обводит её и таким образом создаёт новое произведение.

Мне хотелось создать пространство для совместной работы приглашённых художников и активных казанцев, организовать микросообщество, чтобы все общались, придумывали проекты и обсуждали дела. Поэтому результатом для меня являются даже не какие-то конкретные работы в городе, хотя это тоже важно. Главное — процесс обмена опытом и создание особой атмосферы.

У меня не было цели воспитать в Казани армию уличных художников, зато была задача предоставить возможность самовыразиться тем, кому это важно. Активных участников в «Цехе» было не так много — человек пять-шесть. Но для меня это хороший результат, потому что каждый из них воплотил какую-то свою идею в конкретную работу.