Соавтор проекта реконструкции «Кольца» Владислав Куликовский: «Если все делать как обычно, архитектура в Казани не сдвинется»

На прошлой неделе в Казани объявили победителя открытого конкурса на реконструкцию торгового центра «Кольцо». Им стало архитектурное бюро HEADS Group, сотрудники которого предложили визуально воссоздать объемы Музуровских номеров и укутать их белой узорчатой сеткой. Но, по мнению главного архитектора города Ильсияр Тухватуллиной, проект-победитель еще нужно дорабатывать. «Инде» поговорил с одним из основателей бюро Владиславом Куликовским о том, почему для фасада нового здания «Кольца» выбрали белый цвет, зачем на Пушкина нужен наземный переход и как архитекторам не оказаться на стороне зла.

Что рассказал нам Владислав:

• когда в городе будет новое «Кольцо»;
• что будет у него внутри;
• почему фасады здания — это не «сетка-рабица за 200 рублей»;
• наземного перехода между Петербургской и Баумана, скорей всего, не будет;
• но он будет в другом месте;
• Пушкина в этом месте все-таки сузят;
• и из-за этого архитекторам поступают угрозы.

Судя по вашему сайту, реконструкция «Кольца» — первый опыт бюро в проектировании общественных зданий. Почему вы решили участвовать в этом конкурсе?

Да, мы молодые и не проектировали именно крупные общественные здания. Но вообще такой опыт был у наших специалистов, когда они работали в других бюро. Мы поняли, что можем что-то сказать в этом проекте, и решили поучаствовать. По факту, в Казани за последние 30 лет не появилось хороших объектов — какие-то единицы, и то они не являются знаковыми. Все знаковые объекты китчевые — «Пирамида», Дворец земледельцев, театр кукол. Качественной архитектурой я считаю нюансные проекты — тот же «Вишневый сад», здание ТАИФа на Щапова.

Конечно, от конкурса были другие ожидания. Мы думали, что будут участвовать бюро со всей России, но участвовали в основном казанские архитекторы. Думаю, это связано с низким бюджетом конкурса и слабой освещенностью в СМИ. На мой взгляд, на фоне остальных проектов наш вариант на первом этапе был самым проработанным.

Здесь вопрос не в функциональности здания, а в архитектуре. Внутреннее насыщение вторично, его можно обыграть. Наше решение влияет на объемы, по периметру мы оставляем низкую этажность, несмотря на то, что заказчику выгоднее высоченное здание и большие площади. Мы обсудили этот вопрос и остались в рамках этажности исторической застройки — пять-шесть этажей. Наша миссия — все должно быть для людей, должна быть идея, проект должен быть всесторонним.

Как вы оцениваете другие проекты-финалисты?

Евгений Прокофьев занимается проектом уже пять лет. У него здание изначально было в классическом стиле. На мой взгляд, сегодня оно не будет привлекать внимание. На втором этапе он добавил на угол здания перевернутую пирамиду (первый проект в нашем голосовании. — Прим. «Инде»). Смелое решение, но не думаю, что это уместно для центра города.

Авторы второго проекта-финалиста (третий проект в нашем голосовании. — Прим. «Инде») точь-в-точь воссоздают здание Музуровских номеров. Мой главный вопрос к ним: для чего восстанавливать здание, которое не являлось объектом культурного наследия, ведь его именно поэтому снесли в свое время. Ценность зданий — в истории, а заново строить их нет смысла: границы изменились, пропорции не отвечают типологии торгового центра. Так же, как у Евгения Прокофьева, основная проблема проекта — здание похоже на жилое, а оно не вызывает желания подойти. И у мировых брендов будет меньше желания прийти в какое-то классическое здание.

Вы очень уверены в том, что ваш проект хороший. Почему так считаете?

Мы восстанавливаем объемы Музуровских номеров, здания Татпотребсоюза и двух жилых домов, которые стояли на месте «Кольца», но делаем это в современном прочтении. Для этого используем стеклянные фасады, сложность которых достигаем за счет разной степени прозрачности. Ночью благодаря подсветке проступают силуэты старых зданий, а днем все выглядит как единый объем, отражающий типологию здания.

Фасадное решение довольно дерзкое. Его используют в проектах Herzog & de Meuron, Diller Scofidio + Renfro, Жан Нувель. В перфорированных металлических панелях мы передаем идею татарского орнамента: здание находится в Татарстане и отражает его идентичность. На мой взгляд, с точки зрения идеи все очень правильно и интересно сделано.

Могу сказать насчет возражений. Если честно, не очень активно слежу, но почитал вот комментарии на «Бизнес Online». Нам уже и угрозы пишут через сайт — они связаны с предложением сузить дороги. Эта тема стала «красной тряпкой» для людей. При этом есть позитивные комментарии — около половины. Можно считать это успехом, учитывая, что все бывает довольно жестко.

Человек негативно воспринимает все новое. Приводите доводы тогда. Все говорят: «Сетка — это говно какое-то, дешманская история, обтяните сеткой старое здание и успокойтесь». Эйфелеву башню вспомните: какие первые мысли были у людей в Париже? Что это ужас. А потом башня стала одним из самых посещаемых мест мира. Так же и про другие здания можно сказать. Все сначала ругают, а потом хвалят. «Казан» тоже абсолютно все ругали, а теперь изнемогают как любят. Даже мне он в общем-то нравится, не самая плохая история, которая может быть.

Мы с бюро хотим донести до людей, что решение правильное, а если вы считаете его неправильным, то давайте обсуждать. У нас сейчас небольшой перерыв на доработку. Мы поняли, что объем получился слишком однородным, и хотим его усложнить, добавить пластики, подумать над материалами. Надеюсь, что все это пойдет в работу, нам дадут право авторского надзора, мы реализуем проект — и у Казани появится новый знаковый объект.

Многие местные жители недолюбливают нынешнюю архитектуру «Кольца», туристам же чаще всего, наоборот, любопытно ее рассматривать. Как вы сами относитесь к этому зданию?

На мой взгляд, это недоразумение. Мы выяснили, что у «Кольца» ходит не так много людей, как могло бы, — это связано с неудобной средой вокруг. Из-за части пространства, где сейчас расположена парковка, пропала идея формирования площади Тукая в виде ромба. Площади (Тукая и перед памятником Вахитову. — Прим. «Инде») соединились визуально, и получилось огромное неуютное пространство. Камерность гораздо приятнее человеку. Площадь Тукая должна жить своей жизнью, на площади перед памятником Вахитову напрашивается насыщенная зеленая зона — сквер или парк. Очевидно, что в этом районе катастрофически не хватает зелени. Надо максимально насытить деревьями Петербургскую. Такой шаг привлечет туда людей. И все это совместить бы с реконструкцией Баумана. Мы предполагаем, что новое «Кольцо» станет толчком для развития центра.

В чем, на ваш взгляд, главная проблема нынешнего здания?

Неудобная пешеходная среда вокруг: вездесущие ступени, узкие проходы, парковка, которая съела тротуар, проблемы с ливневкой. Архитектура здания не отвечает современным требованиям, внутри не хватает общественной точки притяжения. Мы изучали различные исследования о том, что торговые центры из-за вторжения интернета в торговлю стали шоурумами, местами, где можно просто провести время. В «Кольце», очевидно, это негде сделать. Фудкорт темный, идти туда не хочется. Ведущие торговые центры уже превратились в центры досуга, развлечений, эмоций, а не просто товаров. Ведь людям проще заказать вещи в интернете.

Мы предложили развить на третьем этаже зону фудкорта, сделать разнообразные развлечения. На крыше — обустроить открытую террасу с амфитеатром, сценой для мероприятий и смотровыми, потому что оттуда открывается шикарный вид на город.

Расскажите о работе над проектом. На что вы опирались при создании? Сколько времени ушло на работу?

Мы поняли, что надо восстановить старую застройку, но при этом здание должно быть похоже на торговый центр. Как бы ни шло время, здание должно отражать свою функцию, и это проблема классических зданий — они все напоминают жилые. На первый этап ушло два месяца, проектом занимались четыре человека постоянно и три периодически. На второй этап мы потратили три месяца — почти всем бюро что-то делали. Конечно, нам хочется самореализоваться: бюро всего два года — и сразу такой знаковый проект. Но эта история мне важна просто как казанцу.

Чем вы вдохновлялись и на кого ориентировались?

Мы следим за архитектурным миром. Ориентировались на The Cooper Union в Нью-Йорке, пекинский M-Cube, The Street Ratchada в Бангкоке, Marseilles Docks в Марселе, венский The New Gerngross и шанхайский Uniqlo.

Всем стало понятно, что нужна вуаль. У нас даже не было других вариантов. Экспертный совет понял идею, главный архитектор настояла на этом решении, потому что увидела в проекте архитектуру. Если продолжать все делать как обычно, архитектура в Казани не сдвинется. Над ней уже смеются. Многие говорят, что она теряет идентичность, — тот же Варламов. Нужно доверять профессионалам — мы не зря учимся шесть лет. Хоть мы молодые, но уже восемь лет в профессии — это довольно много.

Мы изучали реконструкцию и реставрацию различных объектов, опыт формирования атриумов и пассажей. Решили сделать сквозной атриум, чтобы сохранить пешеходную связь от перехода к Бутлерова. Также мы не хотели разделять перегородками второй этаж на магазины, а сделать свободное пространство — так будет проще с точки зрения подбора арендаторов. Благодаря стеклянным стенам пространство получит естественное освещение. Это совсем другой уровень торговых площадей.

У площади Тукая большая история и своя особенность, которую нужно учитывать при проектировании нового здания. Расскажите, как вы работали со средой?

Наша главная задача — сделать комфортную среду для пешеходов, потому что там очевидно большие потоки людей. Если ее не организовать, то и посещаемость торгового центра будет меньше. С помощью сервиса Strava мы поняли, что там слабоватый трафик пешеходов из-за неудобного пространства. Поэтому мы предложили подсократить дорогу [проезжую часть по Пушкина] с 12 полос до восьми. 12 полос не нужно абсолютно. Из четырех рядов все пытаются повернуть направо [в сторону Бутлерова]. Сокращение полос поддержал транспортный отдел управления архитектуры города, который проводил расчеты. Но наземные пешеходные переходы они не особо разрешили. Один точно будет — через Пушкина, где пересечение Бутлерова с Профсоюзной, а те, что соединяют Баумана с Петербургской, скорее всего нет — Тимур Кадыров (заместитель главного архитектора Казани. — Прим. «Инде») сказал, что не получится из-за больших потоков. Возможно, к этому вопросу вернутся, когда продумают, как увести этот транзит вокруг центра. Наше общее мнение: в любом случае надо соединить две пешеходные улицы.

Каждый четвертый или пятый человек имеет автомобиль. Почему мы должны для этих 20–25 процентов делать все, а для остальных ничего? Удивляет, что даже пешеходы начинают бунтовать — я вообще не понимаю этого. Автомобиль не транспорт будущего. Наверное, скоро будем летать на дронах или чем-то подобном. Дороги будут не нужны. Подземный переход якобы безопасен, но многие любят перебегать дорогу, потому что им лень спускаться. Это еще более небезопасный путь. А что говорить про маломобильных людей? Бабушке этот переход — как лишних три километра пройти. А как быть с колясками?

Чем объясняется такое колористическое решение фасадов?

Контекстом, вдобавок белый цвет нейтральный, не вызывающий. Скорее всего, мы добавим серые тона или какие-то металлические панели будут из шлифованной нержавеющей стали. Металлический фасад с перфорацией — сложная и высокотехнологичная в исполнении вещь. Кто его как только не обзывал: «сетка-рабица за 200 рублей», например. На самом деле это недешевый материал.

Что было самым сложным в проекте?

С рисунком перфорации панелей мы работаем долго. Нарисовали около 40 паттернов, моделировали из бумаги. Мы будем еще работать над фасадом — хотим дать ему глубину, чтобы он не был таким плоским.

Члены жюри сказали, что «победителям надо еще много работать над своей идеей». Как вы собираетесь дорабатывать и развивать проект?

Мы будем дорабатывать фасадные части. Поработаем с заказчиком, пообщаемся с градостроительным советом и разными специалистами. Те, кто раскритиковал проект, не представили аргументы, поэтому мне хочется встретиться с ними — возможно, они что-то посоветуют. Нам больше хочется не самореализации, а сделать хороший проект. Я не сомневаюсь, что даже если реализовать то, что есть сейчас, будет хорошо.

Насколько сильно вы переживаете за изменение проекта во время реализации? Не боитесь, что от изначальной задумки мало что останется?

Нам бы не хотелось, чтобы так произошло. Если он начнет реализовываться не так, как мы хотим, то это может выйти нам боком — и про нас будут говорить так же, как про архитекторов нынешнего «Кольца». Мы максимально будем стараться делать так, чтобы проект реализовали по нашей идее. На втором этапе мы прорабатывали проект с производителями, самая главная сложность реализации — металлические панели с перфорацией. Остальное — стандартные отработанные решения. И еще вопрос: поместится ли на крыше парк.

Вы наверняка слышали разные мнения о своем проекте. Что вам говорили эксперты?

Кто-то высказывался за, кто-то против. Мнение знакомых архитекторов единогласно положительное. Все писали, мол, как хорошо, что выбрали ваш проект и все такое. Архитекторы, видимо, все-таки на одной волне и понимают, что это будет. Негативные письма по большей части касались сужения дороги. И еще в пабликах в соцсетях видел мнение, что здание — это «фигня в сетке».

Сергей Саначин раскритиковал ваш проект: «Я считаю, что нет ничего более страшного, чем то решение, которое сейчас принято». Вам обидно слышать такие слова? Что бы вы ему ответили?

Нам не дали ответить [на презентации проекта]. Я понимаю, что есть разные мнения. Обидно, ведь это мое детище. Но если случится разговор, я хочу спросить [у Сергея Саначина], что не так, и услышать обоснованный ответ. Возможно, он подскажет, как можно улучшить проект. Я открыто отношусь [к критике]. Он тоже житель города, он видит что-то плохое. Хочется поработать с возражениями, узнать их. А так мы и не поняли, что ему не нравится.

Помимо прямой задачи — реконструкции здания — есть ли у вашего проекта стратегические, масштабные цели?

Мы думаем, что новое здание станет современным словом архитектуры Казани. Его пока никто не сказал. Одно дело на задворках проектировать правильные дорожки. А если в центре сделать все по уму с сокращением дорог, грамотно, с велодорожками и пешеходными дорожками, безбарьерной средой и зеленью — все поймут, что так можно. Сначала мы делаем архитектуру, а потом архитектура влияет на нас. Это не дома и не фасады, а в первую очередь пространство.

Известны ли сроки реализации проекта?

Заказчик хочет, чтобы объект сдали в 2022 году. За два года его реально построить. Главное — не торопиться с проектом и делать вдумчиво. Иначе это ни к чему хорошему не приведет.

В прошлом году Tatlin опубликовал ваше эссе-манифест. Там были такие строчки: «Архитектор может быть как на стороне зла, так и на стороне добра». Как вы считаете, на какой стороне находитесь сейчас вы и почему?

На стороне зла — архитекторы, которые являются незаметными творцами убожеств и которые по факту сами этого не осознают. У меня тоже есть объекты, которыми я не горжусь. Но архитекторы часто не могут повлиять на ситуацию. Наш посыл был в том, чтобы бороться и влиять. Сейчас в основном все решают главы городов или застройщики, а я советую довериться тем, кого вы выбрали. Зачем выбирать главного архитектора, а потом говорить, что не будем делать так, как он сказал? Архитекторы часто становятся сотрудниками, которые делают что им скажут. Это плохо. Нужно поднимать уровень ответственности архитекторов. В Казани чувствуется, что местные архитекторы в большой степени среднего уровня. Я сделал этот вывод по объектам — хороших очень мало.

Можно подумать, что мы на стороне зла, потому что расширяем торговый центр в центре города. Вообще, конечно, я против огромных торговых центров. Но сейчас об этом сложно говорить. Торговый центр есть, он вполне актуален, и это центральная точка, где все встречаются. Мне кажется, в этом случае мы на стороне добра, потому что из морально устаревшего торгового центра хотим сделать современный объект, вписанный в окружающий контекст, отражающий идентичность и историю этого места.

Фото: Галина Овчинникова