«Они умные, они лучше нас». Кто делает медиа для подростков «Фракция» и почему взрослым тоже полезно его читать

В середине декабря в Казани запустили бета-версию федерального СМИ для подростков «Фракция. Молодое племя». Сайт, на котором будут публиковать тексты об интересах и проблемах старших школьников, — результат совместной работы студии интерактивных технологий ImСompanу, авторов-волонтеров и группы казанцев в возрасте от 13 до 18. Автор идеи — основатель компании и мама 13-летнего сына Анастасия Закирова. «Инде» поговорил с Настей и юными медиамейкерами о том, каким должен быть ресурс для подростков, почему родителям не стоит проверять историю браузера и зачем частному агентству заведомо убыточный проект.

«Стыд и позор», «Ютьюб» и другие воспитатели

Последние четыре месяца сотрудники компании ImCompany (занимается брендингом, дизайном, разработкой фирменного стиля и рекламой) по понедельникам в шутку называют свой офис школой. После обеда, когда в настоящих школах заканчиваются уроки, разделенное стеклянными перегородками и оформленное под лофт помещение в Старо-Татарской слободе заполняют подростки. Они приходят сюда говорить на серьезные темы — от благотворительности и семейных отношений до психологических комплексов и выпивки. Сотрудники агентства и приглашенные эксперты делятся опытом, подростки рассказывают о своих интересах и при поддержке взрослых придумывают и осуществляют собственные проекты — берут интервью у знаменитостей, организовывают концерты на площадках от клубов до детского приюта, а недавно задумались о создании благотворительного фонда. Параллельно собравшиеся работают над медиа, о котором, если все пойдет хорошо, через несколько месяцев будут знать во всей России.

Сказать, что рынок российских подростковых онлайн-медиа сейчас в упадке, значит слукавить: его просто нет. Не успев обзавестись полноценной веб-версией, в 2006-м закрылся журнал Cool, в 2008-м — «Молоток», в 2012-м — российский Bravo; в 2014-м ушел на дно непотопляемый с советских времен «Ровесник» (забавно, что журнал «Пионер» до сих пор продолжает выходить тиражом в 1,5 тысячи экземпляров). Из того, что читали подростки конца 1990-х и 2000-х, выжили только «Все звезды» — издание, которое никогда не выходило за описанные в заглавии тематические рамки: никаких колонок психологов, розовых разворотов, посвященных секс-просвещению, фичеров об актуальных явлениях молодежной культуры. Если девушкам от 12 до 17 еще есть что читать (Oops и Elle Girl продолжают выходить, хотя качество материалов часто вызывает вопросы у сторонников гендерного равноправия), то их ровесники-парни предоставлены сами себе. Они взрослеют под треки Boulevard depo и Фараона, верят рассуждениям о жизни админов паблика «Дельфин-агностик», предпочитают книгам «Ютьюб», хотят быть популярными влогерами и репостят MDK (в последнее время все реже, потому что MDK уже не тот).

О создании ресурса, на котором современные тинейджеры могли бы читать материалы на волнующие темы в «откровенном, но экологичном, не травмирующем формате», основатель и гендиректор ImCompany Анастасия Закирова задумалась полтора года назад. Главным идейным вдохновителем можно считать ее 13-летнего сына Тиграна.

— Я всегда считала себя хорошей мамой, современной и понимающей, — рассказывает Настя. — Но потом ему исполнилось 12, и все резко поменялось: рядом не ходи, за руку не бери, не указывай. Я поняла, что школа влияет на него сильнее, чем бы мне хотелось. Он общается с ровесниками, сидит в интернете, и у него очень много воспитателей, поэтому, чтобы формировать его характер, быть просто хорошей мамой недостаточно. Когда я увидела, что уговоры не действуют и я теряю с ребенком связь, стала нажимать, давить. Но если у девятилетнего можно было просто забрать телефон, то теперь я имею дело с человеком, который отстаивает свои границы. С одной стороны, я понимаю, что у него возраст турбулентности — вроде самолет летит, но его трясет. С другой, не могу не переживать.

Сильнее всего Анастасию волновал интернет как источник непроверенной и опасной информации. Периодически она просматривала историю браузера на домашнем компьютере, и увиденное ее пугало:
— В аккаунтах своего сына, его друзей и сверстников я нашла ссылки на пошлых ютьюб-блогеров, паблик «Стыд и позор», в котором одни дети рассказывают о ситуациях, которые их травмировали, а другие выступают психологами в комментариях. Когда читаешь что-нибудь типа «я трахнул свою сестру, и теперь мне плохо», волосы встают дыбом. Я пробовала говорить об этом на родительских собраниях, но всегда слышала одну и ту же реакцию: «Мой ребенок не такой. Он не матерится, интернетом не злоупотребляет и алкоголь ему не интересен». Все это, конечно, неправда.

Смирившись с мыслью о том, что интернет, хоть и темен и полон ужасов, но неизбежен, Анастасия захотела создать ресурс, который был бы для подростков корректным и деликатным, но при этом авторитетным источником информации. Все, с кем она делилась идеей, считали проект утопией, но через некоторое время нашлись единомышленники-добровольцы, готовые анализировать аудиторию, мониторить видеоблоги, паблики, разрабатывать сайт и писать для него материалы. Первую версию забраковали сотрудники ImCompany (работа над ней шла так долго, что большая часть материалов устарела), вторую отвергла фокус-группа, состоящая из подростков (потому что им было неинтересно). Тогда было решено устраивать регулярные встречи со школьниками.

— Это был обычный маркетинговый подход: мы пытались изучить свою аудиторию, — рассказывает Настя. — Приглашали детей знакомых, работали с городскими школами. Постепенно у нас появилась карта тем, которые ребятам хотелось бы видеть на сайте. В ней было все — в диапазоне от политики до неприятия собственного тела. Что-то мне нравилось, что-то шокировало. Например, однажды 13-летний мальчик сказал, что ему было бы интересно прочитать материал о том, как гомосексуальность может сделать тебя более популярным у сверстников. Меня покоробила не сама тема ориентации — я думаю, с ними можно и нужно об этом говорить, — а отношение к ней. Дети думают, что гомосексуализм — это любопытно и модно. И, кажется, это вина взрослых.

«Четкие речуги»

В общей сложности в фокус-группах участвовали более 70 школьников. Полтора десятка в итоге сформировали костяк «Фракции» (подростки пишут часть материалов и помогают отбирать и редактировать контент для сайта), 11 из них выступили на сопровождавшем запуск СМИ мероприятии.

— Во время наших неформальных встреч дети делились со мной тем, что никогда не проговаривали с родителями, и я подумала, что было бы круто дать им возможность услышать друг друга, — говорит Настя. — Мы специально не модерировали темы — просто объяснили подросткам, как строится публичное выступление, показали, как вести себя на сцене, а дальше они все сделали сами.

Встречу детей с родителями специалисты по неймингу ImCompany назвали «Четкие речуги» (использование нетипичного для сленга современных подростков слова «речуги» Настя объясняет тем, что целевой аудиторией мероприятия были родители, а не дети). Дети откровенно говорили о наболевшем: первая любовь и секс, пристрастие отцов к алкоголю, имиджборды и другие неочевидные для родителей аспекты интернета, молодежные группировки, неэффективность системы образования. Мероприятие проходило в зале Международной школы Казани и собрало полсотни родителей. Кто-то уходил с выступлений, кто-то плакал, кто-то вслух возмущался, но равнодушных, по словам Анастасии, не было.

Речугу толкал и ее сын: он вышел на сцену в образе рэпера Big Russian Boss, а потом снял платок, очки и корону и выдал монолог о том, что, несмотря на все опасения взрослых, постоянный просмотр «Ютьюба» не делает современную молодежь тупой. Во-первых, дети умеют фильтровать информацию, во-вторых, разбавляют развлекательный контент образовательным.

— Изначально видеоблогеры были мне непонятны, но когда я услышала такое прочтение, у меня отлегло, — рассказывает Анастасия. — Конечно, детям интересно, почему кто-то набирает 10 миллионов просмотров, но это не значит, что они согласны с тем, что говорят эти люди, и стараются их копировать. Многие подростки сейчас мечтают стать видеоблогерами или стримерами — для них это быстрый путь к славе и простой способ заработка. Когда в Казань приезжал Поперечный, наших ребят аж трясло от желания взять у него интервью. «Окей», — сказали мы и организовали им проход за кулисы. Они спросили его, почему он так много матерится, а Поперечный прямо ответил, что это помогает привлечь аудиторию и, следовательно, деньги. Для ребят это было неочевидно, и они сильно разочаровались.

После мероприятия Настю и других кураторов проекта из ImCompany обступили родители: ругали, благодарили и предлагали помощь — поддержать проект финансово, предоставить помещение под другие офлайн-мероприятия. Многие говорили и писали в соцсетях, что в текстах подростков чувствовалась взрослая редактура, но Настя это опровергает:

— Я впервые услышала их выступления, когда сидела в зале. Честно говоря, в этот момент я переживала, что сама не умею говорить так убедительно и красиво. Просто они умные, они лучше нас.

Общество внутри общества

В бета-версии «Фракции» нет видеоконтента. Зато, вопреки всем трендам медиапотребления и доказанной специфике восприятия поколения Z, на сайте много лонгридов (большая часть опубликованных материалов — монологи подростков о жизни, учебе, семье и интересах). Это осознанная позиция взрослых кураторов, с которой дети пока полностью согласны:

— Мы все привыкли к «Ютьюбу», и это проблема, — говорит 17-летний Володя, который на «Четких речугах» рассказывал о собственном проекте реформы образования. — Раньше я читал, а сейчас очень трудно себя заставить.
— «Фракция» — сайт, который я бы стала читать регулярно, потому что в идеальном медиа должно быть много личных историй, — объясняет 16-летняя Лера (мечтает стать юристом; на «Речугах» говорила о том, что «идеальных детей» не существует и оценки — не то, за что стоит ругать или поощрять).

Идею названия «Фракция» создатели медиа расшифровывают описывающей подростков формулой «общество внутри общества». В шапке сайта — пять тематических разделов, каждый закреплен за отдельным словом фразы «зачем тебе все это надо»: списки книг и образовательных онлайн-курсов соседствуют с интервью со спикерами TEDxKazan, советами о том, как побеждать в кухонных спорах (спойлер: разобраться в теме и структурировать свою речь по схеме «тезис — объяснение — пример — следствие»), инструкцией, как найти общий язык с собственной мамой и уже упоминавшимися подростковыми монологами. Тексты написаны нарочито простым языком, все термины и неочевидные названия снабжены ссылками на объяснения.

— Мне нравится, как написаны наши материалы, это хороший информационный стиль, — рассуждает Кирилл (17 лет, пишет стихи и читает блог автора проекта «Главред» Максима Ильяхова; на «Четких речугах» объяснял взрослым, что такое имиджборды и дарквеб). — Еще у нас преобладает фиолетовый цвет — мне кажется, сейчас это символ какого-то противоборства и неофициальности, как на «Лентаче» и в «Дельфине-агностике».

Дизайн сайта разрабатывали в ImCompany, над контентом трудились волонтеры, подростки и приглашенные авторы. У медиа нет главного редактора: тексты читают и правят все участники проекта.

— Мы стараемся не менять язык подростков, — рассказывает Настя, — при этом в процессе работы отказались от многих текстов хороших московских авторов. Вроде и тема нужная, и фактура есть, но написано неинтересно или язык не тот. Если подростки говорят «нет», мы не ставим материал на сайт, каким бы хорошим он нам ни казался.

Несмотря на то что создатели «Фракции» утверждают, что при создании медиа не использовали никаких референсов, у подростков есть свои медиаавторитеты, на которых им хочется быть похожими.

— Я думаю, «Фракция» должна быть как FURFUR, но с поправкой на подростковую тематику, — объясняет Кирилл, который среди русскоязычных интернет-ресурсов также выделяет Village и N+1.

Команда «Фракции» дает бета-версии медиа три месяца — за это время создатели планируют собрать обратную связь и, если понадобится, скорректировать формат и тематику издания. После внесения всех правок начнется рекламная кампания: подростков со всей России планируют привлекать на сайт через соцсети.

— Если СМИ будет признано плохим, значит, оно плохое, переделаем, — спокойно говорит Настя. — У нас нет никаких сжатых сроков, мы не составляли бизнес-план и не рассчитываем окупаться за счет рекламы. Возможно, если бы я прописала бизнес-план на старте, я бы передумала этим заниматься, потому что в большинстве случаев СМИ коммерчески провальны, а у нас еще и целевая аудитория неплатежеспособна. Честно говоря, мне бы не хотелось запускать СМИ, заточенное под рекламу, даже если будут предложения: люди видят, что это искренний добровольный проект, и помогают нам просто так — юрист и фотограф, например, не берут с нас денег. Но в дальнейшем мы, конечно, будем искать партнеров. «Фракция» для ImCompany — социальный проект, и это наша позиция здоровых взрослых людей.

Зачем им все это нужно

Все создатели «Фракции» общаются на «ты» и соблюдают небольшой, но строгий список договоренностей: мыть за собой посуду, не мешать друг другу работать и заранее предупреждать об изменившихся планах.

— В какой-то момент мы заметили, что они нам очень доверяют, и немного испугались, — рассказывает Настя. — Стало ясно, что подростки — это ответственность, которую мы сами взвалили на себя, и теперь от нее никуда не деться. Им тут будто медом намазано: приходят после школы, рассказывают о своих планах и проблемах, обсуждают, придумывают. Мои знакомые, дети которых бывают у нас по понедельникам, стали спрашивать: «Настя, что ты с ними делаешь? Наша дочь стала меньше сидеть за компьютером, а недавно пришла домой и спросила, кем мы себя видим через пять лет!». Это случилось после того, как мы провели занятие по стратегическому планированию и подростки, пользуясь нашими схемами, разработали жизненные планы на ближайшие годы.

Отношения Насти с сыном тоже изменились:
— Когда я впервые прочитала его интервью для «Фракции», меня многое резануло. Например, он назвал меня очень строгой и требовательной. Сначала я даже не хотела публиковать текст — очень тяжело признать родительское фиаско. А потом решила обсудить это с другими подростками, и они сказали: «Настя, но ведь ты действительно часто настаиваешь на своих решениях». В итоге интервью, конечно, вышло, в первоначальном виде. Для нас с сыном эта история стала поводом обсудить отношения, и, мне кажется, наше диалоговое окно стало расширяться.

Честные, злые и хотят справедливости — таким набором характеристик сотрудники ImCompany описывают современных подростков, и, кажется, по этим параметрам они мало чем отличаются от подростков любой другой эпохи. Болезненная тяга к популярности, заточенность под потребление видеоконтента и возможность анонимно рассказывать о самом стыдном в недрах имиджбордов не изменили главного: у них сложно заслужить авторитет, они склонны к крайностям и хотят изменить все к лучшему — будь то система образования или рынок молодежных медиа. Хотя, наблюдая дискуссии вокруг «пабликов смерти» и самоубийства псковских подростков и вслушиваясь в тексты клауд-рэперов, нетрудно испугаться: кажется, что сейчас автоагрессия и тяга к самоуничтожению у подростков сильны как никогда.

— Запустился удивительный механизм, — говорит Настя. — У всех нас есть инстаграмы, где мы пытаемся показать, какие мы замечательные, но если взрослые могут хвастаться накаченными губами и автомобилями, у детей нет другой возможности привлечь внимание к себе, кроме самих себя. Для них популярность — это качество личности: если ты популярен, с тобой все хорошо, если нет — с тобой что-то не так. И это накладывается на физиологические процессы, гормональную перестройку: если они хотят славы, то будут готовы ради нее на все, просто потому, что сейчас могут мыслить только крайностями. Но, я думаю, нужно видеть в них хорошее и поддерживать желание менять мир к лучшему. В этом возрасте важно, чтобы рядом был по-хорошему сумасшедший взрослый, который скажет: «Вместе мы можем все изменить!».

«Фракция» в соцсетях:

VK
Instagram

Фото: Анна Главатских