На что живут казанцы. Как повлиял коронакризис на разные профессии

«Инде» пообщался с парикмахером, барменом и программистом и выяснил, на что они жили во время карантина и как восстанавливаются их индустрии.

Парикмахер

26 лет

О себе

Я работаю в салоне красоты по 11−12 часов, график — два через два. Карантин для нас был сравнительно недолгим, и сильно пострадать парикмахерская сфера не успела: мы закрылись 28 марта и три недели не работали вообще. Парикмахеров выпустили 20 апреля, а косметологов и массажистов — 12 мая. Полсалона работало, полсалона пустовало. Было, конечно, обидно и тяжело, а еще я не знаю никого из коллег, кому дали бы обещанные отсрочки по кредитам и ипотеке.

В первую неделю после открытия мы работали реже обычного — день через три, с перерывами между клиентами, чтобы проветрить и продезинфицировать помещение, соблюсти все нормы, которые иногда были абсурдными. Приходило много клиентов: те, кто должен был попасть в те три недели, сразу записались. Потом со второй-третьей недели резко все стихло, потому что появлялось больше заболевших среди родных и знакомых, люди начали бояться. Мы обзванивали постоянных клиентов, и очень многие отвечали, что либо сами болеют, либо кто-то из родных, либо просто беспокоятся за свое здоровье. Запись стала дырявая, хотя обычно у нас клиенты с утра до ночи. И сложно было работать с горячими предметам (плойками и фенами) — в масках очень жарко. Мы всегда соблюдали санитарные меры и дезинфицировали инструменты, но сейчас эти меры применяются раза в три чаще. Когда под вечер ты заканчиваешь, так кружится голова, что побаиваешься садиться за руль.

Чтобы открыться, пришлось закупиться масками и перчатками: буквально выстраивались в очереди — цены были безумные. Сейчас постепенно запись выравнивается, и если сначала клиенты приходили с антисептиками, в масках и перчатках, боялись лишнее движение сделать, то теперь уже более расслаблены. Но мы также ходим в масках и, помимо того что инструменты обрабатываются ультразвуком и горячим стерилизатором, дезинфицируем фены, кресла, столики, наши тележки и все остальные поверхности — вплоть до дверных ручек. В воздухе постоянно витает аромат спиртного.

Доходы

Обычно я зарабатываю 60−80 тысяч рублей в месяц, процентов 10 откладываю в закрома, большая часть уходит на еду, на походы в заведения. Аренда квартиры в месяц обходилась в 18 тысяч рублей. Иногда откладывала поменьше, потому что молодость шальная: какое-то время у моего молодого человека не было работы, и мы жили за мой счет. Как и у многих парикмахеров, моя зарплата состоит из МРОТа и процентов. 10−15 тысяч рублей я могла откладывать, за квартиру — 9000, за кредит на машину я старалась платить по 20−25 тысяч, хотя обязательный взнос — 15 тысяч. Остальное — текущие расходы: еда, одежда, путешествия, развлечения.

Когда мы вышли после карантина и работали не в полноценном режиме, просили клиентов приходить с наличкой, поэтому ежедневно, перед тем как все разойдутся по домам, начальство выдавало всем парикмахерам «по куску пирога».

Поскольку заработок процентный, когда людей было мало, у меня и денег было гораздо меньше. Многие люди ушли на удаленку, кто-то вообще лишился работы, а поскольку у нас салон бизнес-сегмента, кто-то из клиентов потерял свое дело, кто-то держится на минималках. Чувствовалось, что у людей туговато с деньгами: например, приходили постричься, но отказывались от окрашивания, которое у нас стоит около 5000. Даже постоянные клиенты переносили запись — некоторые так и говорили: денег пока нет. В мае мой заработок был меньше раза в два, чем обычно: я получила 30−40 тысяч рублей.

Сейчас все уже идет полным ходом: и с работой у людей полегче, и психологически всем спокойнее. Не могу сказать, что все полностью восстановилось, но дни забиты. Раньше была плотная запись за две недели, сейчас можно попасть в тот же день, когда ты позвонил. В принципе, зарплата у меня уже приближается к тому уровню, который был до карантина: за июнь я заработала 75 тысяч рублей. Люди всегда будут краситься и стричься — в этом плане наша сфера удобна.

Расходы

Мой молодой человек работал в общепите, так что мы оба остались без работы. Я получала МРОТ около 12 тысяч рублей, его заведение работало на доставку, и спасало то, что он большую часть времени ел на работе; ему тоже платили МРОТ. С арендой нам очень повезло, потому что эту квартиру мы снимаем почти четыре года и у нас хорошие отношения с хозяевами. Они вошли в наше положение и разрешили оплатить только коммунальные услуги, а за аренду расплачиваться по мере возможности. И это было спасение. Я три раза пыталась дозвониться до банка, но в отсрочке по кредиту мне отказали — пришлось выплатить 15 тысяч. Тратились мы в основном на еду, примерно 3000−5000 в неделю на двоих. Покушать мы любим — от чего-то отказывались, но уходить на хлеб и воду не хотелось. За три недели, что парикмахерская не работала, мы потратили 5000 на квартиру (коммуналка 3500 и частично за аренду) и 25 тысяч на еду и остальное, потому что мне нужно принимать лекарства, которые стоят не так дешево.

Бармен

24 года

О себе

Я работаю в баре уже год. До этого, между окончанием школы и поступлением в университет, подрабатывал в продажах и официантом. Для меня это была очень стрессовая работа: по сравнению с продажами работа бармена легка и приятна.

Наш бар закрылся 28 марта — как и весь общепит. Апрель и май мы работали на доставку. Фактически это была нелегальная деятельность: насколько я понимаю, алкогольные напитки нельзя продавать онлайн. В инстаграме можно было посмотреть ассортимент бара, а потом написать нам в телеграм — мы выбивали чек, фотографировали, человек переводил деньги. Заказы мы доставляли сами — на такси или пешком, в зависимости от расстояния. Мы предпочитали, чтобы доставка была не до двери, а до подъезда (так выходило дешевле), но если у людей не было возможности или им было тревожно выходить из дома, несли алкоголь до квартиры.

Мы оформились как самозанятые, а владелец бара нанял нас курьерами. У нас были разрешения на работу, хотя, скорее всего, они были не совсем правильно оформлены. Но ни одной встречи с полицией за это время у меня не было. Потом мы поняли, что выбрали слишком сложную схему, — через неделю я закрыл свою самозанятость, потому что в этом не было необходимости. Правда, закрыл зря: сейчас я мог бы получить 4000 рублей компенсации.

Через несколько недель хозяин бара сказал, что не сможет платить нам какое-то время, потому что выручка с доставки была очень маленькой. Я начал мониторить HeadHunter, откликнулся примерно на 15 вакансий. Естественно, там не было ничего связанного с общепитом, потому что общепит в это время был ни жив ни мертв. Я просматривал все подряд — от типографии до риелтора и каких-то продаж. Меня пригласили на собеседование две компании. Первая вакансия была связана с арендой квартир. Это было странное агентство в полуподвальном помещении, где пять человек сидели перед компьютерами. У мужчины, который меня собеседовал, на руке была золотая цепочка, которой он поигрывал, и еще он очень забавно крутил на пальце ключи от БМВ, как бы невзначай намекая: «Если будешь работать с нами, у тебя все будет так же классно, как у меня». Но у меня сложилось впечатление, что классно все было только у него, а не у тех, кто на него работал.

На втором собеседовании я вообще не понимал, чем нужно будет заниматься, и мне было странно, откуда взяли такие цифры: работодатель указал, что можно заработать 80 тысяч. На деле оказалось, что это контора, которая проводит ярмарки одежды и обуви (их объявления висят на всех остановках). Я пришел на собеседование в 20-х числах мая — тогда как раз разрешили открывать магазины в небольших помещениях. Нам объяснили, что мы должны находить помещение, продавать там одежду, приносить выручку и получать проценты с нее. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это полная цыганщина: продавцы зазывают пожилых людей в свои павильоны, где активно впаривают им одежду и обувь. Не знаю, так ли эти одежда и обувь качественны, как они об этом говорят. Самая дорогая шуба стоит в районе 30 тысяч, самое дешевое — обувь за 2000. Но в первую очередь меня впечатлили люди, которые там работали: это были фанатики, которые совершенно не реагировали на слово «нет», они говорили: «Продажи начинаются, когда тебе впервые говорят „нет“». Меня это смутило, потому что противоречит тому, во что я верю. В начале дня они выпили пару банок энергетиков. Они стремились к тому, чтобы в помещении никогда не было тишины: всегда играет музыка, продавцы переговариваются, даже если в помещении нет покупателей.

Я продержался часов пять. Это был стажерский день, я должен был продать на 2000−3000, и мне это казалось вполне реалистичным. В итоге ничего не продал: у меня ничего не получалось, наверное, потому, что я не особенно хотел этим заниматься. Последней каплей стало то, что одна бабушка все-таки вернулась, сказала, что поговорила с дочкой и хочет вернуть покупку. С точки зрения прав потребителя это абсолютно законное требование, ведь с момента покупки не прошло и часа. Диалог с ней длился минут 40. Я даже не помню, чем все закончилось, по-моему, продавцы убедили ее забрать вещи. Я же окончательно убедился, что это не мои ценности, и ушел, ничего не получив.

Доходы

Я полагал, что история с баром для меня закончилась, но сам локдаун показал, что мне многому нужно учиться. У меня есть образование: я окончил бакалавриат по крайне неприспособленной к рынку специальности — музеологии. На простой работе в общепите я могу получать 25−30 тысяч, а работая по специальности, получал бы максимум 18 тысяч. Сначала я объявил, что ухожу из бара, но потом передумал: даже не выходил из рабочих чатов, и когда снова начали распределять смены, стал брать то же количество, что и раньше, и никто этому не препятствовал. Слушок, что я ухожу, распространился, ко мне два-три дня подходили и спрашивали, ухожу ли я. Когда объявили, что откроют веранды, хозяин спросил, буду ли я работать дальше, — я ответил, что остаюсь. И, судя по всему, очень надолго.

Мы работаем в небольшом помещении, человек на 40. Обычно у нас три-четыре бармена, смены мы распределяем каждую неделю. График не совсем нормированный, в среднем смена идет по девять-десять часов. Зарплата состоит из оклада за смену (120 рублей в час) и процентов с выручки. Я беру примерно пять смен в неделю, за месяц получаю, как уже сказал, 25−30 тысяч. Я не считаю выручку за месяц, но за смену выходит от 20 тысяч — это если не очень людный будний день. В выходные и праздники бывало гораздо больше. Февраль был обычным месяцем, а вот в марте в общественном пространстве уже началась дискуссия по поводу коронавируса, и гостей стало меньше раза в два.

Во время карантина не все бармены работали: мы распределяли смены между двумя барменами и хозяином. Работали с трех до десяти вечера, за смену нам платили 1000 рублей. Бывали очень плохие дни, когда не было ни одного заказа, и эти дни могли идти один за другим. Но порой дневная выручка была относительно неплохой — 5000−6000. Я знаю, что апрельская выручка была чуть больше 20 тысяч и встал вопрос не об окупаемости, а о выживании. Во время карантина договорились о скидке на аренду, и выручки за апрель едва хватило, чтобы не закрыться совсем. Платить барменам было уже нечем, и владелец сказал, что пока не может нас нанимать. Мы предложили поволонтерить, то есть брать смены бесплатно, потому что нам не хотелось, чтобы бар закрылся. Но работать без денег оказалось невесело.

11 июня у нашего бара открылась небольшая веранда. Мест там меньше, чем в баре, но выручка сейчас больше, чем прошлым летом: в день открытия мы побили рекорд за все время своего существования — больше 100 тысяч рублей за вечер. Видимо, люди очень соскучились по тусовкам. Это скажется и на моей зарплате: я рассчитываю примерно на 35 тысяч рублей в этом месяце.

Расходы

Я живу с девушкой — она работает продавцом-консультантом, наши доходы примерно одинаковые. Обязательных месячных трат почти нет: у меня своя квартира, и если с деньгами туго, могу в какой-то месяц не оплатить коммуналку. В карантин у моей девушки тоже не было работы (ее магазин был закрыт), им платили небольшую компенсацию. Мы жили на мою зарплату от смен, небольшие накопления, немного присылали мои и ее родители плюс воспользовались кредиткой. На кредитку нужно перечислять 5000 в месяц, и в апреле оказалось, что у меня этих денег нет. На еду мы тратили около 4000 рублей в неделю, примерно 700 рублей уходило на интернет и телефон. Если прибавить мелочи вроде шампуня и бытовой химии, получается, мы жили примерно на 15 тысяч рублей в месяц. Мы давно собирались отказаться от мяса, а тут оказалось, что это экономически выгодно. Зато привыкли часто пить вино, потому что хорошего пива в нашем районе нет, а было грустно и выпить хотелось. У нас оно вошло в рацион: почти каждый день за ужином была бутылка дорогого вина. Сейчас и у меня, и у нее восстановились рабочий график и зарплата. Но за время карантина мы серьезно залезли в долги.

Еще я подумал, что сейчас надо начинать копить на какие-нибудь курсы, связанные с IT. Локдаун продемонстрировал, что эти люди самые приспособленные. На этом и должна закончиться моя история с баром — предполагаю, что это будет через годик.

IT-специалист

24 года

О себе

В 14 лет мама купила мне стационарный компьютер на Intel Pentium III за 10 тысяч рублей — для нас тогда это были большие деньги. Помню как сейчас: мы с двоюродным братом вскапываем огород, приезжает мама, подходит и говорит: «Я тебе комп купила». Я был безумно счастлив.

Тогда же я устроился на свою первую работу: мы с друзьями работали подсобниками на стройке, платили по 400 рублей в сутки. В дни завоза новой партии кирпичей или бетона — 500 рублей. Деньги я не тратил, что-то отдавал маме, что-то откладывал, но зарабатывать мне понравилось. Спустя неделю я смог позволить себе купить модем. Подключился к сети, открыл браузер и вбил в поисковую строку запрос «как заработать в интернете». Это сработало: в выдаче «Яндекса» было огромное число результатов, которые отвечали на мой вопрос. Я начал зарабатывать в свободное от стройки время, по утрам и вечерам искал задания на биржах фриланса, выполняя самую простую работу. Однажды я потратил около четырех часов на написание статей для блога и заработал на этом больше, чем на стройке за весь день. Тогда я понял, что с этим миром что-то не так.

Я начал изучать Photoshop, выполняя задания по дизайну групп во «ВКонтакте» и оформлению блогов веб-мастеров. Научился делать шаблонные сайты на различных CMS, изучил основы SEO благодаря активному комьюнити на профильных форумах. Короче говоря, я изучал то, на что был спрос.

К 16 годам у меня уже были постоянные заказчики. У одного была сетка из десятка новостных сайтов, второй был дорвейщиком (прибегает к использованию нелегальных методов оптимизации и создает высокооптимизированные страницы (дорвеи) с целью перенаправления с них трафика на основной продвигаемый ресурс. — Прим. «Инде»). Я помогал им писать новости и создавать новые сайты. В какой-то момент пришло осознание того, что владеть собственным сайтом выгоднее, чем писать тексты и выполнять рутинную работу. Сделал свой первый новостной сайт, а спустя полгода продал его на популярной в Рунете бирже за 33 тысячи рублей. Купил маме стиральную машину — куда делись остальные деньги, не помню.

В 17 окончил школу, снял коворкинг на Карима Тинчурина, а после его закрытия переехал в ИТ-парк. Продолжал делать новостные сайты под продажу до 19 лет, пока не ушел служить в армию. Там мне удалось сделать сайт с телефона во время ночных нарядов. Этот сайт я тоже продал, но ниша уже умирала: вышел закон о новостных агрегаторах, и сайты без регистрации в РКН начали терять трафик. После армии пришлось устроиться в одно из казанских изданий, но проработал я там недолго — работать на себя выгоднее и интереснее.

Доходы

Сейчас мне 24 года, я продолжаю учиться: прокачиваю навыки в веб-дизайне, оказываю услуги по поисковой оптимизации, работаю менеджером проектов. Работаю много, но могу прерваться в любой момент или сменить локацию. Доходы всегда разные, сейчас получается делать 60−100 тысяч в месяц, хотя полгода назад я не зарабатывал ничего месяцами, так как окунулся в водоворот стартапов. Это, как оказалось, очень иллюзорный мир, особенно в России.

В марте — апреле доходы резко упали (выходило примерно 20 тысяч рублей), клиентам нечем было платить. На их место очень быстро пришли зарубежные проекты и интернет-магазины, так что доход во время пандемии сначала упал, а потом снова начал расти. В мае вышло около 35 тысяч, в июне — больше 50 тысяч.

Расходы

Расходы тоже всегда разные, во время пандемии они не поменялись. Я, моя девушка и наша собака живем в арендованной комнате в двухкомнатной квартире в центре города. Во второй комнате живет мой двоюродный брат. Выходит 13 500 рублей в месяц, платим поровну. Год назад отказались от мяса, тратим на продукты в месяц не больше 10 тысяч. Расходы на корм для собаки и поход к ветеринару в месяц не превышают 5000 рублей. Машины у меня нет, пользуюсь такси или хожу пешком, так что на транспорт уходит не более 3000 рублей. Одежду покупаем в секондах, реже — в торговых центрах, но во время пандемии эта статья расходов сошла на нет. Остальное — так называемые прочие расходы: на развлечения, путешествия, медицину и так далее. Копим на переезд из России.

Читайте также:

На что живут казанцы. Журналисты размышляют о своих зарплатах и профессии

На что живут казанцы. Осветитель, актриса и режиссер говорят о театре и своих доходах

Иллюстрации: Иван Демидов