Девять идей для театра Камала. Казанцы рассуждают, что делать после переезда труппы в новое здание

Очень важно сохранить историческое здание театра Камала. Пример реконструкции набережной Кабана показывает, что при правильном благоустройстве и наделении функциями в него можно вдохнуть новую жизнь. Думаю, надо открыть проход к самому зданию театра с набережной. Сейчас ты гуляешь у озера и сталкиваешься с забором по периметру. Изначально, наверное, задумывалось, чтобы каждый мог подниматься на террасу в театре, гулять вокруг здания.

В том же фойе можно сделать кафе, задействовать террасы. Если внутри мало света, то можно найти решения — те же световоды. В Национальной библиотеке, к примеру, сделали световые фонари. К тому же в фойе практически все стены из стеклянных витражей, там достаточно света. Стоит создать аудиогиды по театру Камала и всем объектам совмода Казани, рассказывать историю этих зданий.

Театру можно найти применение — у нас же есть молодежные театральные труппы. Им и отдать здание.

О реконструкции я узнала в самом театре во время пресс-конференции с журналистами и блогерами. Пришла, не зная повестки, и когда объявили о реконструкции, меня это немного смутило. Никогда бы не подумала, что надо менять место дислокации и строить совершенно новое здание для актеров. Для меня театр Камала и есть это здание с горкой, парус. Потом уже, когда пришло осознание, подумала: «А что будет здесь теперь?» Как-то общалась с представителями оркестра Sforzando и Эльмиром Низамовым. Они, конечно, очень хотели музыкальный театр в центре. Их желание мне понятно, легче людей привозить в центр — здесь больше движения.

Мы тоже это обсуждали с родителями за чашечкой чая. Если спрашивать, например, нашу семью, то у нас появились мысли, что нет объединяющего всех дома… Поэтому предложение для театра Камала — сделать место, где будут объединены литература, искусство, музей и книжные магазины. Чтобы все знаменитые люди могли там провести свои творческие вечера, к примеру. Две сцены же, наверное, останутся. Да, есть Национальная библиотека как пример того, что пространство можно сделать доступным для каждого горожанина. Но таких мест должно быть больше.

Арт-галерею можно было бы разместить внутри. А еще есть очень большое пространство перед самим театром Камала. Там можно сделать что-то вроде регулярных «Печән базары». Всем так нравится, что проходит ярмарка ремесленников. Но, к сожалению, только раз в году в таком масштабе. А было бы здорово по выходным устраивать. Как в Европе: приезжаешь, и у них всегда маркеты. Папа, например, говорит, что было бы здорово назвать это «Идел йорт», чтобы объединить всех, кто живет на берегу Волги.

С детства мы ходили на спектакли в Камаловский театр, их труппа всегда была сильнейшей в Татарстане. Это они сделали первый татарский мюзикл на сцене. Именно они создают спорные спектакли, чтобы взбудоражить татарский ум, который чуть-чуть закостенел. Они настоящие храбрецы. Хочется, чтобы их уважили, чтобы их голоса услышали в первую очередь. Возможно, труппа сама хочет сказать, как распоряжаться местом, где они жили и творили.

А я буду очень скучать по тем временам, когда мы в детстве приходили нарядные и красивые на спектакли. Эти стулья, партеры… Я не знаю, как будут распоряжаться всем, что есть внутри. Возможно, надо сделать благотворительный аукцион, если что-то будет распродаваться. Так, мне кажется, получится собрать огромную сумму для какого-либо благотворительного проекта. Я знаю, с каким трепетом относятся все реконструкторы Казани к архитектуре. Уверена, они постараются максимально все сохранить, в том числе и дух здания, где творили Марсель Салимжанов, Туфан Миннуллин. Я думаю, важно помнить эти имена. Нужно, чтобы здание навсегда сохранило их значимость, чтобы казанцы как минимум знали, что эти люди внесли огромный вклад в нашу культуру.

Создание музыкального театра — моя давняя мечта. Я убежден, что он необходим Татарстану. Поэтому я всячески приветствую идею создания музыкального театра в Казани, в том числе в старом здании театра Камала. Единственное, нужно понять, насколько оно технически пригодно для этого. На этот вопрос, наверное, должны ответить специалисты. В любом случае я верю, что здание Камаловского театра будет использовано правильно. Что бы там ни создали, это здание всегда будет притягивать людей.

Здание театра Камала уникально с архитектурной и символической точки зрения. Как на нем скажется реконструкция — вопрос к архитекторам и конструкторам. Интерьер театра обладает большой ценностью, его нужно внимательно исследовать прежде всех остальных работ, а сами работы, безусловно, должны сопровождаться авторским надзором. К сожалению, здание театра Камала не является объектом культурного наследия и не охраняется соответствующим законом.

Тем не менее в Казани есть удачные примеры обновленных зданий: можно назвать Национальную библиотеку РТ. Это пример того, как старое пространство может быть перезагружено и путем культурного программирования в нем появляется новая жизнь. Еще один пример — Галерея современного искусства. Что было раньше и что теперь — две большие разницы. Так же и с театром Камала: нам кажется ключевым то, что произойдет в нем после реконструкции, а именно то, какая деятельность наполнит его. Важно понимать, что театр — часть экосистемы национальной культуры в целом и его будущее должно проектироваться с теми, кого это напрямую касается.

В рамках Концепции устойчивого развития исторического поселения Казань мы исследовали культурную и историческую память города, а также устойчивые сценарии и практики, которые важны для сохранения духа города. Это знание должно лежать в основе любых новых решений о городском развитии.

Исходя из нашего большого исследования, здание Камаловского театра могло бы стать центром светской татарской городской культуры. Функции Сенного базара, находившегося в Забулачной части, как просветительского и культурного центра не выполняются. Нет в Казани такой институции, которая бы этим занималась. Отчасти театр Камала мог бы выполнять культурно-просветительскую функцию, в том числе находясь на пересечении Старо-Татарской слободы с Забулачной и Закабанной частями города. Рядом располагаются здания институтов филологии КФУ, международных отношений и востоковедения, не так далеко учатся культурологи и туристы. Поэтому студенты КФУ разных специальностей могут вносить свою лепту в программирование обновленного пространства театра Камала и начать его обживать. В данном случае они также выступают возможными стейкхолдерами. В условиях того, что часть Забулачья в большей степени исламизируется, для равновесия необходим центр именно светской культуры. Возможно, его лучше разместить в бывшем театре Камала.

С театром Камала у меня связаны два воспоминания. Первое — о последнем звонке. После торжественной части мы с классом пошли гулять по городу и уже под утро вышли к Камаловскому театру. Тогда для меня это было необычное ощущение — в легком тумане над спокойной водой возвышался грандиозный корабль, и мы на его бетонных палубах свободные и почти взрослые. Момент, запомнившийся на всю жизнь.

Второе большое впечатление, связанное с театром, — это общение с академиком Сайяром Ситдиковичем Айдаровым. Он вел у нас лекции в КГАСУ, был моим куратором. На парах он рассказывал о национальном в архитектуре и часто в пример приводил Камаловский театр как образец современной архитектуры с несколькими уровнями национального компонента. Это и булгарские мотивы: голубая глазурованная крыша, символически связанная с древней историей, с историей ханской и булгарской Казани. Орнамент в нишах из национальных узоров, которые являются еще и театральными масками. Сама форма ската характерна для татарской архитектуры, ну и компонент современности — отражения в архитектуре образа воды. Кстати, Сайяр Ситдикович не раз говорил, что для татарской архитектуры характерно стремление к новому, современному.

Внутри театра я тоже бывала на спектаклях и экскурсиях. Помню, как мы осматривали гримерные, внутреннее устройство объекта. Театр Камала оставляет впечатление качественного художественного архитектурного произведения. Безусловно, он оригинален внешне, но, на мой взгляд, занимает достойное место в архитектуре города и по решению внутренних пространств. Его интерьеры стилистического единства, все элементы художественно выполнены. Полы, стены, светильники воплощают стиль и эпоху. В архитектуре театра воплощается синтез искусств. Для меня Камаловский театр — пример качественной советской архитектуры.

Думаю, после переезда труппы театр должен стать общественным местом, то есть доступным для горожан, а не закрытым для какой-то отдельной корпорации или организации. У всех, гостей и казанцев, должна быть возможность его посещать. Холл хороший, зал тоже, поэтому планировочно не надо менять. Здание можно отдать другому театру, ведь есть у нас театры без собственных помещений. Либо устроить его работу по принципу дворцов культур.

Кстати, в здании театра можно создать Дом кино. Все-таки у нас кинематограф развивается, внутри и киносеансы проходили бы, и мероприятия. Само по себе строение кинематографичное, к тому же в центре находится. Можно в помещениях театра организовать образовательное пространство: мастер-классы, школы, мастерские знаковых актеров и режиссеров. Внутри и музей хорошо вписался бы. В любом случае театр — знаковый объект Казани. Здание нужно сохранить как можно бережнее, без больших изменений.

Хорошо, что у Татарстана есть желание и возможность строить новые театры, но плохо, что из-за этого из центра города может уехать театр имени Галиаскара Камала. Плохо потому, что развязки и большая парковка — не главное в театре.

А что главное? Главное — то, что в центре города есть большое красивое здание, в котором живет искусство татарской драмы. Крыша театра Камала формирует не только линию горизонта Казани, но и нашу идентичность. Вот мы, вот наши поэты, вот наши герои, а вот наши театры — здесь татарский, здесь русский (оба, кстати, с неудобными парковками). И никто никуда не переезжает во веки веков.

Здание лондонского театра «Глобус», того самого, сотрудником и акционером которого был Шекспир, тоже неудобное. Это вообще не театр, это какие-то деревянные подмостки. В XVII веке они сгорели дотла и были отстроены заново. Потом театр был ликвидирован (за безнравственность) и только в конце ХХ века снова восстановлен трудами энтузиастов — в 200 метрах от своего изначального места, неудобным и несовременным. Зачем его восстанавливать именно таким? Почему важно оставить символ там, где он есть? Затем, чтобы история не обрывалась и ее не приходилось бы начинать рассказывать каждый раз заново. И Камал пусть тоже останется там, где он есть. Это уже состоявшийся сюжет, немного различающийся у каждого из нас, но имеющий общий смысл. А в новом месте можно попробовать вырастить что-то новое.

Но увы. Похоже, что вопрос переезда театра уже решен. Мне трудно представить, что будет на этом месте.

Так уж сложилось, что театр Камала — одна из визитных карточек Казани, поэтому не хотелось бы на вопрос гостей города «А что находится в этом здании?» отвечать: «Кафе / ресторан» и прочее.

Все-таки мне бы хотелось, чтобы это место было связано с Татарстаном и народами, которые здесь живут. Возможно, Дом дружбы народов. Хотя он уже есть. Еще один вариант — музей, но не такой, что напичкали экспонатами и закрыли на сто замков. А живой, интерактивный, с возможностью проводить там лекции, экскурсии, выставки. Также мне нравится идея оставить театральную площадку, где молодые режиссеры, которые полны идей, могли бы ставить спектакли. Пусть даже это будут разовые проекты. В общем, место, где ставились бы пьесы молодых драматургов.

Насчет интерьера: театр Камала — одно из мест, которое кардинально не меняло интерьер многие годы, и ему это чертовски идет. Совсем недавно перебирала старые фотографии и нашла на фоне знаменитого фонтана внутри театра фото моих родителей в молодости, моих бабушек и других родственников... У меня, естественно, есть такие же фотографии. Правда, они уже цветные и в инстаграме. Это такое теплое чувство, что у нас одни воспоминания, хоть наша молодость и пришлась на разное время.

В здании театра Камала я бы хотел увидеть филиал музея современного искусства Гуггенхайма. Во-первых, я уверен, что если Казань хочет быть в авангарде существования в этом мире и найти в нем свое место, то наличие института современного искусства обязательно. Во-вторых, опыт Бильбао показывает, что после постройки музея Гуггенхайма доходы города увеличились на 600 миллионов евро в год. Это многоговорящий факт! Еще один удачный пример — Каракалпакский государственный музей искусств в Узбекистане.

Реконструкция существующего здания, конечно, нужна. Я убежден, что музей в него впишется. Все-таки это конструктивистское здание 1970-х годов, в нем есть даже немного навеянного Баухаусом. Поэтому я считаю, что музей здесь вполне уместен.