«Жильцы-гвозди»: как реконструкция городских пространств влияет на усиление неравенства

Запускаем новую рубрику: каждую неделю издатель сайта о книгах и чтении «Горький» и заместитель руководителя Дома творчества Переделкино Борис Куприянов специально для «Инде» будет выбирать отрывки из новых книг небольших российских издательств. Первые в серии — две главы о взаимосвязи переустройства городов и нарастающего в них неравенства из книги «Урбанизация по-китайски» профессорки социологии и урбанистики из Университета штата Мичиган Сюэфэй Жэнь. В 2023 году этот труд впервые вышел на русском в издательстве «Библиороссика».

На основе изучения пяти ключевых тем — управления, миграции, ландшафта, неравенства и культурной экономики — Сюэфэй Жэнь рассказывает о прошлом, настоящем и будущем урбанизации страны, где уже сформировалось более 120 городов-миллионников. «Инде» совместно с изданием о книгах и чтении «Горький» публикует отрывок о перестройке Пекина и Шанхая и представлениях китайцев об обществе, в котором они живут.

Обогащение и обнищание при реконструкции городов

Одна из причин усиливающегося неравенства, которая часто остается без должного внимания, — реконструкция и переустройство городских пространств. Многие китайские города, начиная с Пекина и Шанхая, в первой половине 1990-х прошли через аналогичные циклы сноса и строительства. В результате появились как прослойка богатых застройщиков и инвесторов и процветающий класс специалистов в области недвижимости, так и толпы обнищавших, выселенных из собственных домов без компенсации. Примеры двух престижных застройщиков и их проектов — SOHO China в Пекине и Shui On Group в Шанхае — демонстрируют, как реновация создает изобилие и лишения.

SOHO China выделяется среди китайских строительных компаний использованием архитектуры для брендинга. Свою репутацию «покровителя современной архитектуры» компания начала создавать с проекта Jianwai SOHO China в Центральном деловом районе Пекина. Компания всегда привлекала к разработке проектов в Пекине и Шанхае разные архитектурные бюро с международным именем. Сотрудничество с ведущими архитекторами не уникально. Это происходит и в других странах. Но нигде архитектурные решения не оказывают столь сильное влияние на показатели продаж, как в Китае. Это связано со сжатыми темпами строительства, ограниченными кредитами, доступными частным предприятиям, и сильной зависимостью застройщиков от доходов с предварительных продаж. Китайские строители работают быстро, особенно в таких приоритетных локациях, как пекинский ЦДР. С подготовки архитектурной документации до начала строительства и запуска продаж зачастую проходят считаные месяцы. В случае с Jianwai SOHO застройщики хотели приступить к работе как можно раньше. Архитекторам дали лишь три месяца на подготовку проекта. Предварительные продажи и авансовые платежи будущих собственников — часто 20–30% от общей стоимости недвижимости — имеют существенное значение для застройщиков, поскольку иные каналы для привлечения средств на строительство, в том числе фондовые рынки и банковские закладные, в Китае отсутствуют. Если вокруг проекта удается поднять громкую шумиху, то застройщики получают стабильный поток потенциальных покупателей и высокий уровень предварительных продаж. Поэтому SOHO China регулярно организует экстравагантные вечеринки и архитектурные конференции. Компания так сильно преуспела в пиаре, что ей удается распродать площади еще до начала строительства. Предварительные продажи — продажа недвижимости до завершения строительства или даже до начала строительства — большой риск для инвесторов. Участие в проектах всемирно известных архитекторов позволяет укрепить доверие покупателей к застройщику и стимулировать их вложения. Целью Jianwai SOHO является верхушка социальной пирамиды, люди с максимальными доходами. Исходя из отчета самой компании, в 2004 году в Jianwai SOHO насчитывалось 180 инвесторов, которые приобрели недвижимость на общую сумму свыше 10 миллионов долларов США на человека.

Во время встреч с продавцами SOHO China — в основном людьми в возрасте от 25 до 35 лет — мне гордо сообщали о крупных сделках и комиссионных. Одна из моих собеседниц — назовем ее Ван — сообщила, что максимальная еженедельная комиссия, которую она получала, составляла 170 тысяч юаней (24,3 тысячи долларов США по курсу того времени). Это в несколько раз превышало годовой доход высокооплачиваемого пекинского специалиста. Повышенное внимание к концептуализации проектов и стратегическое применение высококачественных дизайнов позволило SOHO China снискать коммерческий успех. Десятки сотрудников компании стали миллионерами, а руководители Пань Шии и Чжан Синь вошли в список богатейших предпринимателей Китая. В 2011 году, когда центральное правительство призвало усилить контроль над банковскими кредитами застройщикам, Пань Шии заявил в СМИ, что его компания не беспокоится о финансировании, поскольку наличных средств — 19 миллиардов юаней — более чем достаточно для обеспечения последующих проектов.

Однако важно помнить, что, пока откупоривались бутылки шампанского и разрезались красные ленточки, а ряды богатых пополнялись новыми миллионерами и даже миллиардерами, многие рядовые граждане потеряли дома, были вынуждены переехать на городскую периферию и стали частью городской бедноты. В этом контексте примечателен пример района Синьтяньди в Шанхае, реновация которого служит примером этих параллельных процессов. До начала перестройки в Синьтяньди были лишь старые линейные дома, построенные в основном до 1930-х годов. В 1996 году власти района Лувань подписали соглашение с находящейся в Гонконге компанией Shui On Group. Документ предусматривал развитие Синьтяньди: 23 жилых квартала на общей площади 52 гектара, где проживало около 70 тысяч семейств и работало 800 рабочих ячеек. Застройщик профинансировал проект, а администрация способствовала выселению людей. Так, в 1997 году Shui On Group приняла решение начать перестройку района с открытия нового парка, который преобразил бы общий вид. Всего за 43 дня местные власти уговорили, а в ряде случаев и заставили 3800 семей и 156 рабочих ячеек покинуть Лувань, чтобы освободить землю под парк. Вслед за этим застройщик пошел на символический жест доброй воли: два ряда домов были сохранены и превращены в пешеходную торговую улицу, где разместились магазины известных брендов. Остальные здания были снесены, а на их месте была воздвигнута коммерческая недвижимость.

К лету 2006 года, когда я вновь посетила Синьтяньди, район уже был центром ночной жизни Шанхая. В барах пешеходных кварталов, полных завсегдатаями и туристами, звучала громкая музыка. Однако вокруг Синьтяньди все было в руинах: продолжался снос старых зданий, а новые дома лишь предстояло построить. Большая часть резидентов района согласилась на компенсацию и покинула родные места. В 1997 году, на первом этапе перестройки Синьтяньди, каждая семья получала в среднем эквивалент 15,6 тысячи долларов США — меньше, чем комиссия, которую госпожа Ван из SOHO China могла заработать на одной сделке. После 1998 года в Шанхае начался рост цен на недвижимость. Shui On Group согласилась повысить размер компенсации до 20 тысяч долларов США на семью, однако и на эти деньги купить квартиру в городе было невозможно. Остававшиеся в Синьтяньди в 2006 году семьи имели невысокий достаток и жили в стесненных условиях. Они еще не расставались с надеждой, что смогут получить существенную компенсацию. Чиновник района Лувань сообщил мне, что всем местным жителям придется выехать вне зависимости от того, согласны они с размером компенсации или нет. Шанхай тогда принял решение построить новую станцию метро в этом районе — «легитимная» причина для выселения, ведь речь шла об общественном проекте и «интересах общества». Я вернулась в этот район в 2010 году, когда Шанхай проводил Всемирную выставку — 2010. Полуразрушенные дома и их жильцы исчезли, а на их месте открылась новая станция метро. Предсказание чиновника сбылось.

В СМИ часто фигурирует термин динцзычжу (буквально «жильцы-гвозди») — это те, кто отказывается переезжать, в конечном счете они получают уступки от застройщиков и обогащаются. В реальности динцзычжу — скорее исключение из правила. Большинство выселяемых вынуждены довольствоваться низкой компенсацией и уезжать на периферию. С 1995-го по 2008 год свыше одного миллиона семей были выселены только в Шанхае под предлогом различных проектов реновации. И практически никто из них не получил достойной компенсации. Так подобные инициативы, как реновация Синьтяньди, становятся новым механизмом генерации нищеты и неравенства.

Общественные представления о неравенстве

Было проведено большое количество исследований, посвященных изучению причин и закономерностей неравенства в Китае, измеряемого коэффициентом Джини, разрывом в доходах и дифференцированным доступом к образованию, жилью и хорошей работе для разных социальных групп. Но что малоизвестно, это реакция населения на высокий уровень неравенства и несправедливость распределения. Другими словами, что думают граждане Китая об обществе, в котором они живут?

В 2004 году социолог Мартин Уайт провел одно из первых исследований отношения китайского населения к тенденциям неравенства, опираясь на выборку из более чем 3000 респондентов в возрасте от 18 до 70 лет как в сельской, так и в городской местности. Опрос имел парадоксальные результаты, многие из которых противоречили распространенному мнению о том, что, по выражению, Китай находится на «социальном вулкане» — в ситуации, когда высокая степень неравенства ведет ко всеобщему недовольству, массовым протестам и свержению однопартийного режима.

Исследование продемонстрировало, что в целом среднестатистический китайский гражданин не только не чувствует недовольства или горечи, но готов воспринимать их в позитивном свете. Большинство респондентов признали различия в способностях и талантах главными причинами того, почему одни богаты (69,5%), а другие бедны (61,3%). 62,8% респондентов считали, что люди имеют право оставлять себе то, что они заработали, даже если это приводит к неравенству. С другой стороны, лишь 27% участников исследования поддержали точку зрения, что несправедливость экономической системы влияет на то, кто именно становится богатым, а мнение, что следует перераспределить богатства в пользу нуждающихся, — только 29,5%. Таким образом, китайцы в целом принимают существующие реалии. Чувства несправедливости или ностальгии по эпохе построения социализма не было. Еще более удивительной представляется разница в восприятии неравенства, которая существует между сельским и городским населением. С учетом разрыва в доходах и условиях жизни между городами и деревнями можно было бы предположить, что китайские крестьяне больше недовольны сложившимся положением, чем горожане.

Однако исследование 2004 года показывает, что сельские жители в целом и крестьяне в частности дают более благосклонные и положительные оценки, чем другие группы населения, в связи с текущими проявлениями неравенства и демонстрируют меньшую склонность к перераспределению правительственных ресурсов вопреки собственному низкому социальному статусу. В свою очередь, городские жители, особенно с хорошим образованием и обладающие связями и ресурсами, чаще настроены более критично и поддерживают идею перераспределения ресурсов.

Общая картина признания неравенства на границе между городом и деревней должна рассматриваться в более широком контексте рыночных отношений и созданной ими открытой мобильности. Десятилетиями во времена построения социализма люди были вынуждены существовать в пределах строго определенных структур: рабочих ячеек, сельскохозяйственных коллективов и народных коммун. В пределах каждой отдельной ячейки устанавливался высокий уровень равенства. Однако между ячейками существовало неравномерное распределение средств и возможностей. Человек не мог повлиять на свою жизнь лишь благодаря таланту и усердной работе. Рыночные реформы покончили с разделением общества на ячейки и сформировали открытые механизмы мобильности: крестьянам больше не нужно заниматься только земледелием, а городским жителям — работать всю жизнь на одну и ту же даньвэй. Таким образом, общее позитивное восприятие текущих реалий, по мнению Уайта, следует рассматривать именно на контрасте между эпохами строительства социализма и проведения рыночных реформ.

Что же касается причин, по которым городские жители более критично относятся к неравенству, чем сельское население, здесь возможны различные трактовки. [Whyte 2011] полагает, что проявляется опыт утраты привилегий, которыми горожане пользовались в социалистические годы. Кроме того, мы можем предположить, что у сельских жителей меньше информации и возможностей самостоятельно видеть то изобилие, которое наблюдают городские жители: дорогие машины, роскошные особняки, престижные гостиницы, популярные рестораны и люксовые товары. В 2011 году разразился скандал вокруг двадцатилетней Го Мэймэй, которая демонстрировала свое богатство, активно публикуя на платформе Weibo изображения своих вилл, сумочек от Hermes и автомобиля Maserati. Всего за несколько дней ее блог собрал миллионы просмотров, и хвастовство девушки вызвало сильное раздражение у многих китайских интернет-пользователей, в первую очередь — горожан. Репортеры повсюду следовали за Го, и в конечном счете ей пришлось выступить на телевидении с извинениями по поводу ложного утверждения, будто она работает управляющей в Обществе Красного Креста. Через несколько месяцев девушка покинула Китай. Сюжет с Го Мэймэй иллюстрирует два важных момента, которые мы рассматривали в настоящей главе: во-первых, жители китайских городов гораздо более чувствительны и критичны в отношении фактов неравенства в сравнении с сельским населением, поскольку они имеют больше информации и возможностей видеть этот феномен воочию; во-вторых, неравенство и чрезмерное богатство в целом допускаются в Китае, однако они остаются триггерами и могут спровоцировать всеобщее негодование.

Обложка: bibliorossicapress.com