«Альметьевск вроде маленький город, но кажется почему-то большим». Главный режиссер Альметьевского театра Сардар Тагировский — о переезде из Венгрии, работе с актерами и новых спектаклях

В марте этого года Сардар Тагировский стал главным режиссером Альметьевского татарского драматического театра. Он родился в Казани, но с шести лет живет в Венгрии. Учился актерскому мастерству в Академии театрального искусства имени Шекспира, изучал метод Станиславского — Страсберга в Будапеште и Риме, работал в Будапештской студии кукольного театра, окончил Художественный университет Маросвархели в классе театрального режиссера Ласло Бочарди.

В 2015 году первая театральная режиссерская работа Сардара Тагировского «Вишневый сад» получила приз зрительского жюри на фестивале национальных театров венгерского города Печ. В 2016 году его «Мещанин во дворянстве» удостоили пяти наград XXVIII фестиваля венгерских театров, а два года спустя на том же фестивале Тагировский стал обладателем трех премий за постановку комедии Карло Гольдони «Кьоджинские перепалки». В 2017 году он получил премию Лайоша Эзе в театре замка города Дьюле за спектакль «Зонгота», а в 2018-м — премию Ирена Матиаса за лучшую режиссуру.

В преддверии юбилейного 80-го сезона Альметьевского театра мы поговорили с Сардаром о судьбоносных встречах, следовании внутренней вере и первом иммерсивном спектакле на татарском языке.

В Альметьевске вы оказались по приглашению Ирады Аюповой (министр культуры Республики Татарстан. — Прим. «Инде»). Расскажете, как это было?

Эта история началась гораздо раньше знакомства с Ирадой Аюповой, еще в 2012 году. В то время Туфан Имамутдинов ставил спектакль в одном из венгерских городков Румынии. Я тогда уже окончил актерские курсы в Венгрии и Италии и был студентом первого курса режиссерского класса Ласло Бочарди. Меня позвали помочь Туфану в качестве переводчика. Вообще, была мизерная вероятность встретить в Венгрии кого-то из Казани. Еще меньше была вероятность встретить того, для кого были бы в Казани дороги те же места, что и для меня. Например, кафе национальной кухни «Сказка» — там работала моя бабушка, дәу әни, и там прошли мои ранние детские годы. Встреча с Туфаном стала для меня тогда будто предвкушением возвращения на родину. Она стала судьбоносной.

Спустя пять лет после той встречи я — уже как режиссер — ставил второй спектакль на сцене Национального театра Венгрии. И вот мой спектакль отобрали для участия в IV международном фестивале MITEM в Будапеште, куда и приехал Альметьевский театр вместе с режиссером Искандером Сакаевым. Они привезли спектакль «Ашик-Кериб». Я был в приятном шоке от того, что буду смотреть постановку своих земляков. Мы пообщались, и уже тогда были разговоры о моем приезде в Альметьевск. Но все состоялось далеко не сразу. Однажды все тот же Туфан Имамутдинов увидел где-то в соцсетях отрывки из снятых мною видео (кажется, какие-то трейлеры). Попросил прислать и другие, ему понравилось. И вот после этого меня уже позвали в Казань. Тогда же я познакомился с Ирадой Хафизяновной и получил предложение приехать в Альметьевск.

Что внутренне подтолкнуло вас к переезду и стало решающим в этом выборе?

Очень большую роль в моем решении приехать в Альметьевск сыграла личность Фариды Багисовны (Фарида Исмагилова, директор Альметьевского татарского драматического театра. — Прим. «Инде»). Благодаря ей в театре уже был высокий уровень. Этим мне в какой-то степени облегчили задачу. Кстати, Фарида Багисовна даже нашла и прислала мне фото, где в 2017 году на обсуждении спектакля «Ашик-Кериб» мы сидим с ней рядом. Поэтому, думаю, Альметьевск мне по судьбе. Я именно так принимаю самые важные решения в жизни.

К тому же важно строить мосты между странами. Особенно сейчас, когда в мире все так непросто. Наверное, в этом моя миссия. Я вообще везде стараюсь искать и находить взаимосвязи. Поэтому еще мне очень хочется сделать спектакль по роману Аяза Гилязова «Йәгез, бер дога» о дружбе писателя в плену с венгерским переводчиком Арпадом Галгоци — и сделать его параллельно и в Венгрии, и в Татарстане. И связать это каким-то видеомостом. Это может помочь соединить разорванные культуры.

Вы переехали в Венгрию еще в детстве. Получается, часть культурного кода татар прошла мимо. Вас во многом сформировала европейская культура. Это не мешает сейчас взаимодействовать с татарскими актерами и работать на татарской сцене?

Это все-таки не первый мой опыт работы на татарской сцене. В 2021 году в Казани я ставил по приглашению Туфана Имамутдинова в театре Тинчурина спектакль «Ядәч! Исемдә!», затем «Принцессу Турандот». На тот момент я не был на родине 20 лет. Когда приехал в Казань после такого перерыва, ощутил невероятные эмоции! Это было похоже на сон. Одновременно и тяжело, и в то же время как глоток свежего воздуха. Понимаете, я живу в Венгрии давно, хорошо говорю по-венгерски, но я ведь все равно никогда не стану венгром. Мне важны мои корни, и они здесь, в Татарстане.

Сложно ли учить татарский? Вы учите его методом погружения в среду или как-то иначе?

Сложности с языком у меня впервые возникли еще во время работы в театре Тинчурина. Да, было непросто. Но после определенного момента актеры просто начинали меня чувствовать. Контакт, взаимодействие — это про что-то большее, чем только язык.

Выучить татарский, конечно, в планах есть. И обязательно с преподавателем. И не только ради работы в театре, нет, это мои давние планы. Но на это нужно выделить время. А вообще, перед каждым приездом в Татарстан я всегда останавливаюсь на несколько дней в Стамбуле. После турецкого как будто легче понимать татарский.

Расскажете о своих режиссерских планах? Какие новые спектакли ждут зрителей?

Первый мой спектакль в Альметьевском театре будет иммерсивным. Он выйдет в ноябре и будет об истории здания театра, о том, что здесь происходило с момента его открытия. Здесь ведь не сразу появился именно театр — сначала были Дом техники нефтяников и Дом техники строителей. Люди приходили проводить здесь свободное время, что-то интересное придумывали, для детей были разные кружки. Наш спектакль — такая ретроспектива, даже машина времени. Сценарий нам пишет Равиль Сабыр, и задача перед ним стоит непростая: он отличный писатель, а теперь должен стать еще и иммерсивным писателем. Елена Сорочайкина из челнинского театра «Мастеровые» делает нам декорации и костюмы. В спектакле, вероятнее всего, будут задействованы три группы актеров, и у каждой — своя история. Разное время, разные периоды жизни здания. Важно сделать так, чтобы не переврать факты, сохранить ностальгическую составляющую, но при этом внести именно театральную изюминку, какую-то фантазию. Мы проделали большую работу, когда собирали исторический материал: встречались с людьми, в разные годы работавшими в здании театра, брали у них интервью.

Если не ошибаюсь, это будет первый иммерсивный спектакль на татарском языке. Также я планирую поставить на сцене что-то классическое — возможно, Гольдони, но еще не точно. А за классикой последует и мюзикл на татарском языке. Это вот мои планы как режиссера на ближайшие полтора года.

Что думаете насчет диалога с публикой? Она бывает разной, особенно в национальном театре в провинции.

Я надеюсь и здесь на свое внутреннее чутье. К тому же работа театрального режиссера — это ведь не работа, например, поэта или художника. Это работа всей команды. Поэтому, если чутье меня в чем-то подведет, команда даст об этом знать.

Я знакомлюсь с городом, знакомлюсь с театром. Я приехал сюда с большим уважением к ним обоим. И в первый свой год здесь я стараюсь, конечно, всему учиться. Фарида Багисовна — профессионал своего дела, я доверяю ей и выстроенному ею распорядку. Мне важно привносить в театр что-то свое, прогрессивное, но при этом не ломать. Строить — да, но бережно.

Хочется спросить про традиции и эксперименты. Не кажется ли вам, что в любом театральном проекте что-то из этого неизбежно будет страдать и проседать?

В этом и есть один из смыслов театра — находить баланс между традиционным и новаторским. И моя задача как режиссера тоже в этом. Например, Гольдони, Чехов, тот же Тинчурин — не просто классики своего времени, но и очень прогрессивные деятели. И мы берем какие-то ключевые коды из прошлого, но даем современным авторам возможность проявить себя в творчестве. Не могут ни режиссер, ни актеры быть загнаны в какие-то узкие рамки. Во всем всегда должно быть движение, развитие.

Как удается совмещать творчество и решение какие-то бюрократических вопросов?

Это несложно, это даже не проблема. Просто ты четко знаешь, для чего это делаешь, и в таком случае рутина может быть в радость.

Я стараюсь во всем следовать своей внутренней вере. Именно так я принимаю решения о рабочих проектах. Выбор спектаклей и вообще любого моего творчества тоже обусловлен этой внутренней верой. И накопленным опытом, конечно.

В Альметьевском театре довольно многочисленная труппа. Удается со всеми найти общий язык?

Я почти запомнил, как всех зовут. И осознал один важный для себя момент. Замечал в театрах разных стран, что в любой труппе есть актеры, у которых мало задач или задач нет вовсе. Мне это не кажется правильным. Не хочу сказать, что сейчас приехал — и решу все проблемы занятости актеров, это в принципе невозможно. Но стараюсь максимально задействовать всех участников труппы. Например, приглашенный режиссер Дмитрий Огородников для своего спектакля «Мисс Гүзәллек» отобрал часть актеров, а я обязательно задействую тех людей, кого он не выбрал.

У меня есть такое внутреннее обязательство — быть честным. Многие театры — и Татарстана, и России, и Европы — ставят драмы на сцене, а о драмах с невостребованностью многих актеров умалчивают. И все, человек потом уже как будто в матрицу попадает, зрители его практически не видят. Или ситуация, когда за актером закрепляется какое-то одно амплуа — например, только комедийный актер. Я считаю, что эти границы нужно раздвигать, выводить людей из этой коллективной матрицы. Например, в одном из европейских театров я доверил главную роль актрисе, которая целых десять лет ничего не играла. И она сделала все великолепно!

Как вы работаете с актерами? Вы строгий режиссер?

Работа с актерами всегда должна быть индивидуальной. Нужно чувствовать людей. Да, есть такие талантливые актеры, которые любую роль отработают на отлично. Но можно ту же роль дать другому человеку, и ему она подойдет внутренне, по отклику, по жизненному опыту. И он так ее разовьет, что все удивятся. Вот если на своем месте хотя бы процентов на 70 я справлюсь с задачей, будет уже хорошо.

Я учился у нескольких мастеров, поэтому владею разными методиками. У меня большой инструментарий, и это очень помогает раскрывать актеров. Ведь то, что подойдет одному, с другим вообще может не сработать. Кому-то каждый шаг нужно растолковывать, а кому-то достаточно сказать всего пару слов. Но это точно не должно выглядеть как «все смотрите на меня!». Вообще, последние пару лет я пытаюсь найти меру, свой баланс строгости и мягкости.

Каким вам кажется Альметьевск?

Альметьевск вроде маленький город, но кажется иногда почему-то большим. Мне нравится, как здесь падает солнце. Я вообще во всех городах наблюдаю за солнцем, мне это важно. В Альметьевске оно напоминает солнце какого-то приморского города, хотя моря здесь нет. Непривычно, что здесь так рано светает летом, в два-три часа ночи. Привыкаю.

Основной фокус вашего внимания — он сейчас на чем?

Главный фокус — это вообще понять, что сейчас со мной и вокруг меня происходит. Многое еще предстоит сделать. Например, обзавестись здесь друзьями: все мои дружбы остались в Венгрии и Казани. Но я стараюсь всегда делать что-то, что позволит мне чувствовать себя в Альметьевске как дома. Вот когда я только приехал и занимался в основном бюрократическими делами, все было гораздо хуже. Я не знал город, не был знаком с труппой и чувствовал себя немного растерянным. Сейчас все постепенно меняется.

Фото предоставлены Сардаром Тагировским