Скрытые смыслы работ Джотто, Яна ван Эйка и Рембрандта. Отрывок из книги «Как смотреть на картины» Сьюзен Вудфорд

Казанцам предстоят длинные выходные, и, вероятно, это самое удачное время для самообразовательного визита в музей, который вы по разным причинам откладывали уже пару лет. «Инде» предлагает подготовиться: публикуем отрывок из книги «Как смотреть на картины», вышедшей в издательском проекте «А+А» (совместный импринт дизайн-студии ABCdesign и Ad Marginem). Автор работы, искусствовед Сьюзен Вудфорд рассказывает о наиболее популярных в классической живописи сюжетах и способах интерпретации скрытых смыслов картин. Не обещаем, что после этого материала вы прокачаетесь в семиотике до уровня героев Дэна Брауна, но главное в этом деле — сделать первый шаг.

Скрытые смыслы

Символы углубляют значение картины

Ян ван Эйк. «Портрет четы Арнольфини». 1434
Дерево, масло
82,2 × 60 см
Национальная галерея, Лондон

Если вы хотите просто полюбоваться картиной, трудно выбрать что-то лучшее, чем портрет четы Арнольфини кисти Яна ван Эйка, находящийся в лондонской Национальной галерее. Это изысканное произведение менее метра высотой, написанное сияющими красками, заключает в себе великое множество занимательных деталей.

Стены уютной и хорошо обставленной комнаты резко прерваны картинной рамой; они будто простираются вперед, приглашая нас войти внутрь композиции. Этому ощущению способствуют богатство фактур и тонкость проработки деталей: обратите внимание, насколько достоверны мягкость меха, блеск полированного металла, искусная резьба по дереву. Ощущение уютной домашней сцены усилено нежной игрой света, который не только освещает, но и объединяет пространство, придавая картине некоторую загадочность. Несмотря на натурализм, в ней есть что-то магическое — будто в привычных, на первый взгляд, предметах, которыми наполнен этот аккуратный интерьер, кроется потаенный смысл.

И действительно, картина наполнена особым значением. Согласно наиболее убедительной из существующих версий, это значение таково: перед нами не обычное изображение мужчины и женщины, а запечатленное религиозное таинство — таинство брака. Держа молодую девушку за руку и поднимая вторую руку в жесте, который обозначает принесение клятвы, Джованни Арнольфини обещает быть верным спутником своей невесты, а та, положив свою руку в его раскрытую ладонь, отвечает жениху взаимностью. Такой обмен клятвами без участия священнослужителя в то время (1434 год) мог заменить собой церковный обряд бракосочетания.

Присутствие свидетелей не было строго обязательным, но они могли участвовать в этой церемонии; картина ван Эйка служит документом, подтверждающим законность брака. Заметим, что живописец удостоверил и собственное присутствие: указав дату, он также написал над зеркалом, висящим на стене в глубине интерьера: «Johannes de Eyck fuit hic» («Иоганнес де Эйк был здесь»). Внимательно присмотревшись к зеркалу, мы увидим на его округлой поверхности отражение дверного проема, а в нем — двоих свидетелей.

Но значима не только картина в целом — каждая деталь в ней обладает своим значением. В висящей люстре горит только одна свеча — это не столько источник освещения (сцена происходит днем), сколько символ всевидящего Христа, присутствием которого освящен брак. Собачка — не просто домашний питомец, но и олицетворение верности; хрустальные бусины на стене и чистота зеркальной поверхности символизируют непорочность, а фрукты на сундуке и подоконнике напоминают о праведности, утраченной людьми после того, как Адам и Ева совершили первородный грех. Даже тот факт, что пара на картине изображена без обуви (мужские туфли мы видим на переднем плане, а женские — в центре комнаты за спиной моделей), имеет значение: подразумевается, что молодожены стоят на священной земле — поэтому они и сняли обувь.

Можно заключить, что картина ван Эйка полна символов, в том числе и тех, о которых мы еще не упомянули. Их не так просто распознать, поскольку они таятся под оболочкой заурядных предметов. Скрытые символы освящают картину, превращая ее из светской композиции, парного портрета или простой жанровой сценки в запечатленный миг духовного таинства, осененного божественным присутствием.

Подобный символизм характерен для нидерландского искусства времен ван Эйка; он присутствует в других произведениях художника и в работах его современников. Но если для искусства предшествующего периода характерна менее сложная символика, то в XV веке художники стремились создавать реалистичные картины, пронизанные скрытыми символами сродни тем, которые мы только что рассмотрели.

Величие искусства

Великий художник преобразует традиционный сюжет

Таддео Гадди. «Встреча Иоакима и Анны у Золотых ворот». 1338
Фреска
Церковь Санта Кроче, Флоренция

Любой художник преодолевает в своей работе трудности. И дело не только в художественных материалах — главная сложность заключается в том, как с их помощью показать именно то, что было задумано. Великое произведение искусства — редкое и удивительное достижение. Часто на помощь мастеру приходит традиция. Когда-то для определенных сюжетов был выработан канон, а это значит, что живописцу не обязательно было придумывать все самому. Например, в искусстве XIV века часто повторяется изображение трогательной истории Иоакима и Анны, родителей Девы Марии. Они глубоко горевали из-за того, что состарились бездетными. Наконец, после долгих страданий и молитв, их мечта о ребенке сбылась. Ангел известил Иоакима, который пас в тот момент стадо, что ему предстоит стать отцом. Другой ангел сообщил ту же новость Анне, находившейся в городском саду. Возрадовавшись неожиданному ответу на свои молитвы, они бросились на поиски друг друга. Поскольку Иоаким бежал с пастбища, а Анна — из сада, они встретились у Золотых ворот Иерусалима, — именно этот момент обычно изображают живописцы.

Таддео Гадди умело выстроил сцену — гармонично, продуманно и, в целом, значительно лучше, чем другие художники, работавшие с этим сюжетом. Иоаким и Анна изображены в центре; они нежно протягивают руки и смотрят в глаза друг другу. Их окруженные нимбами головы четко выделяются на фоне городской стены; фигура приближающегося слева пастуха указывает на то, что Иоаким вернулся из сельской местности, а присутствие стоящих за Анной женщин позволяет понять, что она только что вышла из города.

Джотто. «Встреча Иоакима и Анны у Золотых ворот». Около 1303−1305
Фреска. Капелла Скровеньи, Падуя

Однако истинную глубину и человеческую теплоту привносит в этот традиционный сюжет великий Джотто. Главные персонажи его фрески смещены влево от центра композиции, но она построена таким образом, что наш взгляд все равно сосредоточен на ее сюжетном ядре. Губы Иоакима и Анны сомкнулись в нежном поцелуе. Они настолько близки, что их фигуры сливаются в объятии, а арка ворот справа от них повторяет общий контур их тел, — отметим, что очертания архитектурных форм усиливают положительное впечатление от этой проникновенной сцены.

Нам становится ясно, как много Джотто размышлял о значении этого поцелуя, при взгляде на то, как в той же капелле он изобразил другой поцелуй, абсолютно не похожий на первый, — поцелуй Иуды.

На фреске «Встреча Иоакима и Анны» запечатлен взаимный поцелуй; супруги нежно обнимают друг друга, и сплетение их рук повторяется в очертании сомкнувшихся нимбов. Как далек от этого отступнический поцелуй Иуды! В нем нет взаимности; предатель хватает спокойно стоящего Христа за плащ. Персонажи напряженно смотрят друг на друга, их головы не соприкасаются, они решительно разделены; оба прекрасно понимают, что происходит. За спинами людей щетинятся копья — их резкие линии прорезают небо, выразительно предвещая ужасные события, которые последуют за поцелуем; подобным же образом в первой фреске арка ворот косвенно подтверждает светлый характер происходящего.

Джотто. «Поцелуй Иуды». Около 1303−1305
Фреска. Капелла Скровеньи, Падуя

Выдающимся мастером Джотто делает не то, что он нашел способ показать поцелуй в столь разных формах, и не то, как искусно он обогатил сюжет за счет второстепенных элементов, и даже не блестящая идея решить обе эти сцены — столь разные с точки зрения композиции — сходным образом, чтобы подчеркнуть различие между ними, — хотя все это, безусловно, немаловажно. Верность руки и глаза, ясность художественного высказывания и способность глубоко прочувствовать сюжет — вот лишь немногие из качеств, которые отличают от хороших художников поистине великих.

Вариации традиционного сюжета

Говерт Флинк, «Исаак благословляет Иакова». Около 1638
Холст, масло, 117 × 141 см
Королевский музей, Амстердам

Почтенный, но немощный старик благословляет своего отпрыска перед смертью — этот исполненный глубокой человечности библейский сюжет был особенно популярен среди голландских живописцев XVII века. Говерт Флинк — автор картины «Исаак благословляет Иакова» — представил историю о том, как Исаак собирался благословить своего старшего сына — волосатого охотника Исава, но Ревекка, жена Исаака, решила, что благословения заслуживает скорее их младший сын Иаков.

Чтобы полуслепой Исаак, дотронувшись до Иакова, принял его за Исава, она «руки его [Иакова] и гладкую шею его обложила кожею козлят» (Быт. 27: 16), — и план удался. Флинк превратил «шкуры козлят» в пару элегантных перчаток — ведь это всего лишь частная деталь. Все свое мастерство он употребил на то, чтобы выразить эмоции персонажей — поощряющей Иакова Ревекки на заднем плане, напряженного и нетерпеливого Иакова и озадаченного Исаака, который прикасается к руке сына и словно бормочет: «Голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы» (Быт. 27: 22), но все-таки поднимает руку в благословении. Искусно рассказанная история, замечательное произведение — но не великое.

Рембрандт. «Иаков благословляет сыновей Иосифа». 1656
Холст, масло. 173 × 209 см
Галерея старых мастеров — музеи земли Гессен, Кассель

Рембрандт обратился к сходному сюжету: Иаков благословляет сыновей Иосифа (справа). Теперь и сам Иаков стар — он на смертном одре. Старец счастлив — ведь рядом с ним не только вновь обретенный сын Иосиф, но и двое маленьких внуков. Он просит Иосифа подвести детей поближе, чтобы поцеловать и благословить их. Иаков кладет правую руку на голову младшего внука Ефрема. Иосиф, заметивший ошибку, недоволен: «И взял он руку отца своего, чтобы переложить ее с головы Ефрема...» (Быт. 48: 17). Но Иаков знает, что делает, — он настаивает на том, чтобы благословить младшего сына. В Ветхом Завете эта история изложена скупо: «И сказал Иосиф отцу своему: не так, отец мой; ибо это — первенец; положи на его голову правую руку твою. Но отец его не согласился и сказал: знаю, сын мой, знаю...» (Быт. 48: 18–19).

Рембрандт наполнил сюжет нежностью. Иосиф удивительно деликатно направляет руку полуслепого старика; два мальчугана уютно устроились в мягких одеялах на постели больного. Их мать скромно стоит рядом. Какое богатство человеколюбия, теплоты и любви сосредоточила в себе эта сдержанная сцена. Хороший мастер знает, как построить композицию картины, он тонко чувствует гармонию цветов и хорошо знаком с традицией — умеет использовать ее средства, но знает и ее ограничения. Творчество такого художника может нравиться, оно может нас поразить, обогатить наш зрительский опыт или расширить наши познания в области иконографии. Но великий живописец благодаря своему таланту способен открыть перед нами совершенно новый мир чувств и явлений.

Сьюзен Вудфорд. «Как смотреть на картины». «Ад Маргинем Пресс», 2018

Перевод: Екатерина Курова