Министр по делам молодежи Татарстана Дамир Фаттахов: «Молодежь смотрит YouTube, а не телевизор. Значит, и общаться с ней надо на понятном для нее языке»

21 июня Госсовет Татарстана одобрил предложение президента Рустама Минниханова разделить Министерство по делам молодежи и спорту РТ на два ведомства — Министерство по делам молодежи и Министерство спорта. Владимир Леонов остался министром спорта, а новое ведомство возглавил 38-летний Дамир Фаттахов, который раньше занимал должность первого заместителя руководителя исполнительного комитета Казани. «Инде» встретился с Фаттаховым и поговорил о задачах нового министерства, общественных организациях и субкультурах, о русском и татарском рэпе и о роли КВН в органах исполнительной власти республики.

Дамир Фаттахов

— Родился 11 октября 1979 года в Казани

— В 2001 году окончил Казанский юридический институт МВД России по специальности «юрист», в 2013 году — Казанский (Приволжский) федеральный университет по направлению «финансы и кредит». Учился в московской бизнес-школе «Сколково»

— С 2003-го по 2004 год руководил сборной команды КВН Татарстана «Четыре татарина»

— В 2005 году Фаттахова избрали в Казанскую городскую думу. Он стал самым молодым депутатом в ее истории

— С 2006-го по 2009 год возглавлял комитет по делам детей и молодежи Казани

— С 2009 года был главой администрации Кировского района, а с 2010-го, после территориального объединения, стал главой администрации Кировского и Московского районов

— С 2016-го по 2018 год работал первым заместителем руководителя исполнительного комитета Казани

— Женат, воспитывает троих детей

Как и для чего в Татарстане появилось Министерство по делам молодежи?

Дело давно шло к созданию такого ведомства. В Татарстане сейчас порядка 900 тысяч молодых людей, среди которых 150 тысяч — студенты. Их интересы — от образования и культуры до спорта и предпринимательства — должен кто-то представлять. То есть был и запрос от целевой аудитории, и понимание руководства республики, что молодежь — носитель прогресса, актуальных знаний и навыков и что власти важно чувствовать эту аудиторию, отвечать на ее вызовы. Как итог — впервые в Татарстане появился отдельный орган, занимающийся молодежью. И я благодарен Рустаму Нургалиевичу за доверие и возможность строить новую историю.

Какая сверхзадача стоит перед новым ведомством?

Первоочередная задача — изучить и понять запросы молодых людей, стать для них понятной структурой. Вторая — стать платформой для диалога между властью и молодежью, площадкой, с помощью которой вторая сможет оперативно доносить до первой все свои запросы. Главная цель этого диалога и, собственно, та самая сверхзадача — создать для молодежи все нужные сервисы и возможности, повысить качество жизни, помочь быть счастливыми здесь, не уезжая из Татарстана.

Как вообще вы себе представляете татарстанскую молодежь? Что это за общность?

По формальному признаку молодежь — это люди от 14 до 30 лет. В Татарстане, повторюсь, таких почти 900 тысяч человек. Унифицировать эту аудиторию невозможно: есть городская и сельская молодежь, какие-то новые субкультуры и давно сформировавшиеся сообщества. Есть активная молодежь, которая собирается в общественных организациях, и те, кто вообще не хочет быть формализованным и сам по себе. Есть молодые семьи со своими особыми запросами, есть предприниматели...

И все-таки, можно ли выделить главные проблемы татарстанской молодежи?

В широком смысле проблемы у всей молодежи, не только татарстанской, общие. Каждый молодой человек ищет себя: пытается понять, где и как его знания и умения будут применены лучше всего. На этом этапе важно создать условия и инструменты, которые помогут ему быть более эффективным. Нам надо понять, что должно измениться, чтоб молодой человек не захотел уезжать и мог реализовать себя на родной земле. Сейчас мы много ездим по республике, общаемся с молодежью и видим, что самореализация — очень актуальная тема. Красной нитью через все встречи проходит вопрос трудоустройства. Очень много вопросов относительно совмещения работы и учебы в вузе — например, где подзаработать летом во время каникул. Можем ли мы стать ресурсным центром, в котором встречаются молодой человек и работодатель? Я вижу перспективу в создании какого-то ресурса или сервиса, который поможет сориентироваться в многообразии вакансий.

Вы планировали какую-то совместную работу с Министерством культуры? Если молодой человек захочет найти государственную поддержку своему культурному проекту, куда ему идти — к вам или в другое ведомство?

Тут главное, чтобы человек хотел что-то делать. С вас — идеи, с нас — возможности. Вопрос очень логичный, нам его часто задают: проблемы молодежи действительно решают и в Минкульте, и в Минспорте, и в Минэкономики. Наша задача — быть интегрированными во все эти министерства, говорить им: «уважаемые коллеги, запросы у молодого поколения такие и такие». Коллеги, в свою очередь, тоже могут обращаться к нам и получать какие-то предложения, информацию. Так что сотрудничать с Министерством культуры мы однозначно будем — я думаю, национальный культурный продукт может быть интересным, востребованным, современным и актуальным. Хорошо, что в Татарстане появляется много молодых дизайнеров, композиторов, хореографов. Я хочу — не столько как чиновник, сколько как человек, который искренне переживает за то, чтобы именно через молодежь национальное становилось актуальным, — создать для этого все необходимые условия.

Что нужно сделать, чтобы эти условия появились?

Создавать среду — фестивали, лаборатории, резиденции, где молодые ребята смогут определиться с интересным направлением и развиваться в нем. Например, пришел человек на какое-то событие в «Смену», понял, что должен писать стихи, и стал прекрасным поэтом. Но качественный продукт надо еще и суметь вывести на рынок, поэтому следующий логичный вопрос: какие у этого молодого человека есть возможности, чтобы выпустить свой сборник, представить его широкой публике, стать успешным? Есть ли для него какие-то гранты? У ребят не всегда есть ресурсы и навыки для продвижения своего творчества, поэтому мы должны создать какой-то инструмент — грубо говоря, продюсерский центр для продвижения национального продукта. Это одна из задач, которую мы включили в стратегию ведомства.

Вы упомянули гранты. Будет ли Минмолодежи работать над развитием грантовой системы?

Думаю, тут надо работать в двух направлениях. Во-первых, мы должны наращивать объемы существующих грантов. И точка роста здесь — внебюджет, например, сотрудничество с бизнесом. Во-вторых, необходимо сделать грантовую систему максимально прозрачной: чтобы каждый понимал, как в нее попасть, по каким критериям будут оценивать проект и так далее. Ввести максимально понятные правила игры. Еще, мне кажется, нужно увеличивать количество грантов. Одна из наших задач — стать ресурсным центром, в котором можно будет представить всю палитру этих возможностей: объяснить человеку, куда он может заявиться, как правильно заполнить те или иные документы, как правильно потом отчитываться. Потому что у частных организаций, а тем более у физлиц не всегда есть соответствующие знания, а система эта довольно сложная. Я сталкивался со случаями, когда в программу президентских грантов заявлялись сильнейшие организации, но не выигрывали их из-за глупых ошибок в заявках.

Еще одна важная составляющая жизни молодежи — это политика. Протестная активность в прошлом году проходила под молодежным флагом — на митинги за Навального и против текущей власти вышло огромное количество подростков. Стоит ли перед Минмолодежи задача следить за политической активностью молодого поколения?

Следить — да, потому что мы должны понимать все аспекты молодежной активности. Навязывать что-то — точно нет. Если люди выходят на митинги, надо понять их мотив. Если вы противопоставляете в вопросе власть и Навального, возможно, одна из сторон просто сумела выбрать более актуальный формат коммуникации с молодежью. Мы же понимаем, что молодежь смотрит YouTube, а не телевизор, читает посты в соцсетях, а не газетные статьи. Значит, и общаться с ней надо на понятном для нее языке. Еще одна наша задача — способствовать созданию инструментов и продуктов, которые позволят молодому человеку видеть полную картину, а не единственный источник информации, в котором нет позиции власти. Я уверен, что мы должны будем там присутствовать со своей позицией по всем вопросам, а молодой человек пусть сам примет решение.

Как вы сами относитесь к оппозиционным настроениям среди молодых людей?

Я думаю, это больше не про оппозицию, а про высказывание своей точки зрения, про самореализацию. Кто-то реализует себя в спорте, а кто-то в том, что можно назвать политикой. И тогда это уже вопрос к нам: есть ли у молодого человека возможность политически реализоваться в родной республике, стать лидером какой-то общественной организации с созидательным содержанием, стать конструктивным политиком с понятной точкой зрения?

Вероятно, одна из главных молодежных проблем в регионах — это отток кадров. Для Татарстана она актуальна? И есть ли какие-то механизмы ее решения?

Отток молодежи есть. Причем и внутренний, когда молодые люди покидают малые города и села и переезжают в Казань, и внешний — когда переезжают в Москву, Питер или за рубеж. Часто я не могу услышать никакого адекватного обоснования для переезда за границу, хотя встречаются и очень конструктивные ответы — скажем, ребята, с которыми мы встречались в Бугульме и Альметьевске, много говорили о том, что не верят, что их знания и таланты на малой родине кому-то могут пригодиться. Но очевидно, что переезд — в любом случае следствие. Наша задача — работать над причиной: развивать среду и условия.

Вы сами никогда не хотели уехать из Татарстана?

Не буду лукавить, у меня была такая мысль, когда мы достаточно успешно продвинулись с командой КВН «Четыре татарина». Я тогда был директором команды, мы видели перспективу развития в Москве, хотели снимать сериал, но понимали, что в Казани нет для этого условий. Кстати, в итоге выходцы из «Четырех татар» работали над «Папиными дочками», «Ольгой» и многими другими успешными телепроектами. Кто-то пишет сценарий, кто-то снимает — фактически это и есть наш национальный продукт. Но я не переехал в Москву, потому что оказался в политическом водовороте — в 2005 году я избрался в думу, потом мэр города пригласил меня на работу в исполнительный комитет, и пошло-поехало.

Если я правильно помню, амбициозные планы по реконструкции Адмиралтейской слободы появились как раз когда вы были главой Кировского района. Но сейчас проект как будто отложили. С чем это связано?

Я не соглашусь, что его отложили. На тот момент моей главной задачей было убедить всех вокруг, включая руководство города, в том, что Адмиралтейка — это точка роста Казани на много лет вперед. Доказать, что уникальное расположение (прибрежная зона) и перспектива выноса промышленных предприятий позволят создать район XXI века. И мне это удалось — сегодня и мэр города, и президент республики поддерживают проект и в перспективах территории не сомневаются. Но мы всегда отдавали себе отчет в том, что это долгосрочная история. Скажем, чтобы вынести пороховой завод с территории Кировского района, нужно много времени и масштабные инвестиции. Кстати, буквально неделю назад проект адмиралтейской верфи получил положительное заключение Главэкспертизы России — значит, скоро начнут формироваться ресурсы для строительства.

В общем, нам важно было запустить систему и обозначить вектор движения. И так было не только с Адмиралтейской слободой. Например, я взял на себя смелость настаивать, что озеро Лебяжье — уникальная территория, на которой должна быть восстановлена система озер. На разных уровнях крутили пальцем у виска, когда я вслух озвучивал эти идеи, но в итоге проект реализовали. Еще один проект из серии «невозможных», которым я горжусь, — это строительство соципотечного района «Салават купере».

Еще одна масштабная реконструкция на территории, на которой вы работали, — парк Урицкого. Я вырос в тех местах и никогда бы не подумал, что этот парк может выглядеть так круто. Но там же был кейс со спиленной старой ивой и волной народного негодования. Что вы думаете об этой истории?

Я благодарен этой иве — она стала символом изменений. По сути, это глупое стечение обстоятельств: прораб неправильно поставил крестики на деревьях, и рабочие спилили все, что вообще-то трогать было нельзя. Я с себя ответственности не снимаю — в тот же день вместе с Наташей Фишман мы вышли к людям и сказали: да, мы виноваты. Надо вместе сделать выводы и больше такого не допускать. После этого по всей республике был введен формат соучаствующего проектирования парков. Мы провели многие часы на встречах с жителями, обсуждали каждое дерево, каждую скамейку. Сейчас это считается нашим ноу-хау — по всей стране к этому только идут.

На эту тему у меня есть хрестоматийный пример. Когда-то я, молодой глава района, приехал в новый двор, в котором мы сделали капитальный ремонт. Закатали асфальт, сделали детские площадки. Я пришел и думал, что все скажут мне спасибо, — тем более что это мой родной район, я там родился. Но вышел старший по дому и сказал: «Ты здорово все сделал, но нас не спросил». История с ивой — она тоже про это.

Какое ваше самое большое достижение как главы района?

То, что мы сломали стереотип «Кировский не предлагать» — такая фраза постоянно встречалась в объявлениях о поиске квартиры. Сегодня, в том числе благодаря работе моей команды, это в прошлом. Исторически Кировский район всегда занимал последнее место по всем показателям успешности, а мы за семь лет вывели его на лидирующие позиции. Например, если делаем капремонт, то быстрее и качественнее, чем все остальные. При этом все понимали, что территория действительно трудная — депрессивная, с огромным количеством ветхого жилья. За несколько лет мы переселили не одну тысячу человек, и я помню личные истории практически каждой семьи, жившей с продырявленной крышей и крысами в подвале. Это был один из проектов, в котором я занимал принципиальную позицию — сделать во что бы то ни стало. Еще была проблема затопления подвалов жилых домов. В какой-то момент я смог сказать каждому жителю, что больше в районе нет затопленных подвалов, заполненных мухами и комарами, потому что мы установили дренажную систему.

Возвращаясь к вашему вопросу, три принципиально важных для меня проекта я уже назвал — это Лебяжье, Адмиралтейка и «Салават купере».

А о чем больше всего жалеете?

Нет проектов, которые я не смог реализовать, — есть те, которые не успел. Например, не доделал бульвар на Болотникова, не успел расселить «Грязнушку» (район Ягодной слободы. — Прим. «Инде»). По Адмиралтейке не все успел, что хотелось.

Не могу не спросить про трагедию в комплексе «Адмирал», случившуюся на территории, которой вы управляли. С точки зрения главы района, можно ли было как-то ее предотвратить?

Это одна из главных болевых точек моей работы в районе. С одной стороны, в полномочиях главы района и администрации не было и нет надзорных функций — мы не можем давать разрешение на строительство и ввод в эксплуатацию. Есть соответствующие структуры, которые за это отвечают. С другой стороны, когда ты глава района, нет вопросов, за которые ты не несешь ответственности. Возможно, мне стоило в чем-то быть более настойчивым, а соответствующим органам — работать ответственнее.

Вы сказали, что первоочередная задача министерства — изучить и понять запросы татарстанской молодежи. Что вы будете для этого делать?

Все что потребуется. Если нужно будет сходить в клуб и погрузиться в ночную жизнь — схожу. Есть ощущение, что наша целевая аудитория не понимает, чем занимается Министерство по делам молодежи и как оно может повлиять на ее жизнь. Я хочу, чтобы именно нас вспоминали, когда появляются вопросы или возникают хорошие идеи. Из разряда: «К кому пойти, чтобы мне помогли сделать крутой проект? Ну, лучше, чем Минмол, никто не поможет». Я уже встречался с представителями многих молодежных организаций, и впереди еще много встреч с людьми, которые раньше с властью не работали. Будем думать, что можем друг другу предложить.

В Казани постоянный запрос на музыкальные события. Какое-то время его удовлетворял фестиваль «Сотворение мира», в организации которого вы тоже принимали участие. Он отвечал вашим музыкальным предпочтениям? Есть ли в планах министерства создать фестиваль, который бы объединял молодежь и представлял Казань на общероссийском уровне?

Это действительно был крутой фестиваль — спасибо Ильсуру Раисовичу (Метшину, мэру Казани. — Прим. «Инде») за то, что, несмотря на молодость (в год первого «Сотворения» мне было 29 лет), он доверил мне организацию проекта. Идея мероприятия была, казалось бы, банальной — показать, что музыка выше любых конфликтов, объединить на одной сцене музыкантов самых разных, иногда воюющих стран. Но она оказалась гениальной. Даже сцена стояла на фоне Кремля — одного из главных казанских символов толерантности. Для очень многих людей, и для меня тоже, «Сотворение мира» стало большим открытием. Я не могу сказать, что до фестивалей слушал хотя бы половину исполнителей, которые к нам тогда приехали. Тогда я для себя открыл много интересных коллективов: например, грузино-осетинский джазовый дуэт Этери Бериашвили и Ирины Томаевой, который выступил, несмотря на все конфликты, случившиеся летом 2008 года. Или группа White Flag, в которой вместе поют евреи и арабы из сектора Газа. Именно на «Сотворении мира» я познакомился с татарским композитором Радиком Салимовым, который здорово экспериментирует с электронной музыкой и национальными мотивами. Я считаю, что мероприятие такого формата должно обязательно вновь появиться в Казани. Будем над этим работать.

Сегодня самое популярное музыкальное направление у молодежи — рэп. У вас есть любимые рэперы?

Благодаря своим детям я слушаю очень разную музыку. Моя дочь сейчас входит в подростковый возраст и становится непосредственной целевой аудиторией нашего министерства — это сильно поможет мне в работе. Моим фаворитом является Баста. Мне довольно сложно воспринимать рэп, который работает исключительно с точки зрения текста, — мне важно слышать еще и качественную музыку, а у Басты музыка и текст в симбиозе. Очень любопытно иногда послушать Оксимирона, Гуфа. Versus я раньше смотрел в том числе из-за дочери, — а сейчас это моя профессиональная обязанность, поэтому буду следить.

То есть баттл Оксимирона и Гнойного вы видели?

Да, конечно.

Кто победил, по-вашему?

Хотел бы ответить, что Оксимирон. Но на самом деле победил формат, который смог заинтересовать так много людей. Можно по-разному относиться к рэпу и к баттлам, но нужно иметь талант, чтобы так сформулировать свою позицию.

Есть ли у вас любимый татарский исполнитель?

К счастью, качественной татарской музыки становится все больше. Из групп моей молодости могу назвать Ittifaq, они тогда только начинали. Сейчас Ильяс Гафаров уже повзрослел и занимается большим национальным проектом Yummy Music. Еще мне очень нравятся артисты, выступающие на фестивале «Мин татарча сөйләшәм». Я не знаю многих фамилий и названий групп, но мой плейлист постоянно пополняется татарской музыкой.

Где в Казани вам больше всего нравится гулять и есть ли у вас любимые бары или рестораны?

Здорово, что казанцы становятся активными потребителями общественных пространств. Я сам стараюсь все больше времени проводить с семьей в новых парках, на набережных. Среди любимых мест — Лебяжье, площадь у центра семьи «Казан», обновленная набережная Кабана. Баров в последнее время становится все больше, и, как мне кажется, это тоже хорошо. Я люблю бывать в «Приюте холостяка», в ресторане «Лето» в парке Горького. Моя привязанность к спортивному образу жизни накладывает некоторые ограничения на меню, но иногда с огромным удовольствием позволяю себе съесть бургер. У нас есть компания друзей, с которыми мы вместе занимаемся спортом, — между собой мы называем друг друга «железяками». Туда входит, например, Володя Леонов. После очередной тренировки мы с ним иногда перекидываемся заговорщицкими взглядами и отправляемся в Top Hop — это наше любимое бургерное место.

Если говорить о культурных площадках, сейчас в Казани есть «Смена», которая существует без постоянного инвестора, и «Штаб», который большую часть времени функционирует как коворкинг и пространство для офисов. Есть ли у Министерства молодежи планы поддерживать «Штаб» или «Смену» либо создавать свои похожие пространства?

Я думаю, что «Штаб» и «Смена» появились в очень нужное время и здорово справляются со своими задачами, но сейчас очевидно, что городу только их недостаточно. Такие пространства нужно создавать не только в Казани, но и по всей республике, и это одно из направлений нашей работы. Но начать надо с того, чтобы понять, что такое креативные индустрии, какой к ним запрос. Пространства под них найдутся — у нас довольно много молодежных центров, подростковых клубов. Они ведь тоже могут и должны быть современными. Посмотрите на обновленный центр «Московский» — отличная получилась площадка. Главное, чтобы появлялись люди, которые будут эти пространства наполнять. Человек, влюбленный в свое ремесло, может все, а там, где не хватит ресурсов, мы поможем.

В общем, мы должны работать со всеми креативными пространствами без ограничений и создавать свои. Хочется, чтобы в Казани появилось новое место, где аренда может быть бесплатной, интернет — быстрым, а атмосфера — вдохновляющей. Так что, отвечая на изначальный вопрос, — да, создание такого пространства в наших планах есть.

«Смена» и «Штаб» — места для дневного времяпрепровождения, а ночью местом встречи молодежи становятся бары и клубы. Одна из самых больших проблем ночных мероприятий в Казани — вторжение правоохранительных органов. Несколько лет назад в городских барах массово проводили антинаркотические рейды — люди из ФСКН в не самой вежливой форме останавливали вечеринки и заставляли сдавать анализы. Бары терпели убытки, некоторые даже закрылись. Диалога между организаторами ночных мероприятий и полицией при этом нет. Будет ли в этом гипотетическом диалоге принимать участие Министерство молодежи и нужно ли это ему?

Непростой вопрос. С одной стороны, здесь речь об отсутствии диалога. Он нужен — это понятно, мы могли бы такой диалог организовать, если стороны к нему готовы. С другой стороны, есть статистика, подтверждающая факты употребления наркотиков в подобных заведениях. Думаю, каждый случай надо рассматривать отдельно.

Если ввести в Google «Дамир Фаттахов», первым результатом выдачи будет ссылка на ваш «Инстаграм», где больше 25 тысяч подписчиков. Активное присутствие в соцсетях — ваша инициатива? Или пиар-консультанты подсказали?

Пять лет назад, когда я завел аккаунт, даже пиар-консультантов-то не было. Тогда «Инстаграм» не был мейнстримом. Я узнал о нем в рамках подготовки к Универсиаде в 2013 году — это был способ общения зарубежной молодежи. Сейчас «Инстаграм» — важный канал получения обратной связи, наравне с деловой почтой. Помимо комментариев мне в директ сыплется много вопросов и предложений, это удобно.

Во время работы в команде «Четыре татарина» вы были администратором и не выходили на сцену. Вас устраивала эта роль?

Какое-то время я выходил на сцену, а потом руководство республики доверило мне и Володе Леонову управленческие функции — «Золотого Кивина» мы взяли, когда я был уже директором команды. К тому моменту я, если честно, уже наигрался — был чемпионом РТ в составе команды «Академия 02» и чемпионом школьной лиги в составе команды «ВЛКСМ». Сценического адреналина получил сполна. Но оказалось, что исполнять административные, организаторские функции тоже страшно интересно. Тогда-то я и набрался управленческих навыков: всех надо было привезти, накормить, расселить по отелям, провести переговоры с Масляковым и закрыть еще десяток-другой вопросов.

Среди татарстанских чиновников было много выходцев из КВН — министр спорта Владимир Леонов, глава Бугульминского района Линар Закиров, Игорь Сивов, который теперь работает в FISU. Как вы думаете, что это говорит о татарстанских чиновниках и КВН?

КВН — качественная система подготовки управленцев. Как в татарской поговорке: «Не знает тот, кто кушает, знает тот, кто готовит». Не все знают, что семь минут веселья на телеэкране рождаются из месяцев подготовки без сна и долгих часов репетиций. После ликвидации комсомола и пионерии КВН стал сильнейшей в стране общественной организацией, где молодой человек мог реализовать свои таланты. КВН научил нас четко формулировать мысли, правильно организовывать процесс, не тушеваться перед тысячной аудиторией — бесценные навыки на самом деле. К тому же в Татарстане КВН был еще и своеобразным социальным лифтом.

Какая ваша самая удачная шутка за годы игры в КВН?

Ее все знают, это визитная карточка нашей команды: «У татар нет слова „назад“, если что, мы разворачиваемся, и алга». Но я не теряю надежды, что моя самая лучшая шутка еще впереди.

Фото: Регина Уразаева, пресс-служба Министерства по делам молодежи, instagram.com