Архитектурный ликбез. 14 советских мозаик в Казани

В первое десятилетие советской власти мозаика была не востребована: ее воспринимали как исключительно религиозное искусство. К тому же мозаика — весьма затратный вид монументального искусства, а экономика страны после революционных потрясений была в упадке.

Возродил искусство мозаики в СССР Владимир Александрович Фролов — потомственный художник-мозаичист, начинавший еще в царской России. К 1925 году на фасаде Киевского вокзала в Москве установили два герба СССР — по всей видимости, их и следует считать первыми советскими мозаиками. Окончательно искусство мозаики в Советском Союзе реабилитировали благодаря интерьеру мавзолея Владимира Ленина, созданному в 1929−1930 годах архитектором Алексеем Щусевым. С этого момента мозаику активно используют в самых разных объектах советского строительства. Среди них особенно хочется выделить мозаичные панно для московского метро по эскизам известного мастера соцреализма Александра Дейнеки. В 1938 году первые мозаичные медальоны появились на станции «Маяковская». Они отображали завоевания социализма: 34 эскиза объединены под названием «Сутки Страны Советов».

Сюжеты еще немногочисленных панно эпохи сталинского ампира отображали вектор советской идеологии, направленный в светлое будущее. Героем мозаик был рабочий. В послевоенные годы и в начале 1950-х мозаики становятся фоном для единственного персонажа — Иосифа Сталина. С приходом к власти Никиты Хрущева ситуация резко меняется — мозаичные панно с изображением Сталина реконструируют и даже закрывают фальшстенами.

Постановление № 1871 ЦК КПСС и СМ СССР от 4 ноября 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» одномоментно завершило эпоху советского классицизма и положило начало новому стилю, который сегодня принято называть советским модернизмом. В своей книге «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани» архитектор Сергей Саначин пишет: «Революционный манифест Н.С. Хрущева положил начало новому архитектурному подходу. Если в 1930-х архитекторов наставляли „изжить упрощенчество и увлечение стандартизацией”, то теперь — ровно наоборот. Взятый в 1960-е годы сверху курс на массовое, типовое, индустриальное и дешевое строительство нанес сильный удар по архитектуре Казани. В эпоху признания излишеством любого отклонения от прямой призмы взоры архитекторов обратились к „мисовскому” модернизму (Мис ван дер Роэ — архитектор, немецкий модернист, один из тех, чьи работы определили облик городской архитектуры ХХ века)».

В этой ситуации в распоряжении архитекторов осталось разве что цветовое решение фасадов. И тут на передний план выходит яркая мозаика, которая по каким-то причинам не попадает под запрет (видимо, в силу своей плоскостности, так как из-за указа Хрущева любые объемные украшения фасадов оказались запрещены) и на многие годы становится средством взаимодействия архитектуры и искусства.

Мозаика в архитектуре, малых архитектурных формах и интерьерах относится как к монументальному, так и к декоративному искусству. Монументальное искусство — это произведения большого формата, создаваемые в согласовании с архитектурной или естественной природной средой. Декоративное искусство — украшение интерьера или предмета, предназначенное для эстетического наслаждения.

Темы мозаичных панно в 1960−1980-е годы уже не подвергались строгой цензуре, как, например, живопись. Они могли быть разными, в том числе и абстрактными, а если и отвечали тематике соцреализма, то легче и позитивнее, чем в сталинский период. Новая советская мозаика была созвучна архитектуре модернизма, позволяла спасаться от обезличенности и серости, неизбежной в условиях жесткой типизации.

В Казань этот вид монументального искусства пришел достаточно поздно. Гостиницу «Татарстан» с композициями «Встреча гостей по-булгарски» и «Чаепитие по-татарски» сдали в эксплуатацию в 1970 году, культурный центр «Сайдаш» (бывший Дом культуры строителей) на Ершова с изображением девушек в национальных костюмах построили в 1971-м. Парк Карима Тинчурина, центр которого украшает панно «Ленин жив», вместе с окружающей застройкой также создавали в начале 1970-х. Выставочный зал и фирменный магазин Татпошивобувьбыта, в простонародье именуемый «Тюбетейка», построили в 1979 году, театр им. Галиаскара Камала — в 1982-м (оформление верхней галереи). Думаю, такое опоздание связано с тем, что в регионы выделялись меньшие средства, чем в Москву и Ленинград, а стеклянная смальта — очень дорогой материал. В Советском Союзе ее изготавливали только на одном предприятии в Ленинграде. Оно работает до сих пор, но ту смальту (кусочки цветного непрозрачного стекла для создания мозаик. — Прим. «Инде») уже не производят — нет спроса.

Также выделю несколько попыток использования мозаики в панельном домостроении в Казани — в пятиэтажках самой распространенной в СССР серии 1-464 на улице Бондаренко и проспекте Ямашева. Конечно, там использовали не смальту, а более дешевый аналог — плитку два на два сантиметра. Ею облицевали большинство зданий в районе 39-го квартала. Но в случае типовой застройки все жестко регламентировал Казанский домостроительный комбинат (КДСК), который единолично изготовлял все взятые на вооружение московские серии панельных жилых домов. Контроль был весьма жесткий, и дальше отдельных экспериментов дело не пошло.

Наряду с социалистической в тематике казанской мозаики активно использовали национальную — яркая смальта выгодно подчеркивала колорит. Мозаикой часто оформляли и детские площадки, сейчас все они практически утрачены. Одна из немногих сохранившихся площадок — мозаичный сквер за пятиэтажками на углу улиц Декабристов и Волгоградской. Узоры разрабатывали в мастерских художественного фонда на Карла Маркса.

Одна из основных проблем советского мозаичного искусства — атрибуция: установление авторства, времени и места создания. Назвать создателей некоторых панно очень сложно — во многом потому, что все работали на благо советской власти и не стремились засвидетельствовать авторство.

Не могу сказать, что в профессиональных кругах в Казани есть какой-то яркий интерес к теме мозаики. Реставраторы заняты сохранением более старинных пластов архитектурной истории, реконструируют более масштабные и финансово выгодные объекты. Мне кажется, что тема сохранения смальтовой мозаики может быть интересна небольшим частным мастерским, так как жанр находится на стыке архитектуры и изобразительного искусства. Но для этого требуется хорошее финансирование. Тем более что в Казани не такой богатый запас объектов смальтовой мозаики, как, например, в Москве, но существует риск остаться и вовсе без них.

К сожалению, ни одному из известных мозаичных объектов в Казани не присвоен охранный статус — даже «Тюбетейке». Она могла бы претендовать по крайней мере на звание исторически ценного градоформирующего объекта: они не являются памятниками культурного наследия, но на них распространяется определенный охранный режим. Здание — негласный символ Московского района, мозаика на нем частично утрачена после недобросовестной реконструкции, и это грустно. Году в 2004-м я оказалась случайным свидетелем того, как с «Тюбетейки» сбивали «ушки» — небольшие выпирающие детали по всему диаметру в простенках верхнего остекления. Сделали это, очевидно, по заданию собственника, чтобы удобнее располагать рекламные баннеры по фасаду. Вся площадь у «Тюбетейки» была усыпана синими «брызгами» от «ушек». На память об этом случае у меня сохранилось несколько кусочков мозаики. Утрачены и другие известные горожанам объекты: спрут на Черном озере, мозаичное панно в начале улицы Баумана, фонтан в Лядском садике, прозванный в народе «Гнилым апельсином». И это только те объекты, что были на виду. Многие панно находятся в стадии упадка. Смальта — дорогой материал, реставрация — дорогое удовольствие, а эстетика советских 1960−1970-х, видимо, не находит отклика у городских властей.

Пушкина, 4

1969

Сергей Бубеннов

Доктор искусствоведения Гузель Валеева-Сулейманова в своей книге «Монументально-декоративное искусство Советской Татарии» пишет, что впервые в республике смальту использовали в интерьерах гостиницы «Татарстан». «В строгую по архитектуре, деловую по характеру среду органично входит тонкая по колориту (с преобладанием золотисто-желтых, белых, бирюзово-зеленых, светло-сиреневых и мягко-оранжевых цветов) мозаика, придавая всему ансамблю интерьера художественное звучание и национальный колорит. [...] Тема произведения [...] раскрывает историю и быт татарского народа. На строго орнаментальном фоне стены расположена сюжетная композиция из трех основных групп. Центральное место в композиции занимает группа из трех женщин в национальных костюмах, представленных в свободном движении. В руках одной из них поднос с национальным кушаньем (чак-чак). С ее рук свешивается традиционное ритуальное полотенце. Справа от этой группы представлена женщина, подносящая гостям кувшин с щербетом. Слева от центральной группы — старец, держащий в руках бусы — символ мудрости и гостеприимства. Хорошо угадан масштаб фигур — они вписываются в пространственный объем зала. В пространство между группами мозаики в перспективном построении компонуется изображение архитектурной панорамы Древнего Булгара», — пишет о мозаике искусствовед.

Пушкина, 4

1969

Виктор Федоров

«Теплый монохромный колорит мозаики, который богат обилием различных оттенков смальты (сочетание терракотово-красных, желтых, оранжевых, белых), соответствует общему приглушенному тону интерьера, выдержанного в теплой гамме. Панно передает сцену из современного сельского быта, в основе которой — народный обычай приема гостей в татарском доме. [...] Центральная часть панно, где разворачивается сюжет, подчеркнуто высветлена. Зона света образована криволинейной размашистой линией, которая повторяет криволинейную форму подвесного потолка. Фигуры людей, сидящих на фоне узорного ковра, жизненны, динамичны. [...] Плоскость нижней части композиции украшена орнаментальным узором ковра, на фоне которого органично вписан интерьер с сундуками как элементами бытового ансамбля сельского жилища. Фон композиции заполнен узорным каскадом из спиралевидных завитков, создаваемым кладкой мозаичных камней и швами между ними. Национальный орнамент в довольно условной трактовке находит отражение также в декоре предметов быта (ковер, сундуки, одежда и т.д.)», — описывает композицию Гузель Валеева-Сулейманова.

Декабристов, 1, корпус 1

предположительно 1977

Рустем Кильдибеков

Мозаичная композиция полностью покрывает стену бассейна. Автор панно — живописец, график, монументалист, народный художник Республики Татарстан, лауреат Государственной премии им. Габдуллы Тукая Рустем Кильдибеков. Среди других его известных работ — фасад гостиницы «Волга» (в соавторстве с Сергеем Бубенновым и Василом Маликовым) и панно из кожаной мозаики в гостинице «Татарстан».

Декабристов, 133

1979

Розалия Нургалиева

Узор повторяет рисунки кожаной татарской мозаики, которую воспроизводили на обуви в цехах Татпошивобувьбыта. По мнению Ольги Блатовой, это пример правильной расстановки акцентов в архитектурной композиции и «брендирования» здания с отсылкой на его функцию. В 2017 году во время ремонта собственники «Тюбетейки» сняли часть мозаики из смальты с внутренней стороны здания, пообещав воспроизвести узор в прежнем виде, но из новой плитки. Однако в итоге применили технологию полимерной мозаики. Распечатанное на полноцветном принтере изображение разрезали на мелкие элементы, которые затем залили прозрачным полимерным покрытием.

Автор мозаики — Розалия Нургалиева, нынешний директор Государственного музея изобразительных искусств Республики Татарстан.

Академика Королева, 47

предположительно 1961

неизвестен

Вероятно, по замыслу создателя панно отражает стремление советского человека к победам. По словам Ольги Блатовой, часть рисунка заштукатурили, чтобы удешевить стоимость панно. В 2018 году во время реконструкции культурного центра мозаику отреставрировали.

Н. Ершова, 57а

1971

Рустем Кильдибеков

Пример использования мозаики в интерьере общественного здания. Доктор искусствоведения Гузель Валеева-Сулейманова описывает панно так: «Из ярких кусочков смальты он [Рустем Кильдибеков] составляет контуры изображений девушек в национальных костюмах, которые выделяются на зеленом фоне стен как драгоценные украшения. Яркая по колориту (контрастное сочетание сине-голубого и желто-оранжевого цветов) декоративная мозаика [...] с сюжетом „райских” птиц, орнаментальная по характеру построения и ритмической структуре, украшает фойе первого этажа здания».

Кожевенная, 20

предположительно 1974

Виктор Федоров

Расположенные на стенах тематические мозаики из смальты отсылают к функционалу здания. Ольга Блатова отмечает, что эти композиции — одни из сложнейших в списке. Сегодня в здании работает музейно-выставочный центр Главного управления МЧС России по Республике Татарстан.

Автор панно — Виктор Федоров. Среди его работ — панно «Казань — столица Татарии» на здании железнодорожного вокзала, паяные витражи «Дарить города» в культурном центре «Сайдаш» и «Студенты» в Казанском федеральном университете.

конец 1970-х

Рустем Кильдибеков

Панно выполнено в виде струящегося флага, и это центровая композиция парка имени Тинчурина. Вот что о нем пишет в одном из казанских сообществ в «Фейсбуке» художник, заслуженный деятель искусств Татарстана Фарид Якупов: «Мозаика с Лениным — остаток доски почета Бауманского района. Это был целый комплекс с площадью и большой клумбой, сделанный по проекту Анатолия Борисова в 1976 году. Художественную часть поручили мне. Владимира Ильича я решил сделать в технике сграффито — это резьба по слоям цветной штукатурки. По вине заказчика работу пришлось делать в начале ноября, когда начались сильные заморозки, а это грубейшее нарушение технологии. В результате весной цемент оттаял, куски его начали отваливаться, и Ленин превратился... в Гитлера. Начался переполох не только у жителей окрестных домов, но и у партийного начальства. Почему-то все решили, что это рукотворная провокация. Вождя пришлось срочно заменять на мозаику, которую сделал художник Рустем Кильдибеков. Эта стела — единственное, что сохранилось».

ул. Патриса Лумумбы, 4

1975

Сергей Бубеннов

Мозаичное панно «Родина» занимает стену вестибюля здания ДОСААФ, построенного по проекту Ивана Галанина в 1975 году. Автор композиции — Сергей Бубеннов, пионер искусства сграффито в Казани, среди работ которого «Татарочка» на здании вокзала, панно на зданиях гостиницы «Волга» и Казанского филиала РАНХиГС.

Центр композиции занимает фигура женщины с мечом в руках на фоне развесистого дуба. Вокруг нее — панорама Казани с башней Сююмбике, Спасской башней Кремля, зданиями цирка, Дворца спорта, Дома быта, гостиницы «Татарстан» и другими. «Крупная фигура, олицетворяющая понятие „Родина”, в виде юной синеглазой светловолосой женщины в красном платье. Большая плоскость, выложенная яркой красной смальтой (платье женщины с широкими рукавами), как декоративное пятно, производит эффектное впечатление», — описывала работу в своей книге «Художники Советской Татарии» доктор искусствоведения Светлана Червонная.

Татарстан, 1

1985

Рустем Кильдибеков

По словам искусствоведа Раузы Султановой, мозаики, выложенные в виде национальных узоров, вблизи составляют портрет Шурале: на панно можно разглядеть глаза, усы и бороду героя татарских сказок.

Черноморская, 5 (автор Л.П. Пищулин); Бондаренко, 7; Ямашева, 19 (авторы неизвестны)

По мнению Ольги Блатовой, эти три мозаики — достойная попытка проектировщиков привнести художественную эстетику в типовое жилье и отойти от типизации. При создании панно использовали более дешевый аналог смальты — плитку два на два сантиметра.