«Главное в Америке — работать, тогда у вас все будет». Истории татарстанцев, переехавших в США. Часть вторая

«Инде» продолжает рассказывать истории татарстанцев, решивших переехать в США. В новом выпуске — семья, выигравшая грин-карту, и гей-пара, которая решила попросить политубежище из-за дискриминации по признаку сексуальной ориентации в России. Они рассказали, с какими трудностями столкнулись при оформлении визы, почему важно оплачивать дорогостоящую страховку и сложно ли иностранцу снять квартиру в Лос-Анджелесе.

Больше историй о татарстанцах за границей:

Кэт Огуречкина, 28 лет

Фотограф, художник
В 2017-м переехала в Ки-Уэст с мужем Раифом и дочерью Сати

Лотерея и детская клятва

Помню, мы с Раифом — мы тогда еще даже женаты не были, только подали заявление в загс — сидели дома и смотрели какой-то сериал. Вдруг он предложил: «Давай подадим заявку [на розыгрыш грин-карты]?» Это был 2015 год, до этого мы, кажется, вообще не планировали уезжать куда-либо. В тот же вечер мы заполнили анкету — личные данные, образование, все дела, — отправили и забыли о ней. Результаты розыгрыша оглашают в мае, а Раиф проверил наши кейсы чуть ли не в сентябре. Той осенью я уже была беременна, и вот в один из дней я сижу в гостях у мамы, пью чай, мне звонит муж и радостно говорит: «Ты выиграла грин-карту!»

Реакции типа «вау, как круто!» у меня не было. Раиф до этого был в Америке три раза, а я — ноль, ему там безумно нравилось, а я никогда особо не грезила Штатами. Грин-карту выиграла только я, но по правилам она распространяется на мужа и детей. Поначалу мы сомневались, стоит ли дальше оформлять документы, а еще вскоре у нас родилась Сати, так что мы были заняты. Но в конце концов мы подумали: почему нет?

На оформление документов дается год с момента оглашения выигрыша. Из-за того что мы решились поздно, делать все пришлось быстро-быстро. Нужно было заполнить вторую часть анкеты с подробными биографическими вопросами, собрать кучу документов. После этого кандидатов вызывают в посольство. Еще в Москве нужно было пройти серьезную медкомиссию: сдать анализы, сделать все прививки. Естественно, это платно: все проходит в поликлинике при МОМ (Международная организация по миграции. — Прим. «Инде»). Кажется, за троих мы отдали тысяч 60 рублей (по данным на 2018-й, средняя цена процедуры — 215 долларов с каждого члена семьи; если обследование выявит психическое заболевание, активную форму туберкулеза, проказу, сифилис или другое заболевание из соответствующего перечня, кандидату откажут в визе. — Прим. «Инде»).

Помню, как меня поразила очередь у посольства: мы приехали к открытию, и она уже была метров на сто. Когда через полтора часа мы выходили из здания с визой, людей не стало меньше, хотя очередь двигалась быстро. И это было еще до всех визовых проблем (в декабре 2016 года США обвинили Россию во вмешательстве в президентские выборы; Москва и Вашингтон стали вводить взаимные санкции, высылая дипломатов и закрывая консульства, и это отразилось на объемах выдачи виз. — Прим. «Инде»). Нам просто повезло: история с санкциями случилась как раз когда мы вылетали в Америку. Сейчас моя мама пытается оформить визу, и там все глухо — похоже, ей придется ехать в посольство в Грузии. По-моему, ужасно, что тысячи людей оказались в такой ситуации.

Собеседование прошло за две минуты — честно говоря, мне кажется, в посольстве все решения готовы заранее. Ты приходишь, садишься в кабинку и клянешься говорить только правду. Присутствие ребенка обязательно: во время нашей клятвы Сати, которой тогда годика не было, тоже подняла правую руку — посол оценил шутку. Он спросил, куда мы собираемся ехать, есть ли у нас там друзья, а потом сказал: «Окей, вам одобрена виза». Думаю, решающим фактором было то, что мы молодая семья с ребенком, то есть мы явно будем работать и платить налоги — там такие люди нужны.

Ки-Уэст, манго и фотопроекты

Мы выбрали Ки-Уэст (город на одноименном острове, штат Флорида; самая южная точка США. — Прим. «Инде»), потому что у Раифа там много друзей — в один из прошлых разов в Америке он жил на острове. Мы хотели снять квартиру заранее, но хозяева всегда запрашивают информацию о доходах и месте работы, а у нас еще ничего не было. В итоге так было даже лучше: мы взяли билеты на 12 сентября, а 10-го по Флориде прошлась «Ирма». 10 дней мы жили в Майами, потому что дорога на Ки-Уэст была закрыта после урагана.

У мужа банковское образование, в последнее время в Казани он работал риелтором. Ему предлагали позицию в банке в Майями, но он сказал, что не хочет этим заниматься, и устроился сервером на Ки-Уэсте — он встречает гостей в отеле и, надеюсь, скоро станет менеджером. Он много работает, и тут это ценят — как-то мы общались с одной пожилой парой, и они все повторяли: «Главное в Америке — работать, тогда у вас все будет».

Я пока сижу с ребенком. Когда мы только переехали, я хотела сделать фотопроект про людей, приехавших в США из разных стран: семью индусов, которые держат продуктовый магазин недалеко от нашего дома, боливийского военного, женатого на русской, большую местную еврейскую диаспору. Но с маленькой дочкой это трудно: тут нет бабушек и дедушек, с которыми ее можно было бы оставить, а я хотела проводить с героями съемок время, чтобы они раскрылись и это был настоящий документальный проект. При этом я не из тех людей, которые могут заниматься домашними делами круглосуточно, — мне надо куда-то девать творческую энергию.

Постепенно я начала писать картины. Занимаюсь этим, пока Сати спит. Это мое любимое время дня: я полностью обнуляюсь, чувствую прилив сил. Сейчас думаю попробовать продавать работы — на Ки-Уэсте очень много картинных галерей. Даже если не получится, писать я не брошу — мне это ужасно нравится.

Меня прельщает мысль, что мы живем у океана и можем неограниченно пользоваться солнцем, водой и хорошими продуктами. Дома можно приготовить что угодно: четыре спелых манго стоят пять баксов, авокадо просто потрясающие, сыр и вино недорогие и качественные.

Как ни печально это констатировать, в целом жизнь в США на порядок лучше, чем в России, — как минимум в плане денег. Даже работая в сервисе, мой муж может кормить семью, мы многое можем себе позволить. Недавно я приезжала в Казань навестить родных и выяснила, что маленький кусок хорошего сыра в «Бахетле» стоит 650 рублей. Меня это потрясло: в американском супермаркете отличный бри продают за пять долларов — с учетом тамошних зарплат это что-то типа 50 рублей для России. Я искренне считаю, что вещи типа цены сыра — показатель уровня жизни.

Конечно, в Америке есть свои приколы. Например страховка. На всю семью в месяц она стоит около 900 долларов — ты можешь ничего не оформлять, но если вдруг ребенок подхватит какой-нибудь ротавирус, два-три дня госпиталя обойдутся тебе в несколько тысяч долларов. А еще тут действительно много людей с ожирением — поначалу это бросалось в глаза. С другой стороны, люди здесь чувствуют себя нормально, какими бы они ни были. Инвалидам тут не нужно переживать из-за пандусов, а я, гуляя с коляской, ни разу даже не задумалась о том, что мне куда-то трудно попасть.

Страна приветливых против страны советов

Мне нравится, что в США уважают чужое личное пространство. Твоя история, твои мнения — только твое дело, американцы проще относятся к тому, что ты — другой. Россия в этом плане — страна советов: наши люди лезут даже туда, куда ты их не просишь. Я постоянно вспоминаю сериал «Секс в большом городе»: мне кажется, это типично американская история, когда все четыре героини очень разные и все равно дружат. Сейчас на Ки-Уэсте у нас есть друзья, с которыми мы бы в России, возможно, даже общаться не стали из-за слишком разных интересов.

Поначалу меня с непривычки напрягала местная приветливость. Если ты с ребенком, уровень внимания к тебе сразу возрастает вдвое: все спрашивают, сколько ей лет, откуда вы приехали, как у вас дела. А еще я заметила, что у всех американцев есть мини-презентация, которую они рассказывают о себе при первой встрече. Отдельная история у меня была с языком. По-моему, то, что в российских школах и университетах не учат воспринимать носителей английского на слух, — большая проблема. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы научиться расчленять поток, который льется мне в уши, на отдельные понятные слова. За год мой английский стал гораздо лучше, но, думаю, окончательно я его подтяну, когда пойду работать.

Сати однозначно понимает, что дома и на улице с ней говорят на разных языках, — она, например, пока не любит английские книжки. При этом от детей на площадке она узнает кучу слов и тут же их подхватывает. Cookie — это ведь не только звучно, но и вкусно, а если она слышит слово в какой-то интересной ситуации, то тут же его запоминает. Но кто по-настоящему обожает общаться на английском, так это мой муж. Каждые выходные мы ездим на один пляж. На въезде — будка с охранником, платишь три доллара и проезжаешь. Раиф все время говорит ему: «Привет, это снова мы!» Я говорю: «Да он же тебя не помнит!» Но ему, кажется, просто в кайф лишний раз что-то сказать местному.

Мыслей о возвращении в Россию у нас нет. Год в Америке — это очень мало, я понимаю, что я свои возможности вообще не проверила, потому что пока моей главной задачей было материнство. Мне хочется снимать фотопроекты, путешествовать по стране — американцы постоянно переезжают из штата в штат, там это в порядке вещей. А еще мы планируем копить на даунпеймент (первоначальный взнос. — Прим. «Инде») за собственное жилье. Через пять лет жизни в США у нас будет право на получение американских паспортов — я очень этого хочу. Надо будет пройти собеседование, сдать тест по истории Америки. Американское гражданство даст кучу привилегий — можно будет посещать десятки стран без визы. Как в детстве во всех этих фильмах: человек приходит в аэропорт в одном пиджачке и говорит: «Один билет в Париж». А еще образование для граждан Америки на 50 процентов дешевле, чем для иностранцев.

Максим и Искандер*

В процессе получения политического убежища из-за дискриминации ЛГБТ в России

Первая поездка в США

Максим: В первый раз в Америку я приехал, когда учился на первом курсе. Работал все лето в небольшом туристическом городе Вирджиния-Бич. Здесь я сменил шесть работ: мыл посуду, раздавал талоны на парковке, косил газон — в общем, занимался теми делами, за которые редко берутся обычные американцы. Это было бешеное лето — целый день впахиваешь, а вечером тусуешься у кого-нибудь на домашней вечеринке. Мне кажется, именно в ту поездку я понял, что мне хочется здесь жить.

Искандер: В 2012-м я ездил по Work and Travel в Америку. Это была первая поездка за границу — я оказался в немного другом мире с другими стандартами жизни. Вначале я работал помощником шеф-повара, а после — в сетевом гипермаркете вроде «Ашана». Вернувшись домой, я понял, что мне хочется снова съездить в Америку. В итоге я еще несколько раз работал в США по Work and Travel.

Три года назад мы познакомились с Максимом в дейтинговом приложении. В первый же день знакомства мы начали вспоминать наши путешествия в Америку, делились впечатлениями и наблюдениями. Конечно, это была не единственная тема, которая сблизила нас, но мы долго ностальгировали по нашему американскому опыту.

Максим: Когда мы стали парой, стали много путешествовать. Желание съездить в Америку вдвоем нас не покидало. Когда мы были готовы съездить в США, процесс оформления туристической визы затянулся — Искандер думает, что из-за нескольких поездок по программе Work and Travel. Кажется, есть негласное правило, что участники программы часто получают отказы по визе. Но правды мы никогда не узнаем, потому что мотивацию отказа консул не разглашает. Каждая попытка получить визу стоит 160 долларов — это консульский сбор, без оплаты которого не приглашают на интервью. Если вам откажут, то деньги не вернут. Плюс есть расходы на транспорт, потому что сидя в Казани американскую визу не получить — в любом случае придется ехать на собеседования в посольства в Москве и ближнем зарубежье или в консульства в Екатеринбурге и Владивостоке. Мы сделали несколько попыток, девять месяцев назад получили туристические визы и улетели в Лос-Анджелес.

Решение получить политическое убежище

Искандер: Полностью принимать себя я начал после переезда в США, а до этого боялся аутинга (предание гласности сексуальной ориентации человека. — Прим. «Инде»). В Казани меня избивали из-за предположений, что я гей, — людям не нравилось, как я одет или как я говорю. Отсюда, наверное, появился страх быть «пойманным», развилась внутренняя гомофобия, но сейчас я работаю над этим.

Максим: Меня тоже избивали несколько раз: людям казалось, что кулаки — лучший способ объяснить мне, как, по их мнению, надо выглядеть и как мне себя вести. Это касается не только гомофобии: у нас почему-то принято все отличающееся от принятого большинством воспринимать категорично. В общем, дискриминация ЛГБТК (аббревиатура: лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры и квир. — Прим. «Инде») в России существует, а в российском праве ни в одном законе явно не упоминается запрет на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. Поэтому мы решили попросить политическое убежище, чтобы начать жить открыто.

В Америке политическое убежище может получить иностранец, который относится к определенной социальной группе, ущемленной на родине. Это могут быть религиозные группы вроде Свидетелей Иеговы (в 2017 году Верховный суд РФ признал деятельность российского центра Свидетелей Иеговы экстремистской, в США организация признана легальной. — Прим. «Инде»).

Процесс простой: прилетаешь, находишь адвоката, рассказываешь историю своей жизни со всеми случаями насилия. Адвокат выслушивает и говорит, есть ли у тебя шансы получить политубежище. Потом собираются все необходимые документы, это называется кейсом. Можно составить кейс самостоятельно, но юристы помогут не ошибиться в деталях. Пакет документов нужно отправить в службу иммиграции, там документы изучают, а после приглашают на собеседование. На этом этапе беженец общается с офицером службы, который выслушивает все случаи дискриминации. Собеседование может затянуться на пять часов, потому что тебя просят рассказать прецеденты за всю жизнь.

Искандер: Мы нашли бесплатного адвоката — здесь есть и такие. Мы ходили по разным социальным службам, которые помогают иммигрантам, звонили им и в итоге нашли нужного юриста. Наш специалист помог нам заполнить кейс, проконсультировал по процессу, чтобы мы не упустили нюансы. Здесь важно соблюсти процедуру, иначе могут отказать. Мы прошли собеседование и теперь ждем решения инспектора.

Раньше кейсы о политубежище рассматривались по три-четыре года, в течение этого времени иммигрант мог работать. Сейчас этот срок уменьшили — беженца приглашают на собеседование через неделю после подачи кейса, а еще через две недели (в редких случаях ответ может прийти позже) у него на руках уже есть ответ службы иммиграции. Теперь разрешение на работу выдают только после интервью.

Если беженец получает отрицательный ответ, он может обратиться в суд, где его историю снова выслушают и дадут окончательное решение. На время суда ты можешь находиться в США, а если и судья первой инстанции, и все апелляционные суды откажут, то беженца депортируют в страну, из которой он прибыл.

Реакция родителей и планы на будущее

Максим: Пока у нас нет разрешения на работу, приходится браться за любую подработку, куда возьмут без бюрократических ограничений. Много русских парней работают грузчиками или курьерами. Как только у нас будет определенность с нашим прошением, я планирую стать парикмахером — в отличие от России, здесь для этого нужно получить лицензию, а в идеале — отучиться два года в колледже и получить сертификат. Я планирую перевести и подтвердить свои сертификаты и дипломы, которые получал в Казани, работая парикмахером. Параллельно мы ходим на языковые курсы. Они бесплатные, а занятия проходят на базе библиотек и колледжей. В группе примерно по 30 человек разного возраста и разных национальностей. В этом вся Америка — китайцы, индийцы, русские, украинцы, латиноамериканцы, поляки и все остальные занимаются бок о бок.

Мы живем в съемной квартире. В Лос-Анджелесе жилье на длительный срок может снять каждый, а туристический статус не может стать основанием для отказа. Но у американца, в отличие от иностранца, не будут просить огромный залог, который пришлось заплатить нам с Максимом. Мы заплатили депозит в размере двухмесячной стоимости аренды. Договор заключается на заранее оговоренный срок, а если вы решите съехать, то придется заплатить неустойку, сумма которой прописывается в договоре. Арендодатели могут выставить жесткие требования — например, доказать бумагами платежеспособность или проверить кредитную историю.

Искандер: Мне хочется открыть свой бизнес, но для этого нужно разобраться со всеми бумажками, получить разрешение на работу, которое позволяет открыть свое дело. А пока приходится работать там, куда берут. Это частая история для новоприбывших: беремся за любую работу, где платят. Со временем все станет на свои места, я уверен.

Сейчас у нас сильная тоска по семье и друзьям. Мои родные хоть и согласились с нашим с Максимом решением остаться в США, но, очевидно, сильно скучают. Очень хочется, чтобы они приехали, посмотрели, как я и Максим теперь живем, но получить визу все сложнее и сложнее — в Москве и Екатеринбурге ждать очереди придется больше полугода, во Владивостоке ситуация чуть проще — примерно 50 дней, но лететь на Дальний Восток из Татарстана дорого. Дешевле попробовать получить визу в ближайшем консульстве за рубежом, но не факт, что вообще что-то получится, потому что требования высокие и есть много нюансов. Но рано или поздно родные приедут к нам в гости.

Максим: Мы стараемся заводить новые знакомства. Лос-Анджелес очень большой и многогранный — есть этнические районы и кварталы с творческими людьми. Здесь сложно чувствовать себя одиноким. Жизнь здесь для меня — это ощущение полной свободы. Здесь можно выражать себя так, как ты хочешь, носить то, что ты хочешь, и жить так, как тебе хочется, — главное, не мешать другим. А самое главное — нам с Искандером теперь не нужно ничего скрывать.

*Имена изменены по просьбе героев

Фото: unsplash.com