Ясно-понятно. Кто такой Шигабутдин Марджани и почему ему ставят памятник на набережной Кабана?

20 ноября на набережной Кабана откроют памятник татарскому ученому и богослову XIX века Шигабутдину Марджани. Скульптуру изготовил казанский художник Рамин Нафиков по гипсовому бюсту работы Баки Урманче. Открытие памятника посвящено 200-летию просветителя, которое празднуется в этом году. Накануне открытия памятника «Инде» рассказывает, кем был Шигабутдин Марджани и как ему удалось опередить свое время.

Ученый с мировым именем

Полное имя Марджани — Шихаб ад-дин Абу-л-Хасан Харун ибн Баха' ад-дин ибн Субхан ибн 'Абд ал-Карим ибн 'Абд ат-Тавваб ибн 'Абд ал-Гани ибн 'Абд ал-Куддус ибн Йадаш ибн Йадкар ибн 'Умар ал-Казани ал-Марджани ал-Булгари. Он родился в 1818 году в деревне Ябынчы Атнинского района — сейчас на въезде в село можно увидеть фундамент его дома. В соседнем селе Марджан жили его предки, сплошь священнослужители. Детство он провел в селе Ташкичу — туда перебрался его отец Багаутдин, он был муллой в мечети. Там же он преподавал в медресе, в котором учился и сам Шигабутдин.

Подлинное становление Марджани пережил в Бухаре и Самарканде, где с 1838-го по 1849 год учился в местных медресе — «Шэрдэр», «Кукельташ» и «МириАраб». Тогда же появились его первые труды по философии, праву и истории. Среди них — «Ал'ам абна ад-дахр би ахвал ахл ма вара ан-нахр» («Извещение сынов эпохи о положении жителей Мавераннахра»), рассказывающий о жизни в Бухаре, религиозном фанатизме и уровне преподавания в медресе. Уже в это время Марджани доказывает необходимость включения в программу обучения светских наук и протестует против схоластики как основного метода познания.

После возвращения на родину ему предложили стать имам-хатибом (руководителем) и мударрисом (учителем) Первой соборной мечети Казани (нынешняя мечеть Марджани на улице Каюма Насыри). Здесь он писал книги, следил за точностью и правильностью текста в казанских изданиях Корана, преподавал в Казанской татарской учительской школе, общался с русскими и зарубежными коллегами вроде тюрколога Василия Радлова, ориенталиста Иосифа Готвальда, профессора Казанского университета, тюрколога и этнографа Николая Катанова. В марте 1876 года Марджани принял у себя дома немецкого путешественника, этнолога и орнитолога, директора естественно-исторического и этнографического музея Бремена Отто Финша и известного немецкого ученого, автора труда «Жизнь животных» Альфреда Брема (они общались на арабском языке).

В 1880 году Марджани отправился в хадж. Его путь пролегал через Нижний Новгород, Москву, Курск, Киев, Одессу. Из Одессы Марджани на пароходе отплыл в страны Ближнего и Среднего Востока: посетил Стамбул, Измир, Александрию, Каир, Суэц и другие центры мусульманской культуры. Во время путешествия Марджани работал в библиотеках. В Стамбуле он познакомился с автором сборника «Чагатайские и османские языки» Кудратуллой ал-Кандузи и с известным ученым-историком Ахмадом Джаудат-пашой, снимал копии с надписей мечети Султана Селима. В Каире навестил ученого Махмуд-бека ал-Фаллаки, сделал копии с надписей на стенах мечети Мухаммада Али-паши. Свое путешествие он подробно описал в путевых заметках.

Историк татар и сторонник светского образования

Произведения Марджани посвящены богословию, истории, литературе и языку. Он писал на татарском и персидском языках, хотя большинство его текстов на арабском, поэтому они до сих пор многим недоступны.

Самый известный его труд — история татар с древнейших времен «Мустафад аль-ахбар фи ахваль Казан ва Булгар» («Собрание сведений о делах Казани и Булгара»), написанная в 1885 году. В поисках материала для исторических исследований Марджани посещал древние развалины Булгара, татарские, русские, чувашские, мордовские села. В тексте он активно продвигал этноним «татары», разъясняя читателям, что это за народ, какова его история, что татары сделали, чем их представители могут гордиться. В это время татары обозначали себя в метрических книгах мусульманами, то есть идентифицировали себя в религиозном, а не историческом ключе.

Из других трудов Марджани стоит выделить «Хакк ал-марифа ва хусн ал-идрак» 1880 года («Истина познания и красота ее постижения») — сочинение о мусульманском праве, в котором он излагает свои социально-политические взгляды; «Китаб ал–хикма ал-балига ал-джанния фи шарх ал-акаид ал-ханафия» 1888 года («Книга о зрелой философии, помогающей объяснить догматы ханафитов») — сочинение, в котором Марджани пишет о своих религиозно-философских взглядах; «Би-т-тарикат ал-мусла ва-л-акидат ал-хусна» 1890 года («Достойным подражания путем и наилучшим убеждением») — философский труд о проблемах логики и познания (издан после смерти Марджани).

В 1877 году в Казани проходил IV Всероссийский съезд Санкт-Петербургского общества археологии, на котором присутствовали около 300 ученых. 13 августа на съезде академик Василий Радлов прочитал на русском языке доклад Марджани по истории Булгара и Казани, а в 1884 году эту работу на татарском и русском языках опубликовали в материалах съезда. Марджани был первым мусульманским ученым, участвовавшим в подготовке и проведении этого съезда.

Кроме того, Марджани — один из пионеров реформы преподавания в медресе. Он не считал, что научное знание противоречит религиозному, поэтому решал проблему соотношения веры и знания не за счет дискредитации знания, как это делали большинство религиозных деятелей того времени, а путем их совмещения. В своем медресе он преподавал историю, математику, географию, литературу.

За Марджани пришло целое поколение его последователей: идеи ученого в конце XIX века подхватили джадидисты, открывшие по примеру деятельности хазрата новометодные школы, о которых он мечтал. Ученики здесь сидели за партами (в традиционных медресе они сидели на полу) и делились на классы. Дисциплины преподавали по определенной учебной программе и по установленному расписанию, а главное — от преподавания отдельных книг (например, Корана, как было раньше) джадидисты перешли к изучению конкретных предметов (в том числе светских наук и русского языка).

Деятельность хазрата вызывала протест у других мулл и поддерживающих их купцов. Его дважды отстраняли от должности хазрата по доносу в Оренбургское духовное собрание мусульман (ему подчинялись казанские мусульманские священнослужители): в 1854 году его обвинили в том, что он якобы выдал замуж несовершеннолетнюю, а в 1874-м — что начал поститься на день раньше наступления месяца Рамадан. Оба раза его оправдали.

Сторонник «истинного ислама» и противник консервативного духовенства

Может показаться, что Марджани, будучи сторонником «истинного ислама», сам выступает консерватором, но это не так. Он предполагал очищение от средневекового мракобесия, протест против авторитетов прошлого и возвращение к истокам. В эпоху, в которой жил хазрат, ислам, основанный на Коране и хадисах, оказался современнее, чем усложненный, перенасыщенный и противоречивый ислам, к которому склонялись его коллеги.

Пример для подражания

Марджани умер в 1889 году. Он похоронен на Ново-Татарском кладбище Казани. Уже в 1915 году в честь грядущего столетия Марджани в Казани издали книгу, в которую вошли его сочинения и воспоминания о нем.

Еще при жизни он был безусловным авторитетом в Старо-Татарской слободе (хазрат жил в доме по адресу: Каюма Насыри, 10, сейчас в этом доме его музей. — Прим. «Инде»). К примеру, Марджани дважды в жизни фотографировался — для американского консула и по просьбе издателя энциклопедического словаря в Лондоне. В то время татары в массе своей считали фотографию греховным изобретением, но после поступка Марджани новшество начинает входить в их быт.

Выдающийся востоковед Ризаитдин Фахретдин говорил о Марджани так: «Он всегда будет примером для подражания нашим уважаемым друзьям и соотечественникам, которые хотят служить своему народу и вере». Писатель Фатих Амирхан отмечал: «Наша новая татарская литература была незнакома с Западом, а восточный мир был ей во многом известен лишь негативной, отсталой стороной жизни. Наша литература этого времени, начиная с шейха Марджани, к великой нашей радости стала знакомить нас с прекрасными, заслуживающими внимания и подражания достижениями культуры Востока». Тукай называл его так: «Поборник свободомыслия, знания и прогресса, сделавший первый шаг к просвещению».