Театр граждан: как Татарстан стал витриной театра соучастия в России

В конце июля в Альметьевске прошел II Всероссийский фестиваль современного театра (мы, кстати, там тоже были). Уже второй год это событие в рамках большого этнофестиваля «Каракуз» организует площадка «Аулак», которая недавно провела ребрендинг и теперь позиционирует себя как театр горожан. Специально для «Инде» театральный критик и практик театра граждан Анна Шалунова рассказывает, как возникло и развивается это направление в России и как Татарстан стал витриной процесса.

Что такое театр граждан?

Это формат лабораторной работы с участием людей, которые в театре обычно являются зрителями или же не посещают спектакли вовсе; а также кураторов — театральных деятелей и художников в широком смысле слова. В театре граждан путем тренингов, игр и общения друг с другом создается среда, в которой голос каждого участника становится слышимым. Все получают возможность быть активными в процессе совместной работы. Материалом для итогового спектакля служит не готовая пьеса, а личный опыт участников и найденные общие смыслы.

Для такого театра широко применим термин «театр горожан». Однако его использование обсуждается, поскольку участниками лабораторий могут быть не только горожане, но и жители, например, села или деревни. Именно потому, что я родилась и выросла в поселке, я использую аналог «театр граждан», хотя и он не совершенен, поскольку исключает людей без гражданства. В недавнем разговоре с режиссером Дмитрием Крестьянкиным, который активно работает в методике, мы пришли к словосочетанию «театр каждого». Возможно, оно достаточно наивно, но оттого ясно раскрывает суть явления. Действительно, театр граждан доказывает: про каждого человека можно поставить спектакль, который будет ничуть не хуже постановки по классическому произведению с вымышленными героями. Реальный человек зачастую оказывается куда интереснее, ведь мы можем соотнести себя с ним, потому что существуем в едином измерении. И в таком театре каждый может принять деятельное участие не только в презентации, но и в создании спектакля, ведь наличие театрального опыта здесь не важно.

Так театр граждан переосмысляет критерии «экспертности» и «профессионализма», утверждая, что каждый обладает уникальным опытом, который делает его профессионалом в той или иной сфере. Как правило, участники лабораторий театра граждан не являются экспертами в области театра, но являются ими в своей собственной сфере деятельности, в своей жизни: например, в логистике, воспитании детей, физике, программировании, уборке, обучении в школе. Нередко в этом контексте используется термин «эксперт повседневности», принадлежащий немецко-швейцарской группе Rimini Protokoll.

Собственно, в театре граждан важен факт презентации опыта его носителем, а не репрезентации и представительства (свидетельствования за другого). Здесь не занимаются отражением реальности и ее имитацией, исполняя роли, а являют самих себя и подлинную жизнь, высвечивая тем самым многообразие мира.

Отличительная особенность многих проектов театра граждан — процессуальность. Она ставится в противовес работе, которая нацелена только на получение конечного продукта, без внимания к групповой динамике и внутренней работе в целом. Театр граждан настаивает: участники — не ресурс для творчества художника, который взялся за такой проект. Тут нужна совместная работа по выстраиванию доверительных отношений, осознание и принятие намерений всех акторов этих отношений. Именно акцент на процессуальность позволяет организовать безопасную среду, где каждый получает возможность быть видимым и слышимым, проявить себя. Кроме того, участники театра граждан делятся личными историями, которые в итоге оказываются материалом для спектакля, и в этом смысле поддерживающее поле становится необходимым условием.

При разговоре о театре граждан также стоит говорить о принципе сотворчества, соучастного проектирования итогового результата и процесса в целом. Театр граждан, как правило, рассматривает участника лаборатории в качестве соавтора, равноправного художника. Таким образом, он пересматривает традиционную театральную вертикаль, в которой режиссер главенствует над остальными участниками процесса и реализует свой замысел. Конечно, иерархия существует и в театре граждан: есть кураторы, которые организуют весь процесс занятий и постановки и так или иначе могут больше влиять на принятие решений и итоговый результат. Но метод предлагает художнику проверять свои привилегии, задавать вопросы о своей роли и месте и выстраивать ту самую диалогическую и равноправную систему.

Откуда взялся театр граждан?

Теоретики театра граждан по всему миру считают первыми подобными практиками работу художников с сообществами, а именно движение комьюнити-арта в Великобритании в 1970-е годы. Его представители рассматривали свое дело как средство социального и политического преобразования через побуждение к совместному творчеству. В основном их внимание было направлено на угнетенные группы, которые художники стремились вовлечь в «большую культуру» и вывести из маргинализации через партиципаторные практики под знаком противостояния элитистским культурным иерархиям.

Художники комьюнити-арта, привлекая то или иное локальное комьюнити, вместе рисовали муралы, занимались живописью, музыкой, снимали кино, делали уличные фестивали, где организовывали выставки, группы для детей, обучение кулинарии, столярному, гончарному мастерству и, конечно, театр. Одной из важных особенностей комьюнити-арта было объединение того, что называют «высоким искусством», с работами местных жителей. Например, на фестивалях The Blackie исполнение произведений композиторов Кейджа и Фельдмана проходило параллельно с партиципаторными занятиями. А Inter-Action развивали экспериментальные формы, связанные с вопросами об идентичности, и привлекали к проектам известных театральных деятелей — например, драматурга Тома Стоппарда.

Но подобные практики существовали в мире и раньше. Можно вспомнить комьюнити-театр в США (с 1910-х) или народный театр в Канаде, театр горожан / граждан в Шотландии (с 1950-х), которые работали с местными жителями над улучшением жизни посредством творческих практик.

В России подобные социально ориентированные эксперименты с сообществами появляются в 1920-х. Это массовые действа Николая Евреинова как способ переживания болезненных воспоминаний через их инсценировку или театротерапия с проигрыванием конфликтных ситуаций из жизни для изживания травмы. Идеи Валентина Смышляева об организации жизни нового общества в лучшей реальности через хоровую декламацию стихов. Единый художественный кружок Адриана Пиотровского, где через импровизацию рождались высказывания на общественно-политические темы. И деятельность Павла Гайдебурова, который ездил по окраинам, чтобы заниматься театром не с профессиональными актерами.

В этом контексте также важен форум-театр, изобретенный Аугусто Боалем в 1970-х. Боаль видел театр как способ трансформации реальности. Зрители спектаклей форум-театра могут действенно влиять на ход развития события. А событие это, как правило, содержит остросоциальные или политические проблемы, которые участникам и предлагается разрешить вместе, встав на место угнетенных против угнетателя.

Как театр граждан перестал быть маргинальным?

Долгое время лаборатории театра граждан возникали как единичные инициативы и не воспринимались всерьез. Попытку сделать работу сообществ регулярной предприняла драматург и соосновательница Театра.doc Елена Гремина в 2011 году. Тогда она предложила министерству культуры программу «Театр плюс общество». Идея заключалась в поддержке государством независимых художников и театров в процессе вовлечения в культуру уязвимых социальных групп: делать и искусство, и социальную работу. Драматурги Театра.doc писали пьесы вместе с заключенными в Московской области, костромской «Диалог Данс» начал вести занятия по современному танцу для слабослышащих и глухих подростков, петербургский Liquid Theatre организовал курс в наркологическом диспансере. Во многом эта интенция была логичным ответом на то, что общество финансирует культуру, но не пользуется ее благами. А тем более не задействовано в ней деятельно. Продолжая движение негосударственных театров в поле социально ориентированных проектов, такие проекты стали возникать и в театрах государственных.

Одной из первых институций, которая ввела подобные практики в регулярную сетку своих событий, стал Центр имени Мейерхольда. С 2015 года в ЦИМе регулярно проводилась программа «Кружки», в которой принимали участие зрители, а кураторами были деятели современного художественного процесса. Занимались в «Кружках» танцем, музыкой, критикой, гендерными исследованиями, плакатом и собственно театром. Резиденты и сотрудники ЦИМа учили зрителей тому, чем владеют сами. Однако целью таких практик — во всяком случае, большинства — было не «научить», а предложить разобраться в том, как что-то создается, и начать делать это вместе.

Интересен кейс кружка «Протокол» (каждый раз к слову «протокол» в названии добавлялось еще одно слово, которое определяло тему для занятий: «я», «мы», «повседневность» и так далее), где документальный текст соединялся с современным танцем. Протокол — своеобразный метод dance.doc, который вместе с Сашей Денисовой разработал Константин Челкаев. На занятиях участники самоидентифицировались через рассказ о себе в телесной и словесной презентации. Каждому текстовому материалу соответствовала партитура движения. Все для того, чтобы узнать другого, себя, стать единым целым и обрести свободу в танце. Кружок утверждал: чтобы станцевать на сцене и рассказать о своей жизни, не нужно быть профессиональным перформером — это есть в каждом из нас.

Для ЦИМа (собственно, как и для любого театра, который берется делать подобные практики) кружки стали возможностью встретиться со своим зрителем, узнать его, повысить лояльность, выстраивая открытый диалог. Зрители стали участниками театрального процесса: на территории ЦИМа собирались люди с разным опытом, выстраивали качественную и безопасную среду, исследовали заданную тему и становились видимыми и слышимыми на финальном публичном показе.

Лаборатории театра граждан стали появляться в разных театральных (Красноярский ТЮЗ, Калининградский драмтеатр, Театр.doc) и культурных институциях (арт-пространство «Лаборатория» в Новосибирске, Дом культуры «ГЭС-2», Новый Манеж в Москве, музей «Площадь мира» в Красноярске) как единичные проекты, и только в некоторых случаях они встали в сетку постоянных событий в рамках зрительских программ.

Как театр граждан попал в Татарстан?

Основным местом развития направления в России стала казанская театральная площадка MOÑ фонда «Живой город». Своей миссией она видит «развитие местного сообщества художников и зрителей через кросс-жанровые спектакли местных и приглашенных художников, лаборатории и образовательную программу, а также развитие современного национального театра», а основными направлениями называет «эксперимент и городские истории, современный татарский театр, театр горожан и культуру участия».

Развитие театра граждан на площадке было инициировано в первый же сезон — тогда куратором MOÑ была Елена Ковальская. Поскольку сезон 2020/2021 выпал на пандемию коронавируса, часть событий проходила дистанционно. На лаборатории в июне 2020-го участники изучали театр граждан, а также придумывали и разрабатывали идеи собственных проектов. Параллельно с этим состоялась и публичная просветительская программа о театре граждан: лекции и сбор методологической базы. Ведущими событий стали Наташа Боренко и Ада Мухина, кураторки и режиссерки, которые учились театру граждан на стажировках в Европе. Главным образом в Германии, где театр граждан (на немецком burgerbühne) давно развивается в контексте больших государственных институций: на такие программы выделяется стабильное финансирование, лаборатории проводятся регулярно, спектакли включают в репертуар госорганизаций. Одной из спикерок просветительской программы в MOÑ была как раз немецкая режиссерка Мириам Чолль, которая в 2009-м возглавила первый в Германии отдел по созданию репертуарных спектаклей с непрофессиональными актерами при Дрезденском государственном театре. Итогом недельной работы стал открытый опен-колл для проектов в Казани. Два были поддержаны фондом «Живой город».

Первый из них — спектакль-игра «Децентрализация» Наташи Боренко, Венеры Галимовой, Анастасии Радвогиной и Дины Сафиной (2020). В ней участникам предлагается объединиться в несколько команд и перепридумать один из районов Казани. При этом объявляется, что центр — Вахитовский район — закрыт и недоступен для выбора. Это открывает возможность посмотреть на город и пофантазировать, каким еще он может быть. Блэкбокс площадки MOÑ превращается в большую напольную карту для игры, основной принцип действия в которой — мозговой штурм. Участникам задаются четкие параметры и рамки действия, внутри которых есть простор для фантазии и консолидации разных идей. К слову, горожане принимали участие в подготовке спектакля: с ними проводились интервью на этапе сбора материала.

Другим проектом театра граждан, отобранным по итогам опен-колла, стал спектакль, исследующий татарскую идентичность, — «Чын татар» Дины Сафиной и Ксении Шачневой (2021). Спектакль состоит из серии монологов. В них участники рассказывают о (не)осознании собственной татарской идентичности. Сафина и Шачнева в процессе лаборатории вместе с участниками исследовали «татарскость» и помогали каждому найти подходящую форму для презентации их историй. Кто-то, делясь своими размышлениями, заваривал чай, кто-то писал на доске, пел песни, танцевал и так далее.

И «Децентрализацию», и «Чын татар» отметили эксперты «Золотой маски» — оба спектакля попали в шорт-лист номинации «Эксперимент» в 2022 году. Это важно, поскольку долгое время (и часто до сих пор) театр граждан не воспринимался всерьез профессиональным сообществом, получая характеристики «любительского театра», «самодеятельности», «досугового кружка» и «социальной работы». Попадание в список премии, хоть и в номинации «Эксперимент», говорит о небольших, но сдвигах в положении театра граждан в системе все еще элитистских культурных иерархий.

Следующей точкой в развитии направления в MOÑ стал фестиваль 2021 года в рамках ежегодной сайт-специфик-лаборатории «Город Арт-подготовка». Горожане совместно с театральными деятелями разрабатывали эскизы спектаклей, пять из которых были показаны зрителям. А один — с участием школьных учителей — вырос в полноценную постановку «Педсовет», которая документирует реальность современной школьной системы и ее участников и размышляет о школе будущего. Каждый учитель «докладывает» перед зрителями свои мысли на самые разные темы: внешний вид педагога, выгорание, несправедливости профессии, система образования. Но спектакль не ограничивается монологами, да и в целом изначально заданная строгая система довольно скоро рушится, приобретая характер игры. Случается голосование для зрителей, дебаты, на экране транслируются записи из дневников участниц. Рассуждения о проблемах школы после спектакля не заканчиваются. Все, что происходит на сцене, становится поводом для разговора на обсуждении после показа.

Некоторые спектакли («Децентрализация», «Педсовет») до сих пор остаются в репертуаре MOÑ. И это довольно редкий случай, поскольку очень часто при разговоре о театре граждан встает вопрос о прокате спектаклей. Ведь в них задействованы не профессиональные актеры (чья работа — играть спектакли), соответственно, у участников есть своя жизнь, и для них сыграть в такой постановке — хобби. Но также есть проблема превращения труппы театра граждан в труппу как раз любительского театра. Несколько раз рассказав свою личную историю со сцены, человек изживает этот опыт и начинает воспринимать его как отстраненную историю, появляется игра и маска. По всем этим причинам спектакли театра граждан играют единожды или немного раз. А случаи долгого проката зависят от самого комьюнити и часто связаны с необходимостью быть видимыми и слышимыми.

Осенью 2022 года в MOÑ прошла вторая образовательная лаборатория «Театр горожан». На этот раз ее провели Полина Шатохина и Алексей Ракульцев — режиссеры социального театра и театральные педагоги. По итогам этой лаборатории у фонда «Живой город» появилась «Дорожная карта театра», которая состоит из теории, примеров работы с методикой, а также практических упражнений и советов по реализации собственных проектов.

В целом, как заявляет сама площадка, с 2020 года у них сложились две основные формы: свидетельские спектакли, где участники презентуют себя и рассказывают о своем опыте; а также спектакли-игры. Так, из свидетельских спектаклей MOÑ стоит отметить проект с участием людей с инвалидностью «Коллекционеры» Александра Савчука — личные истории студентов школы «Инклюзион. Казань» и горожан, прошедших открытый опен-колл, о моментах, ради которых стоит жить. А из спектаклей-игр — например, «Морфемалар» Нурии Фатыховой, Йолдыз Миннуллиной, Антона Хитрова (2021) о гибкости и хрупкости языка. Большим проектом, задействовавшим горожан, стал «Кыйссаи Йосыф» Марселя Нуриева, Нурбека Батуллы и Туфана Имамутдинова. Годовая работа с 60 казанцами по исследованию поэмы Кул Гали закончилась серией индивидуальных и коллективных перформансов.

Для MOÑ театр граждан начался с вопроса существования казанцев в городе, но после темы разрослись: сообщества, республика, идентификация. Логичным продолжением этой линии стал театрально-педагогический проект «Видимо-невидимо» (2023) в сельских и деревенских школах Татарстана совместно с магистратурой «Социальный театр» ГИТИСа. Творческие команды работали с подростками в летних пришкольных лагерях над созданием документальных свидетельских спектаклей. Итоговые показы сначала прошли в самих селах, а после — в Казани. Один из спектаклей, «Чисто чиста», даже гастролировал несколько раз по театральным фестивалям. В этом году MOÑ запустил новый сезон «Видимо-невидимо» и планирует показы с сельскими школьниками в Казани в начале ноября.

Сейчас в Татарстане параллельно с MOÑ театр граждан развивает «Аулак». С момента основания площадки прошло около десятка лабораторий, где альметьевцы исследовали город, сказки и мифы, женский опыт, опыт глухих и слабослышащих людей. «Аулак» выпустил документальные спектакли «Кара сөт» и «Это ее сценарий», эскиз будущей постановки Mute, провел выездной лагерь театра граждан для взрослых и планирует дальше развивать это направление, расширяя аудиторию.

Заниматься только театром граждан — задача не из легких, поскольку это всегда несет риск геттоизации или превращения в любительский театр. Однако такая работа с сообществами развивает культуру участия и повышает вовлеченность в контекст как минимум своего района или города. Любопытно, как все сложится дальше.

Обложка: MOÑ; фото: 1 — MOÑ; 2−5 — Рамиль Фасхутдинов; 6 — Rimini Protokoll / Helgard Haug; 7 — Alexander Anufriev; 8 — Mikhail Vonotkov; 9−14 — Аня Тодич; 15 — Театр.doc; 16 — Vk; 17 — Porusski.me; 18−21 — Алиса Калинина; 22−25 — MOÑ; 26−31 — MOÑ; 32−37 — MOÑ; 38−40 — MOÑ; 41−44 — MOÑ; 45−48 — Vk