Заведующая Галереей современного искусства ГМИИ РТ: «То, что делает „Смена“, круто, но одна институция физически не может насытить весь город»

В ближайшие месяцы Галерею современного искусства ГМИИ РТ ожидают большие перемены: когда завершится реконструкция здания, поменяется и выставочная политика центра. Институция, которая долгое время справлялась со своим прямым назначением довольно посредственно, наконец-то начнет демонстрировать актуальное искусство — по крайней мере, так утверждает новая заведующая ГСИ Наталия Панкина, которая заняла эту должность три месяца назад. «Инде» поговорил с ней о планах галереи, современных казанских художниках и предстоящей конкуренции со «Сменой».

В начале июля в казанских СМИ появились сообщения о «перезагрузке» Галереи современного искусства. Расскажите, какой будет ваша роль в этом процессе?

Я сейчас пытаюсь в этом разобраться. Изначально при обсуждении моей должности речь шла только о работе над выставочной программой галереи. В реальности все переросло в огромное количество административных обязанностей, потому что есть вещи, за которые просто некому взяться. Во-первых, сейчас мы занимаемся мультимедийным оснащением музея. Обсуждение этого вопроса тянется уже давно, это сложный проект и им нужно заниматься ровно сейчас, когда в здании прокладывают электросети. Поэтому я работаю с инженерами и строителями. Во-вторых, параллельно я занимаюсь выставочным планом на 2018 год. Также сейчас мы готовим образовательную программу вместе с ММСИ (Московский музей современного искусства. — Прим. «Инде») — будем делать полноценный курс по истории современного искусства. Параллельные лекции будут сопутствовать каждому крупному выставочному проекту, но мы хотим запустить отдельный годовой курс, охватывающий историю современного искусства, — сейчас я жду от ММСИ конкретного предложения. Курс начнется еще до официального открытия ГСИ, поздней осенью. Сначала лекции будут проходить в галерее «Хазинэ».

Где вы работали раньше и как оказались в Казани?

Скажем, по семейным обстоятельствам. У моего супруга было предложение о переезде в Казань. Но у меня была четкая позиция, что я не поеду куда-то женой декабриста, то есть до тех пор, пока не найду, чем интересным я могла бы здесь заниматься. Я просто отправила резюме в музей, ни на что не рассчитывая. Через какое-то время мне позвонил секретарь директора и попросил приехать на собеседование на следующий день в 10 утра. Я в это время сидела в «Винзаводе», но взяла билет и прилетела. После собеседования — это было ранней весной — меня приняли на работу. Официально я приступила к обязанностям три месяца назад.

У меня искусствоведческое образование — второе высшее я получала в РГГУ. А по первому я инженер — оканчивала МГТУ имени Баумана. Достаточно быстро я поняла, что хочу работать с современным искусством, но РГГУ не предлагает исчерпывающих знаний в этой области, как и ни один академический вуз. После университета я устроилась в аукционный дом, который занимался русской живописью второй половины XIX века. Когда я там работала, имела возможность проникать в какие-то параллельные сферы, пыталась учиться тому, что мне нравилось. Какое-то время я занималась частной коллекцией — интересы владельца простирались от второго авангарда (советское неофициальное искусство середины 1950-х — 1980-х. — Прим. «Инде») до работ художников наших дней. Я хотела закрепиться в области современного искусства и стала работать в галерее «21» в «Винзаводе». Персональный кураторский проект у меня, правда, там был всего один — я делала выставку коллекции Александра Миронова, московского коллекционера андеграунда. Он собирает русскую живопись, начиная с 1980-х: Александра Панкина, Боба Кошелохова, Леонида Борисова, Владислава Зубарева и других. Кроме того, я сотрудничала с фондом поддержки современного искусства ARTIS и делала для них несколько выставок. Так что бэкграунд у меня довольно разнообразный — правда, я никогда особенно не занималась теоретическими изысканиями. Но административный опыт накопился приличный: я организовала достаточно много выставок, плюс в прошлом году работала на cosmoscow. Так или иначе, мне может понадобиться весь тот опыт, потому что ГСИ нуждается в серьезных изменениях.

В чем будут заключаться эти изменения? Связано ли это как-то со слиянием ГЦСИ и Росизо?

Нет, не связано. Административно ГСИ находится в структуре ГМИИ РТ, который, в свою очередь, подчиняется Министерству культуры Татарстана. То есть к ГЦСИ мы отношения не имеем. Тот же нижегородский «Арсенал» — музей федерального подчинения, с федеральными бюджетами и возможностями, а наш ГМИИ — региональный. Долгое время ГСИ вообще воспринималась как выставочный зал Союза художников и, кажется, пока продолжает восприниматься именно так. Мне сложно адекватно оценить историю и местную выставочную практику — фактически мне предлагается чистый холст. Правда, это уже запылившийся холст с не самой лучшей репутацией. Я очень надеюсь, что те возможности, о которых сейчас говорит руководство музея, действительно существуют: и в смысле финансов, и в смысле выставочной политики. Сейчас я вижу два глобальных направления, которые вроде бы встречают понимание. Первое — показывать известных авторов, просто потому что в Казани этого мало, а второе — показывать авторов местных.

Тут важно оговориться: в городе работает «Смена», но понятно, что государственный музей не может и не будет конкурентной площадкой частному центру современной культуры. Потому что мы просто про разное. В «Смене» бывают фантастические истории — выставляются работы Владимира Логутова (художник, двукратный номинант премии Кандинского. — Прим. «Инде») или Павла Отдельнова (художник, работающий в жанре индустриального пейзажа. — Прим. «Инде»), проходит множество лекций. Это безумно круто, но, на мой взгляд, было бы здорово, если бы в городе было что-то еще. Одна институция просто физически не может насытить всю Казань.

Вы уже утвердили какие-то выставки на 2018 год?

Выставочная программа должна сформироваться этой осенью, сейчас мы активно согласовываем все с художниками и институциями. Пока у меня нет написанных планов, подписанных договоров и всех достигнутых соглашений, не могу назвать ничего конкретного.

Есть ли какие-то ожидания от вас со стороны ГСИ?

Безусловно. Помимо того что нужно грамотно произвести эту «перезагрузку», важно сохранить хорошие отношения с Союзом художников РТ. У нас будет зал, который мы в любой момент сможем отдать под выставку Союза, хотя у них, к сожалению, пока нет конкретных предложений. При этом у нас запланировано открытие выставки одного довольно известного русского художника, которая по времени совпадает с открытием галереи и займет все этажи и пространства здания, — ничего другого мы в это время показать не сможем. Но в дальнейшем я обязательно хочу выставлять казанских авторов, особенно внеинституциональных.

Вы знали что-то о местной ситуации в современном искусстве до того, как решили переезжать в Казань?

Да. В виде важного тэга у меня была «Смена», а еще я видела выставки Саши Маника и Лизы Чухланцевой в московской галерее ISMAAG. После триеннале «Гаража» я узнала об Ильгизаре Хасанове.

Собираетесь выставлять молодых казанских художников?

Да! Мне очень нравится Маник — своей политикой невмешательства в личное пространство зрителя. Он очень созерцательный, спокойный, но его визуальность — это то, что актуально сейчас. Мне странно, что его показывают в Москве, пусть и в небольшой галерее, но в Казани он совершенно неизвестен, если выйти за определенный круг знакомств. Еще мне интересно посмотреть, что будет дальше делать Лия Сафина (казанская художница. — Прим. «Инде») — мы с ней несколько раз встречались, разговаривали. Мне очень нравится ее искренность, то, как она рассказывает о своих работах. И если она будет выходить за пределы чисто графической истории — займется, к примеру, видео, скульптурой — а мы как раз об этом говорим, — на мой взгляд, это будет интересно. С Лизой я еще не разговаривала, но думаю, что это автор, которого можно и нужно показывать.

Мне в Казани еще копаться и копаться — я только начинаю. Но пока меня очень отвлекает административная часть и я просто не обросла местными знакомствами и поддержкой. Я встречаю много негатива, когда говорю про ГСИ. Даже от людей, которые с искусством не связаны. Галерея воспринимается как место, где продают шубы или мебель, где проходят какие-то ярмарки — неизвестно почему. В общем, работать над имиджем предстоит очень много.

Что вообще сейчас происходит в галерее?

Сейчас там ремонт: голые стены, выбитые окна, земля вместо пола. Обновленная ГСИ будет соответствовать всем музейным стандартам — пожарная безопасность, климат-контроль и все такое, — поэтому сейчас нужно быть очень щепетильным. Галерея наконец сможет принимать любого уровня выставки. Если все получится, там будет хорошее мультимедийное оснащение и мы сможем показывать любой видео- и медиаарт. Основную выставочную площадь планируется разместить в зале, который объединяет второй и третий этажи, — это будет довольно сложное архитектурное решение. Там появится возможность транслировать многоканальные видео с хорошим звуком, делать концерты и спектакли.

От «старой» галереи нам останется зал графического искусства с постоянной экспозицией — за него будет отвечать Александр Артамонов, куратор Казанской Международной биеннале печатной графики. Будет еще один зал с пока расплывчатым названием, связанный с дополнительной репрезентацией музейной коллекции русского авангарда, — сама ГСИ коллекции не имеет, зато в Изо-музее есть работы Кандинского, Ларионова, Фалька.

Кто помимо вас сейчас работает в ГСИ?

Официально нас пятеро. Я, Луиза Низамова, которая будет заниматься образовательной программой, хранитель временных фондов Ольга Карасева и еще три сотрудника. Собственно, хранитель работает с той небольшой коллекцией, которая есть у галереи, — это фотографии Ляли Кузнецовой (татарстанский фотограф, член фотогруппы «Тасма». — Прим. «Инде»).

Выставка Кузнецовой тоже есть в планах?

Да, на 2018 год. Этой выставкой как раз занимается Ольга Карасева. Мне кажется, это здорово, когда хранитель смещается в сторону кураторской практики. У Ольги с Лялей теплые отношения, которые в сфере искусства достигаются очень непросто. Ольга абсолютно погружена в ее архив, в толстые папки фотографий и так далее. И сейчас мы понемногу работаем над этим проектом: хочется не просто еще раз показать серию «Цыгане», но и вытащить другие работы, раскрыть личность автора — рассказать о Кузнецовой не через архив, а через нее саму.

Казань не то чтобы избалована выставками известных современных российских художников. «Смена» выставляет, за редким исключением, молодых авторов, а других схожих институций в городе фактически нет. С другой стороны, скажем, «Арсенал» недавно открыл выставку «Простые чувства», у которой просто сумасшедший состав участников. Чего ждать от выставочной программы ГСИ?

Я как раз недавно ездила в «Арсенал», чтобы познакомиться и понять, как им удается делать такие проекты. Во-первых, у них есть Анна Марковна Гор (директор Приволжского филиала ГЦСИ — музея «Арсенал». — Прим. «Инде») — человек невероятной энергии и влияния в среде. Во-вторых, у них сложившаяся за долгое время, очень профессиональная кураторская и организаторская команда. В конце концов — федеральный ресурс и фонды ГЦСИ-Росизо. Представьте, они работают уже 20 лет! А в Казани мы сейчас говорим о том, что с нуля запускаем галерею, которая пусть и существовала раньше, но с современным дискурсом была связана крайне посредственно. Хотя в Казань, например, привозили работы арт-группы Recycle — это очень успешные авторы.

Мне кажется, нам тоже удастся привезти хороших авторов. Задача-минимум на 2018 год: устроить выставки известных авторов и показать кого-то из молодых — особенно здорово, если я смогу соединить несколько молодых художников в одном нарративе. Естественно, необходимо понимать, что мы говорим о государственном музее. У нас государственная поддержка, и мы должны это уважать. Не стоит ожидать от нас радикальных высказываний — в Казани это скорее задача «Смены».

Бюджет на выставочную программу как-то коррелирует с вашими планами?

Разве так вообще бывает? В любом случае, он пока не утвержден. Я жду каких-то предложений от дружественных институций, жду предложений от художников, которые работают без институций. Когда мы говорим о привозе передвижной выставки — это понятные суммы, которые рассчитываются принимающим музеем: каждый экспонат известен, страховая сумма подсчитана. А стоимость авторских проектов, которые мы планируем делать, пока считается тяжело. К тому же мы до сих пор не понимаем конкретных сроков открытия галереи. Скорее всего, это февраль-март 2018 года. Мы сейчас ведем переговоры с архивом музея современного искусства «Гараж» и московским Мультимедиа Арт музеем, но конкретики пока нет.

Будет ли у вас книжный магазин?

Обязательно! Нельзя сделать музей без книжного магазина. И, я надеюсь, у нас будет нормальное кафе. Вокруг галереи сосредоточено несколько вузов, и хочется надеяться, что дорога студентов будет пролегать через ГСИ — пусть пока хотя бы за счет кафе.

По поводу посетителей — вы, наверное, видели, что в ту же «Смену» ходит довольно немного людей. Есть мнение, что это все люди в городе, которым хоть сколько-нибудь интересно искусство. Как вы считаете, их количество может вырасти после открытия еще одной институции?

Тут хочется вернуться к разговору об «Арсенале», который свою публику формировал на протяжении 20 лет, и особенно активно — в последние пять, создавая максимальное количество инфоповодов, образовательных возможностей, включаясь во всевозможные городские активности. И только сейчас это начинает приводить к действительно масштабному успеху. Я не могу даже примерно предположить, сколько людей будет ходить на курс с ММСИ. 30 человек — здорово. 15 — ну, хоть так. Надеюсь, в городе с населением больше миллиона нам удастся собрать этих людей. Именно эти образовательные программы и помогут в формировании группы горожан, которые станут и нашими зрителями, и зрителями «Смены». При этом, если они будут критиковать работу государственного учреждения в области современного искусства — это тоже здорово, потому что критика основана на опыте. И дать этот опыт — наша задача.

Фотографии: Александр Левин